Внешняя политика США в исторической ретроспективе (ХIХ–ХХ вв.)

1. Внешняя политика США в  исторической ретроспективе (ХIХ–ХХ вв.)

       Несмотря  на то, что Соединенные Штаты стали  суверенным государством еще в конце  ХVШ века, их внешняя политика как  некий логически выверенный, систематический, целенаправленный и теоретически обоснованный курс стала оформляться лишь в 20-е гг. ХIХ века. Знаковым явлением в данном процессе стала известная “доктрина Монро”. 2 декабря 1823 г. американский президент Джеймс Монро изложил в послании к Конгрессу основные положения внешнеполитической доктрины, получившей впоследствии его имя. С этого времени и до начала ХХ века вся внешняя политика Соединенных Штатов осуществлялась в русле доктрины Монро. Справедливости ради следует помнить, что президент Монро только озвучил данную доктрину; все ее основные положения и принципы сформулировал тогдашний госсекретарь США Джон Куинси Адамс, будущий американский президент, сменивший Монро на президентском посту. Главным в доктрине Монро было то, что она фактически потребовала от европейских государств невмешательства в дела Американского континента. Соответственно, свои национальные интересы молодое американское государство связывало не с Европой, а с Америкой и Западным полушарием. В духе доктрины Монро США фактически провозгласили себя в ХIХ веке защитниками интересов Западного полушария и сосредоточили всю свою внешнюю политику в данном регионе. Американское государство на протяжении почти 100 лет (вплоть до I мировой войны) не проявляло внимания к европейским делам, которые в тот период формировали центр всей международной жизни. Политика в духе доктрины Монро получила название “изоляционизма”, т.е. сознательного самоустранения от европейской, а точнее мировой политики, поскольку последняя в тот период концентрировалась в Европе. Притязания США на роль единственного хранителя безопасности Западного полушария усилились после окончания строительства Панамского канала (1870-е гг. – 1914 г.), облегчавшего американское военно-морское господство как в Атлантическом, так и Тихом океанах. Испано-американская война 1898 г. была первой для Америки захватнической войной за пределами континента. В результате этой войны, развязанной США, власть Америки распространилась далеко в Тихоокеанский регион. США захватили Филиппины, Пуэрто-Рико, Гуам и превратили Кубу фактически в свою колонию. На пороге ХХ века американские специалисты по стратегическому планированию уже активно занимались выработкой доктрин военно-морского господства в двух океанах – Атлантическом и Тихом, а американский военно-морской флот стал оспаривать господство Британии на морях.

       Растущие  геополитические амбиции Америки  обеспечивались быстрой индустриализацией  страны. К началу I мировой войны  экономический потенциал Америки  составлял 33% от мирового валового продукта, что лишало Великобританию роли ведущей  индустриальной державы.

       Первая  мировая война впервые дала возможность  США перебросить свои войска в  Европу. Страна, находившаяся в относительной  изоляции, быстро переправила через  Атлантический океан несколько  сотен тысяч человек. Эта военная  экспедиция стала первым свидетельством появления на мировой арене нового крупного актора – Соединенных Штатов Америки.

       Война обусловила также первые крупные  дипломатические шаги США, направленные на применение американских принципов  в решении европейских проблем. В 1918 г. американский президент Вудро Вильсон сформулировал свои знаменитые “14 пунктов”, которые означали новые подходы к внешней политике и взаимоотношениям между государствами. Они включали требование свободы международной торговли и мореплавания, создание международной организации (Лиги Наций) для урегулирования межгосударственных конфликтов и решения общезначимых вопросов, признание права наций на самоопределение и создание независимых государств (как в случае с Советской Россией) и т.д.

       Первая  мировая война ознаменовала начало конца европейского господства над  остальным миром. В ходе этой войны  ни одна европейская держава не сумела показать своего заметного преобладания над остальными. На ее исход существенное влияние оказало вступление в  конфликт неевропейской державы – Америки.

       Тем не менее, краткий всплеск внешнеполитической активности США в данный период не обеспечил стабильного участия  Америки в мировых делах. Страна вновь отступила на привычные  позиции изоляции от европейской  политики, укрепляясь в Тихоокеанском  ареале. В 1920–30-е гг., несмотря на свою возросшую экономическую и военную  мощь, США предпочитали оставаться в стороне от мировой политики.

       С такой позицией согласовывалась  американская концепция безопасности, базировавшаяся на восприятии Америки  как континентального острова. Стратегия  США была направлена на защиту своих  берегов и, следовательно, была узконациональной по своему характеру. При этом международным  и глобальным соображениям уделялось  мало внимания. Основными международными игроками по-прежнему оставались европейские  державы, а также все более  возрастала роль Японии.

       Европейская эра в мировой политике пришла к окончательному завершению в ходе второй мировой войны – первой действительно глобальной войны. Поражение Германии означало усиление прежде всего двух государств – Советского Союза и Соединенных Штатов, ставших преемниками незавершенного спора за мировое господство.

       Следующие 50 лет характеризовались формированием  двухполюсной (биполярной) системы  мирового порядка, в которой СССР и США играли роль противоборствующих полюсов. Советско-американская борьба за мировое господство предопределяла конфронтационную сущность системы  международных отношений почти  до конца 1980-х гг. Появление ядерного оружия означало, что война между двумя сверхдержавами приведет не только к их взаимному уничтожению, но и гибели значительной части человечества. Поэтому, несмотря на интенсивность советско-американского конфликта, взаимоотношения между СССР и США отличались чрезвычайной выдержкой и сдержанностью. Обе стороны избегали прямого военного столкновения из-за боязни ядерной войны.

       В течение всего периода конфронтации СССР – США Америка была гораздо богаче, более развита в экономическом, технико-технологическом и военном отношениях, имела более гибкую социально-политическую систему, что в конечном итоге и позволило ей остаться единственным мировым лидером. Советский Союз существенно уступал по всем этим параметрам. Но фактическая советская военная мощь и страх, который она внушала Западу, скрывали в течение длительного времени существенную асимметрию между соперниками.

       Западные  политологи часто называли СССР империей. Не обсуждая корректность и адекватность этого понятия в отношении  Советского Союза, можно лишь достоверно констатировать тот факт, что подобно  многим империям он взорвался изнутри, раскололся на части, став жертвой не столько прямого военного поражения, сколько процесса распада, дезинтеграции, вызванного экономическими и социальными  причинами. В результате краха соперника  США стали первой и пока единственной подлинно мировой державой, мировым  лидером (гегемоном).

       Безусловно, что две другие ведущие мировые  державы – Россия и Китай (последний является потенциальным лидером ХХI века) – болезненно восприняли гегемонию Америки. Но одной стране уже, а другой еще не хватает экономического, научно-технического, военного и культурно-информационного потенциалов, чтобы на равных конкурировать с современной Америкой.

2. Внутренние геополитические проблемы США

       Кризис  внешнеполитического курса, обострение социальных конфликтов ведут к усилению противоречий внутри господствующего  класса США по основным вопросам внешней  и внутренней политики. Во многом эти  противоречия связаны с развитием  государственно-монополистического капитализма, расширением функций государства, его растущим вмешательством в экономическую  и социальную жизнь.

       Это усиливает стремление различных  групп буржуазии к подчинению государственной политики своим  интересам, борьбу таких групп за влияние на государство. Особенно острый характер придает этой борьбе противоречие между усилившимся в результате милитаризации экономики военно-промышленным комплексом и не связанными с ним  группами монополий.

       С другой стороны, растущее обобществление производства и расширение его масштабов  повышает заинтересованность монополий  в такой социальной политике, которая  обеспечивала бы бесперебойное функционирование производственного процесса, благоприятные  условия сбыта возрастающей продукции, соответствующий потребностям производства рынок рабочей силы. Усиливающаяся  под влиянием научно-технической  революции тенденция государственно-монополистического капитализма к прогнозированию  и планированию производства увеличивает  его стремление к социальной стабильности. Характер современных производительных ?ил, требующих в растущей мере не только материальной, но и "моральной  заинтересованности работников в труде, придает все более актуальный характер проблеме психологического приобщения трудящихся к целям капиталистического производства и общества.

       Решение всех этих проблем, в котором кровно заинтерссована монополистическая  буржуазия, становится важнейшей задачей  системы политического управления обществом, политики буржуазного государства. У наиболее дальновидные представители  буржуазии отдают себе отчет в  том, что наименее опасный для  американского капитализма путь ослабления усиливающихся социальных противоречий и укрепления экономического, политического и идеологического  господства правящей верхушки, в условиях борьбы противоположных общественных систем, предполагает более гибкую социальную политику, в определенной мере учитывающую возросшие потребности  народных масс и направленную на устранение источников наиболее острых социальных конфликтов. Такая политика означает в то же время отказ от дорогостоящих  военных авантюр, самым неблагоприятным  образом сказывающихся на внутренней социально-политической обстановке в  стране. Представители такого рода взглядов являются носителями буржуазно-реформистской  тенденции в американской политике, в значительной мере опирающейся  на традиции, заложенные «новым курсом»  Ф. Д. Рузвельта Реформистский курс требует от отдельных монополий  и групп монополистического капитала определенных уступок и «жертв», приносимых во имя укрепления капиталистической  системы в целом, согласия на усиление относительной самостоятельности  государства, его активности в социально-экономической  области. Значительная часть американской монополистической и немопополистической  буржуазии отнюдь не готова к такого рода уступкам и ограничениям своих  прерогатив, опасаясь больше потерять от них, чем выиграть. Идейные политические представители соответствующих  групп основное средство по установлению «социального мира» видят прежде всего в усилении полицейско-репрессивных функций государства в отношении  массовых движений и организаций  трудящихся, по внешне-политическим вопросам они в большинстве случаев  занимают агрессивные позиции. Из этой части господствующего класса исходит  также усилившаяся в последние  годы тенденция к установлению откровенно террористической диктатуры, к резкому  ограничению, а то и к отказу от буржуазно-демократических норм политической жизни.

       Противоречия  по вопросу о методах упрочения  политического господства буржуазии  тесно переплетаются с борьбой  между различными фракциями монополистического капитала «за большую долю государственного пирога». Вся эта сложная сеть противоречий внутри господствующего  класса так или иначе отражается в государственной политике. С  нею связано появление после  «Нового курса» Ф. Рузвельта целого ряда программ переустройства и совершенствования  американского общества, в том  числе курса «новых рубежей» Д. Кеннеди  и программ «великого общества»  Л. Джонсона. Однако значительная часть  содержания этих программ не осуществлялась на практике, поскольку политика реформистских  кругов американской буржуазии никогда  не была и в силу ряда причин не могла  быть последовательной.

3. Европейский вектор геополитики США

       Для Америки Европа по-прежнему остается приоритетной в геополитическом  раскладе сил. Она для нее —  главный геополитический плацдарм в Евразии. Мощный военно-политический инструмент США, имеющийся в Европе, — НАТО дает Вашингтону возможность  оказывать политическое и военное  давление на страны, расположенные  в самой Европе, а также и  в Евразии. Любое расширение европейского политического и военного влияния  приводит к росту влияния США. Германия при канцлере Г. Коле начала усиленную политическую, экономическую, военную экспансию против Югославии. В развале Союзной Югославии  немцы заинтересованы по нескольким причинам. Одна из них имеет давнюю историю: потребность в портах Средиземного моря, другая причина связана с  открытием на территории Союзной  Югославии богатых месторождений  сырья для алюминиевой промышленности. В этом сырье Германия нуждается  очень сильно:

       алюминий  — стратегический металл, металл XXI в. Отсюда и активная поддержка националистов-сепаратистов в Хорватии, Боснии, Герцеговине, Косово со стороны Германии, а затем и  США.

       Американцы  активнейшим образом включились в антиюгославские игры, так как  их возможность оказывать влияние  и давление на Евразийском континенте зависит от тесных трансатлантических связей. Укрепление этих связей идет и  будет идти путем роста числа  стран НАТО. Это отвечает интересам  политики Вашингтона. Американцы объективно заинтересованы в торможении процесса интеграции Европы. Объединенная Европа может бросить вызов США. Особенно, если этот вызов будет касаться чрезвычайно  важного для Вашингтона геополитического региона — Ближнего Востока, относительно которого, например, у Франции как и у некоторых других стран, есть свои особые интересы.