Религиозный фактор в геополитике

Великий князь Иван Васильевич овдовел в 27 лет. Новой супругой государя стала Софья Палеолог, племянница последнего византийского императора Константина XII. После взятия турками-османами Константинополя ее семья бежала в Италию. Их первый сын Василий появился на свет в 1479 году.

Великого князя Московского  стали именовать по византийскому  образцу царем и автократором (самодержцем). После захвата Константинополя турками в 1453 году Русь оставалась единственным православным государством.

Гербом Русского государства стал византийский двуглавый орел, в котором  можно видеть знак «симфонии» двух властей. Его связывали с Константином Великим, принявшим этот герб в 326 году, Софья Палеолог привезла его с собой в Россию на своих регалиях, и поэтому в России двуглавый орел с полным правом получил именно такое государственное значение преемственности от Византийского царства (так считали В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин и другие).

В начале XVI века инок одного из псковских монастырей Филофей сформулировал теорию «Москва — Третий Рим». Русь объявлялась последним и вечным царством православного мира, наследницей величия древних прославленных государств (Римской и Византийской империй).

В  своем послании он призывал вступившего на престол Василия III:

«Бога ради, господарь и Пречистыа Богородицы, — по жалуй, и попецыся, и промысли о божественных церквах и о православной вере хрестьянстей... ино, государь, погиб нуть всему православному христианству от еретических учений, яко ж и прежа... Царства погибоша сим образом... Римское, иже много лета пребыша в православной вере християнстей, тако погибоша»⁶.

По словам Филофея, два Рима пали в ересях и суетных соблазнах мира сего, не сумев сохранить благовейную чистоту веры, чистое и светлое мироощущение апостольского православия.

Первый — наследник мировой  империи языческого Рима — отпав  в гордыну католицизма.

Второй (Византия) — поступившись чистотой Церкви ради сиюминутных политических выгод, отданный Богом на попрание иноверцам, последователям Магомета.

Третий же Рим — Москва, государство  народа русского, и ему всемогущим Промыслом Божиим определено отныне и до века хранить чистоту православного  вероучения, утверждающего конечное торжество Божественной справедливости и любви.

Безусловно, в этом мессианском  учении содержится геополитический  элемент, заключающийся в обосновании  панправославного значения Русского государства. В этой связи не ставится задача сохранения и продолжения византийской традиции – традиция рвется и создается заново. Складывается образ России как «странствующего царства», который рождает соблазн геополитических отречений и отрицаний. Не успев принять и усвоить византийскую традицию, русская власть от нее отказывается. Отсюда расколы и катастрофическая прерывность в российской политической истории, в освоении русского пространства.

4. Религиозная геополитика сегодня: исламский фактор  

 В современном мире мусульманские государства выступают важным фактором геополитики. Достаточно отметить, что исламский мир обладает колоссальными запасами нефти и газа, здесь происходит интенсивное движение мировых капиталов, во многом благодаря тому, что через этот регион проходят основные воздушные и сухопутные коммуникации, связывающие Европу с Азией.   

 В мире интерес  вызывает феномен «исламского возрождения» в странах Ближнего и Среднего Востока. Решающий толчок, выведший исламский фактор в ранг первостепенных проблем мировой политики, сделала антишахская революция 1979 г в Иране. По напряжению общественных сил в Иране и в мире, числу жертв, принесенных в ходе борьбы против режима шахиншаха Мохаммеда Реза Пехлеви, она не имеет прецедентов в странах Третьего мира. Революция в Иране оказала значительное влияние на все страны исламского мира.  

 Сам исламский мир  идеологически расколот: 80% — это  сунниты, 20% шииты. Из-за своей разнородности и многообразия мусульманский мир не стал единым центром силы. Исламский мир неоднороден политически, отсутствуют объединительная идея. Но в сфере внешней политики многие мусульманские государства пытаются закрепить за собой политическую нишу на международной арене, мотивируя ее религиозными мотивами. Другой характерной приметой внешней политики большинства стран Ближнего Востока и Персидского залива стал ярко выраженный антиамериканизм.   

 В настоящее время  все обиды и претензии арабского  мира вылились в национально-религиозный протест, соединились в новой интернациональной идее арабских идеалистов — «мировой исламской революции» и «мировой арабской империи», которые направлены прежде всего против Запада. Однако большинство российских востоковедов уверены в том, что весьма трудно ожидать сплочения мусульманского мира на антизападной платформе. Как и прежде, за фасадом заявлений об исламской солидарности или арабском единстве скрываются серьезные внутренние споры и разногласия. С этой точки зрения само понятие «мусульманский мир» выглядит во многом политической абстракцией.  

 Идеи «мировой исламской революции» и «мировой арабской империи» взяли на вооружение в основном действующие на международной арене исламские неправительственные религиозно-политические организации, исповедующие экстремизм и террористические методы. Для этих исламистских организаций характерно агрессивное отношение к европейско-христианским духовным ценностям, использование ислама как революционной идеологии, проповедь строгих правил общественной жизни, обязательных для «истинных» мусульман, что превращает веру в радикальную идеологию.  

 На рубеже XX—XXI вв. в мусульманском мире появилось  огромное количество экстремистских организаций. Американская тактика, нацеленная на контроль за экстремизмом в исламском мире, себя не оправдала. Джинн, выпущенный США из бутылки в Афганистане (движения «Талибан» и «Аль-Каида»), вместо того, чтобы держать в напряжении Россию и Китай, ограничивать свободу их маневра в регионе, повернул против своего создателя — США⁷.   

 Наиболее крупные  из них: «Мировой фронт джихада» — Всемирный исламский фронт борьбы с иудеями и крестоносцами, созданный Бен Ладеном, подписавшим соглашение о сотрудничестве с лидерами египетской организации «Джихад» М. Хамзой и А. аль-Завахири.   

 Международная организация  «Исламская партия освобождения» (Хизбут-Тахрир аль-Исламия) ставит своей целью возрождение исламской уммы, «освобожденной от чуждых идей, систем и законов», а также восстановление исламского халифата. Исламская партия освобождения призывает искоренить коррупцию и бедность в исламском мире с помощью строгого применения шариата. Идеологи Исламской партии освобождения считают антитеррористические операции в Афганистане и Ираке «войной США против ислама», восхваляют действия палестинцев-смертников, требуют вывести из Центральной Азии войска антиталибской коалиции, а мусульман всего мира призывают участвовать в джихаде и защищать веру.   

 Крупная неправительственная  организация «Народная исламская конференция» возникла в 1990-е годы в Хартуме, поставив перед собой задачу полного освобождения Иерусалима и оккупированных Израилем территорий, она также поддерживает освободительные движения мусульман в Боснии, Косово, Кашмире и Чечне.

В Ливии проводит свои идеи «Всемирное исламское народное руководство», которое не только пропагандирует ислам, но и оказывает военно-политическую поддержку экстремистским религиозно-политическим движениям. Множество радикальных религиозных организаций действуют в Пакистане, куда стеклись исламисты из «горячих точек» — Афганистана, Боснии, Кашмира. Исламабад почти открыто поддерживает международный экстремизм, что является важным элементом антишиитской направленности его политики.  

 Эксперты считают,  что источники финансирования  исламистских экстремистских неправительственных организаций различны: благотворительные и религиозные организации, богатые аравийские страны, Международный исламский университет в Исламабаде, каирский Аль-Азхар, бруклинский Центр беженцев «Алькифах», Пакистан, ЦРУ. Хорошее финансирование позволяет неправительственным религиозно-политическим организациям создать разветвленную информационно-пропагандистскую сеть по всему миру, активно использовать Интернет и спутниковые телефоны. Экстремистские группировки часто распадаются и возникают вновь уже совсем под другими названиями, что затрудняет их идентификацию и делает почти неуловимыми.  

 Можно констатировать, что в исламском мире осуществляется  эксперимент — попытка с помощью  экстремистских методов реализовать особый исламский проект, сочетающий идеи вооруженного джихада против Запада с консервативным утверждением ислама. Этот проект носит транснациональный характер, объединяя сотни выходцев из Центральной Азии, арабов, суданцев, йеменцев, палестинцев, а также мусульман-уйгур из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая.  

 Вместе с тем,  в большинстве государств Ближнего  и Среднего Востока наиболее  влиятельными являются не религиозные,  а светские экономические и политические объединения — ОПЕК, Совет арабского сотрудничества, Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, Союз арабского Магриба⁸. Практически единственной мусульманской организацией, действующей на государственном уровне, является организация «Исламская конференция» (ОИК), однако членство в ней не предполагает исламского характера внутренней политики участников и не накладывает на них обязательств по введению шариата. Многие современные наблюдатели обращают внимание на то, что деятельность ОИК пока не принесла особых результатов, поскольку так и не смогла объединить мусульманские страны общими целями.   

 На неправительственном уровне в мусульманском мире наибольшую известность в последние годы приобрели такие организаций, как Лига исламского мира и Всемирный исламский конгресс. Однако и они не смогли сформировать общий вектор «мусульманской» внешней политики для сближения позиций разных стран. Даже те государства Ближнего и Среднего Востока, которые декларируют во внешней политике идеи распространения ислама, в действительности на практике занимают весьма прагматичную позицию.  

   Современные геополитики отмечают, что между исламом и Западом в конце XX в. началась межцивилизационная война, и обе стороны признают затянувшуюся конфронтацию именно войной. С. Хантингтон в своей концепции столкновения цивилизаций отвел исламу роль главного врага западного мира. После трагедии 11 сентября 2001 г. в Вашингтоне и террористических актов в столицах западных стран Запад рассматривает мусульманские государства в качестве «изгоев», «отверженных» и преступных стран.  

 Печально известная «ось зла» включает пять мусульманских государств — Иран, Ирак, Сирию, Ливию, Судан. Со своей стороны, мусульмане считают Запад ответственным за колониальное порабощение и унижение исламского мира, а антитеррористические операции в Афганистане и Ираке были восприняты как война против ислама. Не только западные геополитики, но и мусульманские лидеры рассматривают столкновение Вашингтона с Багдадом как вооруженное противостояние Севера и Юга. Многие наблюдатели отмечают, что на арабском Востоке, в Заливе и других частях исламского мира диктаторские замашки С. Хусейна, подавление им гражданских свобод и прав человека воспринимались иначе, чем в Европе и Северной Америке. Даже захват Ираком Кувейта символизировал для исламских радикалов социальный передел, своего рода интифаду против нефтедобывающих государств Залива во имя справедливого распределения богатств. Кувейт считали заповедником западной демократии на арабской земле, а иракского президента — государственным деятелем, стремящимся возродить былую славу и могущество арабов и ислама. Поэтому оккупация Ирака вызывала новый всплеск антиамериканизма и рост арабской солидарности.   

 Российские эксперты  подчеркивают, что существует угроза  экспорта радикальных исламских  идей в мусульманские регионы  СНГ. Центрально-азиатские власти обвиняют в подрывной деятельности Исламскую партию освобождения (Хизб ут-Тахрир). Считается, что ее эмиссары появились в Ташкенте и на юге Киргизии еще в 1995 г. Свои первые глубоко законспирированные ячейки партия создавала в Оше и Джалал-Абадской области. Именно они сыграли ключевую роль в событиях в Бишкеке (1999 и 2000). Хизб ут-Тахрир не была замечена в призывах к насилию, но развернула активную пропаганду против светских режимов центрально-азиатских государств. Используя этническую аргументацию, она требовала изгнать из региона «евреев и русских», правящую элиту Узбекистана клеймила как «сионистскую», а листовки Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в том же духе называли президента И. Каримова «иудейским кафиром, ненавидящим мусульман».   

 Появились сообщения  о том, что экстремистские мусульманские  группировки решили создать на  постсоветском пространстве единую  организацию — Исламское движение  Центральной Азии. Помимо ИДУ  в союз входят группы из  Киргизии, Таджикистана, Чечни и Сйньцзян-Уйгурского автономного района Китая. Новое исламистское объединение намерено свергнуть светские правительства и создать в Ферганской долине халифат, живущий по законам шариата.  

 Объектами нападений или террористических актов стали Таджикистан и Киргизия, не располагающие такими, как Узбекистан, возможностями подавлять антиправительственные выступления.   

 Сегодня в мусульманском  мире крупными геополитическими игроками являются Иран, Турция, США и Россия, хотя вполне можно прогнозировать, что вскоре активным действующим лицом здесь может стать и Китай⁹. Взаимная враждебность Ирана и США склонила Тегеран занять пророссийскую позицию. Важную роль здесь имеют экономические связи, особенно содействие России в строительстве атомной электростанции в Бушере. Российская дипломатия побудила Иран начать переговоры с МАГАТЭ, что предполагает более высокую степень открытости иранской атомной программы.  

 В недалеком прошлом  геополитические интересы СССР  распространялись на Ближний и Средний Восток, в фарватере его политики были Египет, Алжир, Ливия, Ирак, Сирия. Но в настоящее время ситуация во многом изменилась: Россия утратила то имперское влияние, которое имела еще в начале 1990-х гг. Однако, стремясь сохранить свои позиции, Россия участвует в мерах по поддержанию мира и безопасности на постсоветском пространстве и на Ближнем Востоке.  

 Проникновение США  в Закавказье и Центральную  Азию, региональная экспансия Турции и Китая по-новому ставят вопросы об «исламском факторе» в российской геополитике. Серьезно осложняет российские отношения с исламским миром незатухающий конфликт в Чечне. Среди россиян прежнее терпимое отношение к исламу постепенно сменяется на опасения и страхи перед «исламским терроризмом». Особую тревогу вызывает распространение представлений о том, что нет принципиальной разницы между исламом и политическим радикализмом. Разжигание религиозной вражды между христианами и мусульманами в евразийском государстве чревато серьезной внутренней дестабилизацией страны. России необходима сильная «мусульманская» политика, поскольку в ее составе около 20 млн. мусульман, которых связывает со славянами и историческое прошлое, и мировоззренческое сходство ислама и православия. Одна из главных стратегических задач России — не допустить радикализации собственного российского ислама. Важным направлением мусульманской стратегии России могли бы стать реализация масштабных инфраструктурных проектов в Каспийском регионе и создание новой системы коллективной безопасности в мусульманском мире.