Фрэнсис Бэкон. Учение об идолах

Спекулятивная натурфилософия подразделяется на «физику» и «метафизику». В области прикладной натурфилософии им соответствуют «механика» и «магия» (названная так потому, что глубокое постижение ею природы делает возможным совершение грандиозных чудес).

Отделяя физику от метафизики, Бэкон использует аристотелевское  учение о четырех причинах. В поле зрения физики находятся производящая и материальная причины, тогда как метафизика изучает конечную и формальную причины. Эта терминология мало проясняет суть дела. Более полезны следующие утверждения: физика имеет дело с «обычным и заурядным течением природных событий», тогда как метафизика ведает «вечными и фундаментальными законами» природы. Метафизика, следовательно, глубже; ее законы служат объяснению видимого многообразия природы. Что касается физики, то она, по выражению Бэкона, занимается «переменными причинами». Он приводит следующий пример: «Огонь — причина затвердения, но применительно к глине. Огонь — причина разжижения, но применительно к воску». Физика занимается определенными соответствиями, проявляющимися на феноменальном уровне (они, тем не менее, требуют порой тщательного наблюдения). Огонь вызывает одни последствия, взаимодействуя с глиной, и другие — взаимодействуя с воском. Это — важные закономерности, не являющиеся, однако, фундаментальными законами природы.

Метафизика уделяет  внимание изучению конечных причин (целей) и изучению или раскрытию формальных причин (форм). Включение конечных причин в сферу ведения метафизики выглядит довольно странно. Общеизвестно мнение Бэкона, согласно которому именно поиск конечных причин во многом несет ответственность за застой и путаницу в естествознании; тем не менее он допускает существование конечных причин и замечает, что природные феномены надлежит рассматривать как плоды целенаправленной деятельности высшей воли. (Как бы то ни было, роль финальных причин явным образом никак не связана с методом естествознания, предложенным Бэконом.)

Понятие формальных причин, или форм, ставит перед истолкователями  философии Бэкона фундаментальную  и сложную проблему. Главной целью  науки является, вне всяких сомнений, выявление форм. Не являясь ни в  коей мере некритичным последователем атомизма, Бэкон полагает, что мироздание состоит из образующих различные конфигурации частиц. Представляется вероятным, что под формой вещи подразумевается структура или порядок этих частиц. Так, форма золота или форма тепла — это некоторым образом упорядоченная конфигурация мельчайших частиц.

В связи с этим возникает  ряд серьезных проблем. Во-первых, формы недоступны наблюдению. Они  образуют «скрытую» и подлинную  природу мироздания. Во-вторых, формальные причины не следует смешивать  с причинами производящими, или событиями, обусловливающими другие события. Что до законов, иногда неудачно отождествляемых Бэконом с формами, то их не следует понимать — разве что только самым опосредованным образом — как корреляцию между предшествующими, событиями и следствиями. Как в случае с наиболее строгими понятиями современной науки, формы Бэкона, его «фундаментальные законы» выявляют условия, при которых некоторое свойство, к примеру, жар или белизна, проявляется в конкретной вещи. «Форма некоторого естества — это то, из чего при наличии формы безусловно следует данное естество». Какова бы ни была форма золота, золото имеется налицо тогда и только тогда, когда имеется налицо вещь данной формы. Изучение форм — это изучение причин, обусловливающих свойства конкретного предмета, обусловливающих тот факт, что нечто имеет данное свойство.

Принимая разделение на ум и тело, Бэкон различает  науки о теле и науки об умопостигаемой области. Зачастую его рассуждения  на данную тему весьма сумбурны, однако он ясно высказывается о том, что методология «гуманитарных» наук тождественна методологии наук о природе. В этом смысле потомки вправе назвать Бэкона «методологическим монистом».

4. Критика наук.

Бэкон очень пренебрежительно отзывается о научном знании своего времени. Он осыпает насмешками схоластов (он уничтожительно, хотя и не слишком вдумчиво и оригинально, критикует Аристотеля), философов Возрождения и алхимиков.

Главные претензии Бэкона сжато сформулированы в следующем  отрывке: «Используемые ныне аксиомы  подсказаны весьма скудным и ненадежным опытом, а несколько единичных, чаще всего встречающихся фактов получают расширительное толкование, чтобы соответствовать этим аксиомам и вобрать их в себя, и поэтому неудивительно, что они не приводят к [открытию] новых единичных фактов. А если вдруг появляется какой-нибудь противоречащий им пример, который ранее не наблюдался и не был известен, тогда аксиому сохраняют при помощи какой-нибудь произвольной дистинкции, тогда как правильнее было бы исправить саму аксиому».

Критика Бэкона в этом пункте куда более тонка, чем обычно отмечают. Ее объектом, несомненно, выступает опрометчивое теоретизирование многих древних философов и современников Бэкона. Такое теоретизирование выводит общие принципы из немногочисленных данных. Поскольку эти принципы считались истинными, на их фундаменте строились действенные, с дедуктивной точки зрения, объяснения, которые затем защищались от непослушных данных с помощью гипотез ad hoc. Этот «метод» Бэкон по очевидным причинам называет «предвосхищением Природы».

Кроме того, нужно ясно сознавать, что Бэкон также показывает крайнюю ограниченность и непродуктивность теорий такого рода: они применимы  к узкому кругу единичных фактов и не имеют наблюдаемых следствий  за пределами своей изначальной  области. Такие теории не позволяют производить новые открытия или делать предсказания в неожиданных местах. В то же время теория, которая объясняет, например, поведение небесных тел и поведение приливов, имеет преимущество над теорией, ограниченной одними небесными телами.

Наряду с этим, маловероятно, чтобы можно было получить теории такой объяснительной силы и изящества, некритично используя категории  здравого смысла. Бэкон отмечает, что  «открытия, произведенные в науках до сего времени, почти не возвышаются  над обыденными понятиями»; они барахтаются у самой поверхности. Именно поэтому Бэкон подвергает справедливой критике ту беззаботность, с какой мыслители прошлого подразделяли природный мир на виды, роды и т. п. Скорее нам следует стремиться к тому, чтобы рассекать организм вдоль его сочленений, настаивает Бэкон; следует стремиться к раскрытию причинных, а значит, обладающих объяснительной силой свойств природы.

Считая, что устранение заблуждений и предрассудков  — отправная точка правильного  философствования, Бэкон критически относился к схоластике. Главный недостаток аристотелевско-схоластической логики он усматривал в том, что она проходит мимо проблемы образования понятий, составляющих посылки силлогистических умозаключений. Бэкон критиковал также ренессансную гуманистическую ученость, преклонявшуюся перед античными авторитетами и подменявшую философию риторикой и филологией. Наконец, Бэкон боролся с так называемой «фантастической ученостью», опирающейся не на достоверный опыт, а на неподдающиеся проверке рассказы о чудесах, отшельниках, мучениках и пр.

Бэкон развивает экспериментальное  естествознание, указывая на то, что  именно эксперимент, опыт должны быть идеалом науки. Любая наука, которая  будет строиться на каких-то измышлениях, гипотезах, пустых построениях разума, обречена на неудачу. Наука может быть истинной только тогда, когда опирается на опыт, именно опыт есть, по Бэкону, и источник знания, и критерий истины, и единственное содержание науки. Такая концепция называется эмпиризмом.

В работе «О достоинстве  и приумножении наук» Бэкон указывает, что человечество накопило слишком много лишних знаний. Особенно преуспело в этом Средневековье. Схоластика приложила много усилий к тому, чтобы обогатить человечество совершенно не нужными ему знаниями. В этом плане Бэкон делит всю историю человечества на три этапа: молодость, зрелость и старость. Молодостью являлась античность, а старостью — время Бэкона, время подведения итогов и создания серьезных научных систем.

Античность он рассматривает  в двух планах: досократовская и сократовская философия. Досократовская философия была честным исследованием фактов, когда не было никаких школ, основанных на непроверенных гипотезах. Философы, собственно говоря, были не философами, а честными исследователями природы. Этот период, по Бэкону, продолжался около 200 лет. Затем усилиями Сократа (а главным образом Платона и Аристотеля) философия начинает заниматься не тем, чем нужно, а именно создавать системы. Платон и Аристотель нанесли наибольший вред науке, ибо говорили не о фактах, не об опытах, а о системах и школах. В этом смысле особенно «достается» Платону. На прошлой лекции я говорил, что именно благодаря возрождению идеяй Платона Галилей пришел к созданию математического естествознания. Бэкон, также стремясь к созданию науки, наоборот, считает Платона наибольшим врагом этой науки.

Затем наступает третий период античной философии — древнеримский, который становится наиболее благоприятным  для развития науки. Философы отказываются от системопостроения, в философии  преобладает прагматизм, а это и есть то, что необходимо истинной науке, которая всегда ищет полезное. Это самая благоприятная эпоха для развития научной философии. Именно идеи досократиков, с одной стороны, и эклектиков Древнего Рима — с другой составляют светлые моменты истории (600 лет: 200 лет досократиков плюс 400 лет Древнего Рима).

Главным исходным пунктом  для Ф.Бэкона является природа. Первая афоризм «Нового органона» так  и гласит: «Человек, слуга и истолкователь  природы, столько совершает и  понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением, и свыше этого он не знает и не может». Знаменитый третий афоризм гласит: «Знание и могущество человека совпадают, ибо незнание причины затрудняет действие» (афоризм, который в краткой форме звучит так: «Знание — сила»). Поэтому только из понимания того, что человек не превосходит природу, а является ее частью, ее слугой и может быть лишь ее толкователем, и вытекают основные положения философии Бэкона: вся наука должна быть собственно экспериментальной, даже те науки, которые всегда строились на рассудочных началах. Путём, ведущим к знанию, является наблюдение, анализ, сравнение и эксперимент. Учёный должен, по Бэкону, идти в своих исследованиях от наблюдения единичных фактов к широким обобщениям, т.е. применять индуктивный метод познания. Ф.Бэкон строит классификацию наук на основе познавательных способностей человека. Таких способностей три: память, воображение и рассудок. Каждая из наук может быть отнесена к одной из трех познавательных способностей человека. Память порождает исторические науки (история, по Бэкону, является архивом фактов и должна копить для человечества то, что недоступно прямому наблюдению). Должны быть истории природных и человеческих фактов. Историю фактов Бэкон противопоставляет истории систем (собственно, истории философии). По Бэкону, история систем — совершенно бесполезное занятие. Воображение порождает такую науку, как поэзия. Поэзию Ф.Бэкон считает наукой, которая дает исходные факты для экспериментальной психологии, которой поэзия предоставляет переживания, эмоции. Основная познавательная способность — рассудок. Она порождает разные науки, главным образом философию, которую Бэкон понимает не как схоластику (сам термин «философия» Бэкон не отбрасывает, считая, что он является создателем истинной философии). Философия может быть метафизикой и физикой. Первая исследует основание всего сущего, т.е. форму (некий закон чистого действия, т.е. действия, происходящего без факта). Познанием этих законов и занимается метафизика. Физика занимается законами материи в ее частных проявлениях.

Бэкон признает и аристотелевское  учение о четырех причинах, отрицая  лишь четвертую причину — целевую  и признавая другие три (формальную, действующую и материальную). Материальные причины есть предмет исследования физики, а формальные причины — предмет исследования метафизики.

Науки могут быть теоретическими и прикладными. Первые исследуют  и открывают законы как формы  чистого действия, и на основе этих законов или проявлениях этих законов в конкретных случаях (как  в физике) создаются прикладные науки. Скажем, прикладную физику Бэкон называет механикой, а прикладную метафизику — магией (не в колдовском, а сугубо научном смысле; у Пико делла Мирандолы был термин «естественная магия», за неимением других терминов философы часто должны были использовать уже имеющиеся определения, в которые они вкладывали совершенно иной смысл. Если сейчас мы под магией понимаем нечто иное, то это не значит, что Пико делла Мирандола или Ф.Бэкон были сторонниками колдовской магии).

В свою классификацию Бэкон по примеру Аристотеля не включает математику, которая не входит в классификацию, поскольку является инструментом для всех наук.

Первая часть «Нового  органона» — критическая. В этой части Бэкон не создает нового учения, он хотел сделать это во второй части, но она не была закончена. Бэкон доказывает несправедливость методов философии и раскрывает причины того, почему не была создана истинная экспериментальная наука. Одна из основных причин — в том, что не был найден истинный метод философии. Философы всегда пользовались методом дедуктивным и в качестве инструмента для дедукции использовали аристотелевскую силлогистику.

Серьезной критике Бэкон  подвергает прежнюю, «старую» логику Аристотеля, которая основывается на дедуктивном  методе мышления. Она создает лишь неразбериху, мешает «расшифровать» тайный язык природы, в результате чего последняя уходит из-под рук исследователя.

Дедукция — метод, основанный на том, что из некоей умопостигаемой общей истины выводятся частные  конкретные случаи. По Бэкону, нужно идти обратным путем: набрав частные случаи, т.е. факты, обобщать их и приходить к общим правилам, на основе которых открывать законы, т.е. формы чистого действия. Это индуктивный метод. Во второй части «Нового органона» Бэкон разрабатывает этот метод, а в первой строит критику, чтобы выбросить различный мусор из голов людей.

Но есть и другие ошибки, не приведшие к созданию истинной науки. Опыт может дать достоверное знание лишь тогда, когда сознание свободно от ложных «призраков». Здесь Бэкон предлагает свое учение об идолах.

5. Учение об «идолах» или призраках познания.

Основу критической  части философии Бэкона составляет учение о так называемых «идолах», искажающих наши познания.

Бэкон считал, что человеческое сознание не способно познать изучаемый предмет полно и точно. Серьезным препятствием на пути полного и точного познания встают предрассудки, препятствующие человеку открыть истину. Аллегорически он назвал их «идолами» рода, пещеры, рынка и театра. Человеческое сознание загружено четырьмя видами идолов. Первые два вида идолов он отнес к врожденным, а вторые два вида идолов - к приобретенным в процессе жизни людей.

Другими словами, идолы, с которыми Бэкон знакомит читателя в первой книге «Нового органона», — это ряд типичных путей, вступив на которые человеческий ум систематически впадает в пагубные интеллектуальные заблуждения.

Первый вид заблуждений - идолы рода(племени) - присущ всем людям, поскольку они примешивают к природе познаваемых вещей природу собственного духа. К этому виду заблуждений приводят и ограниченные возможности органов чувств, и желание людей истолковать новые идеи в духе прежних представлений, и стремление человека распространить представления о маленьком мире, в котором живет он сам, на большой и всеобщий мир.