Философия Сократа

Философия Сократа

Введение

 

Сократ - великий античный мудрец,- стоит у истоков рационалистических и просветительских традиций европейской мысли. Ему принадлежит выдающееся место в истории моральной философии и этики, логики, диалектике, политических и

правовых учений. Влияние, оказанное им на прогресс человеческого познания,ощущается до наших дней. Его имя стало нарицательным. Он навсегда вошел в духовную культуру человечества. Образ жизни Сократа, нравственные и политические коллизии в его судьбе, популярный стиль философствования, воинская доблесть и мужество, трагический финал - окружили его имя

притягательным ореолом легендарности. Слава, которой Сократ удостоился еще при жизни, легко переживала целые эпохи и, не померкнув, сквозь толщу двух с половиной тысячелетий дошла до наших дней. Сократом интересовались и

увлекались во все времена. От века к веку аудитория его собеседников изменялась, но не убывала. И сегодня она, несомненно, многолюднее, чем когда

бы то ни было. В центре сократовской мысли - тема человека, проблемы жизни и смерти, добра и зла, добродетелей и пророков, права и долга, свободы и ответственности, общества. И сократовские беседы - поучительный и авторитетный пример того, как можно ориентироваться в чаще этих вечно

актуальных вопросов. Обращение к Сократу во все времена было попыткой понять

себя и свое время. И мы, при всем своеобразии нашей эпохи и новизне задач, не

исключение.

Его призвание.

 

Своим важнейшим призванием Сократ считал “воспитание человека”

смысл, которого он видел в дискуссиях и беседах, а не в систематическом

изложении какой-то области знаний. Он никогда не считал себя “мудрым”

(софос), а философом “любящим мудрость” (фило софия). Звание

мудреца, по его мнению, приличествует богу. Если человек самодовольно полагает,

что на все он знает готовые ответы, то такой человек для философии погибший,

ему незачем ломать голову в поисках наиболее верных понятий, незачем двигаться

дальше в поисках новых решений той или иной проблемы. В результате чего мудрец

оказывается “попугаем” заучившем несколько фраз и бросающимся

ими в толпу.

 

Предмет философии по Сократу.

 

В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов,

 

человек

. Но он рассматривается Сократом  только как нравственное существо. Поэтому

философия Сократа—это этический антропологизм. Интересам Сократа были

чужды как мифология, так и физика. Он считал, что толкователи мифологии

трудятся малоэффективно. Вместе с тем Сократа не интересовала и природа.

Проводя аналогию с современными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ

ближе к конфуцианцам, чем к даосцам. Он говорил: «Местности и деревья ничему не

хотят меня научить, не то что люди в городе» Однако по иронии судьбы Сократу

пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь из-за его воззрений в Афинах

был принят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не

почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные

явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце—камень, а

Луна—земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его

не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой

выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать

самого себя»  Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было

начертано: познай самого себя! Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа

следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю». Оба они

определили суть его философии.

Самопознание имело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого

себя—значит познать себя как общественное и нравственное существо, притом не

только и не столько как личность, а как человека вообще. Главное содержание,

цель философии Сократа—этические вопросы. Аристотель позднее в «Метафизике»

скажет о Сократе: «Сократ занимался вопросами нравственности, природу же в

целом не исследовал»

 

Своего философского учения Сократ в письменную форму не облекал, но

распространял его путем устной беседы в форме своеобразного,

методологически направленного к определенной цели спора.

“Сократический” метод.

 

"Сократический" метод, его задача обнаружение "истины" путем

беседы, спора, полемики, явился источником идеалистической "диалектики"

. "Под диалектикой понимали в древности искусство добиться истины путем

раскрытия противоречий в суждении противника и преодоления этих противоречии.

"Сократический" метод - это, прежде всего метод последовательно и

систематически задаваемых вопросов, имеющих своей целью приведение собеседника

к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества. Что и

является сократовской "иронией". Но он не ставит своей задачей только

“ироническое” раскрытие противоречий в утверждениях собеседника, но и

преодоление этих противоречий с целью добиться "истины".

 

Основной задачей философии Сократ признавал обоснование

религиозно-нравственного мировоззрения, познание же природы, натурфилософию

считал делом ненужным и безбожным.

Сомнение ("я знаю, что ничего не знаю") должно было, по учению Сократа, привести

к самопознанию ("познай самого себя"). Только таким индивидуалистическим,

путем, учил он, можно прийти к пониманию справедливости, права, закона,

благочестия, добра и зла. Материалисты, изучая природу, пришли к отрицанию

божественного разума в мире, софисты подвергли сомнению и осмеяли все прежние

взгляды,- необходимо поэтому, согласно Сократу, обратиться к познанию самого

себя, человеческого духа и в нем найти основу религии и морали. Таким образом,

основной философский вопрос Сократ решает как идеалист: первичным для

него является дух, сознания, природа же - это нечто вторичное и

даже несущественное, не стоящее внимания философа. Сомнение служило Сократу

предпосылкой для обращения к собственному Я, к субъективному духу, для которого

дальнейший путь вел к объективному духу - к божественному разуму.

Идеалистическая этика Сократа перерастает в теологию.

Развивая свое религиозно-нравственное учение, Сократ в противоположность

материалистам, призывающим "прислушиваться к природе", ссылаться на особый

внутренний голос, якобы наставлявший его в важнейших вопросах,- знаменитый

"демон" Сократа.

«Даймон» Сократа

 

Что такое «демон», «демоний», или «даймон» Сократа, какова

сущность его «даймониона», было неясно уже ученикам и друзьям философа,

не говоря о более поздних античных авторах — Цицероне, Плутархе, Апулее,

высказывавшихся на этот счет. О демонии Сократа говорили и отцы церкви.

Одни исследователи видят в демоне Сократа метафору, которой он

иронически прикрывал свои собственные совесть, разум или здравый смысл; другие

— просветленное чувство, просветленное внутреннее чутье или инстинкт;

третьи — выражение внутреннего откровения или проявление религиозного

энтузиазма; четвертые — «чудовищный» феномен, при котором инстинкт и

сознание (их функция) заменяют друг друга; пятые — свидетельство того, что

внутреннему миру каждого присуща трансцендентность.

О демоне Сократа писал также молодой Маркс. Он высказывал мысль о тенденции

философа освободиться от всего мистического и загадочно-демонического

(божественного). Маркс писал, что  Сократ, сознавая себя носителем  даймония,

не замыкался в себе: «...он носитель не божественного, а человеческого

образа; Сократ оказывается не таинственным, а ясным и светлым, не пророком, а

общительным человеком».

Действительно, Сократ не был ни вдохновенным провидцем, ни исступленным

пророком, ни гением озарения. Но в личности Сократа было нечто такое, что

сближало его, по представлениям его современников, с провидцем и пророком

или, во всяком случае, позволяло (и позволяет) говорить о нем как об

уникальной фигуре.

Феноменальность Сократа состояла в крайне редко наблюдаемом

соединении горячего сердца и холодного ума, обостренного чувства и трезвого

мышления, фанатизма и терпимости — фанатической преданности идее, доходящей до

всецелого подчинения ей своей жизни, и способности понимать чужие взгляды и

воззрения. Сократ — это воплощение аналитического ума в соединении с

пророческой вдохновенностью; это сплав критического мышления, свободного

исследования с горячим энтузиазмом, граничащим с мистическим экстазом. Поэтому

нет ничего удивительного в том, что ученики Сократа расходились в

характеристике его личности и его «даймониона».

По словам Ксенофонта, «божественный голос» (даймонион) давал

Сократу указания относительно того, что ему следует делать и чего не

следует.  Основываясь на этом «голосе», Сократ будто бы давал советы друзьям,

которые всегда оправдывались. Таким образом, по Ксенофонту, Сократ предвидел

будущее и признавал за собой дар пророчества. Иное о даймонионе Сократа

сообщает Платон. У последнего ничего не говорится ни о предсказаниях, ни о

велениях божества, обращенных к Сократу, ни о каких-либо советах друзьям. У

Платона сократовский даймонион — явление более сложное и редкое. «Началось у

меня это с детства, — заявляет Сократ в «Апологии» Платона, — возникает

какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня оттого, что я бываю, намерен

делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет. Вот этот-то голос и

возбраняет мне заниматься государственными делами».

У Ксенофонта сократовский даймонион и отвращает от чего-либо, и побуждает

(склоняет) к  чему-либо. У Платона даймонион только

отвращает (отговаривает), но никогда не склоняет. Сообщение

Ксенофонта дает некоторое основание для трактовки даймониона Сократа как голоса

совести и разума, или как здравого смысла. Сообщение же Платона, напротив, на

первый взгляд, во всяком случае, не дает каких-либо явных поводов для подобной

трактовки. Надо полагать, что сократовский даймонион (называемый также

«божественным знамением») у Платона означает некое обостренное предчувствие,

некое «шестое чувство», или сильно развитый инстинкт, который каждый раз

отвращал Сократа от всего того, что было для него вредным и неприемлемым.

Оказывается, что и бездействие «привычного знамения» многозначительно: если

«божественное знамение» не останавливает Сократа и не запрещает ему что-либо

говорить и делать, тем самым оно молчаливо склоняет его к этому либо же

предоставляет полную свободу действия.

Отсюда можно сделать вывод, что между ксенофонтовской и платоновской

характеристиками даймониона Сократа нет столь существенного различия, как

принято считать. Это и позволяет трактовать даймонион Сократа в

рационалистическом духе, т.е. в качестве метафорического обозначения голоса

собственных совести и разума, или же аллегорического выражения собственного

здравого смысла. Тем не менее, подобная интерпретация верна лишь отчасти.

Дело в том, что даймонион Сократа основан на иррациональной вере в божество, на

допущении тесной связи внутреннего «голоса» с вне и независимо существующим

божеством. Это обстоятельство придает сократовскому даймониону новую черту,

новое измерение и заставляет предполагать, что даймонион — это своего

рода полумифологическое и полуметафорическое выражение

всеобщего (истинного и объективного), содержащегося во внутреннем мире

человека, в его разуме и душе. «Ведь и душа есть нечто вещее», — говорит Сократ

в «Федре». Поэтому Сократ не только осознает присутствие в себе даймониона, но

и живо его представляет, чувствует и переживает как некую высшую реальность,

как божественное знамение. Отсюда напрашивается вывод насчет феномена Сократа,

его даймония: хотя Сократ не может выразить всеобщее в слове, в рациональном

определении, тем не менее, он (как и его собеседник Лахес) чувствует, что

искомое общее понятие (например, мужество) имеется в нем. То, что не удается

Сократу выразить в словах и понятийных определениях, он улавливает как

«божественный голос», звучащий в нем самом, исходящий из глубин его души, его

разума и совести. «Божественное» в душе и есть, согласно Сократу, даймонион.

Согласно духу учения Сократа, выбор образа действия, сообразованного с

требованиями нравственного всеобщего закона, делает людей творцами своей

судьбы. Однако афинский философ, оставаясь религиозным человеком, старался, по

словам Ксенофонта, «узнать волю богов посредством гаданий».

Вместе с тем Ксенофонт сообщает, что Сократ считал необходимым обращаться к

гаданиям и вопрошать прорицателей (оракулов) лишь в тех случаях, когда исход

предпринимаемого дела оставался неизвестным.

В сообщениях Ксенофонта обращает на себя внимание мысль Сократа о необходимости

различать то, что зависит от самого человека, и то, что от него не зависит. В

этой мысли заключен вопрос о границах свободы (и несвободы) человека, о

возможности сделать правильный выбор образа действия. По высказываниям Сократа,

представленным Ксенофонтом, в одних случаях выбор образа действия зависит от

самого человека, его знаний, сил и способностей, в других — от богов,

неподвластных человеку. Человеку подвластно лишь то, чем он обладает. Таким

образом, человек свободен лишь в той мере, в какой он знает самого себя, свои