Автор работы: Пользователь скрыл имя, 06 Декабря 2012 в 13:16, реферат
Просвещение – культурно-историческое течение, время существования которого, захватив конец XVII века, протянулось до начала XIX в., образовав, тем самым «длинный XVIII век». Для идеологии Просвещения характерна глубокая связь с философской мыслью. В эту эпоху «были созданы предпосылки, благодаря которым стала действительностью мысль, что с помощью человеческого разума можно не принимать существование человека таким, как оно сложилось, а планомерно изменять его, превратив в такое, каким оно действительно должно быть, что с помощью человеческого разума можно не принимать существование человека таким, как оно сложилось, а планомерно изменять его, превратив в такое, каким оно действительно должно быть» (К. Ясперс) Понятия «Просвещение» и « Век Разума « часто употребляются как синонимичные.
Введение……………………………………………………………….………...3
1. Черты русской философии…………………………………………….….…5
2. Специфика русского просветительства………………………………….…9
3. Образ человека в философии русского Просвещения…………….......…15
Заключение…………………………………………………………………......21
Список использованной литературы………………………………………....23
Начало XIX в. отмечает переход русской философии от эпохи господствующего влияния идей французского Просвещения к новой эпохе, прошедшей под все возрастающим влиянием европейского романтизма. Особенно выразительны в этом контексте идеи В. Одоевского и П. Чаадаева.
Философские взгляды Одоевского содержат в себе своеобразный синтез некоторых идей Просвещения с идеями, почерпнутыми у западноевропейских и восточных мистиков. К числу первых можно отнести убеждение Одоевского в единстве человека и природы, которое перерастает даже в утверждение о зависимости развития природы от развития человека и его познания. В значительно более радикальной степени, чем его предшественники Одоевский отказывается считать разум центром и основой человеческого бытия.
Под непосредственным влиянием натурфилософии Шеллинга он даже приходит к негативной оценке природы как результата «деградации» духа, как результата разложения духовных сил человека; при этом сам человек понимается как центральное звено мироздания. В центр духовного мира человека Одоевский помещает не разум, а духовную силу инстинктов – «инстинктуальную силу», по его выражению, – понимаемую в широком смысле как способность непосредственного проникновения в сущность мира. В этой идее можно видеть предвосхищение понятия интуитивного знания, которая в конце XIX в. станет основой «философии жизни» А. Бергсона и получит детальную разработку в русском интуитивизме (Н. Лосский, С. Франк).
Анализируя соотношение различных сил человеческой души, Одоевский делает вывод о необходимости их естественного сочетания, единства. В частности, он считает, что по-настоящему плодотворное познание мира должно подразумевать объединение эмпирического и рационального подхода к природе с эстетическим и религиозным отношением к ней. В дальнейшем эта идея, впервые столь ясно сформулированная Одоевским, станет основой философии славянофилов и вообще одной из ключевых идей концепции человека в русской философии.
По сути, такое же противопоставление (хотя и без столь однозначных оценок) проводит П. Чаадаев. Традиционное отнесение его к «западникам» основано только на нескольких эмоциональных суждениях первого «Философического письма», в то время как его глубокие историософские идеи, изложенные в пятом и шестом письмах, свидетельствуют скорее о более привычном для русской философии критическом отношении ко всей западной цивилизации, начиная с эпохи Возрождения. Чаадаев как никто другой в русской философии противопоставляет материальный и духовный прогресс человечества и видит главный недостаток культуры Запада (впрочем, этот же недостаток он находит и у великих культур Востока) в абсолютном подчинении второго первому.
Это же самое противостояние Чаадаев находит и в жизни отдельного человека: «жизнь духовного существа в целом обнимает собою два мира, из которых только один нам ведом» (материальный). Главной задачей человека при этом становится возвышение до духовного мира, в котором укоренена его сущность и откуда происходят все его знания, откуда черпает силу сам разум. Подобно другим русским философам Чаадаев решительно утверждает религиозные корни всякого духовного «делания», доступного человеку. «Нет такого человеческого знания, которое способно было бы заменить собою знание божественное. Для христианина все движение человеческого духа не что иное, как отражение непрерывного действия Бога на мир».
Но укорененность человеческого духа в Боге означает его единство с другими людьми в божественном бытии. Для Чаадаева это единство становится главным определением человеческого бытия. Именно у него возникает представление о едином сверхиндивидуальном, «вселенском» сознании, охватывающем всех людей и наделяющем их индивидуальные сознания крупицами истины и правды, – идея, оказавшаяся в дальнейшем очень плодотворной в русской философии (особенно подробно она разрабатывалась С. Трубецким). Причастность и подчиненность индивидуального сознания высшему духовному порядку означает, что наше сознание господствует над пространством и временем, как частными формами взаимосвязи индивидуального сознания с ограниченным материальным миром. Что же препятствует нашему осознанию своей «безграничности», своей принадлежности к «всемирному существу»? Чаадаев высказывает идею, которая в целом не слишком характерна для главного направления развития русской философии и которая сближает его мировоззрение с некоторыми религиозно-философскими учениями Востока.
Причину нашего несовершенного эмпирического бытия Чаадаев видит в нашей свободе. Именно произвольная человеческая свобода, свобода поступать наперекор высшей воле является единственным могущественным источником зла и несовершенства в мире. Чаадаев полагает человека центром мироздания, каждое свободное «душевное движение» которого «потрясает мироздание», но в отличие от других он полагает это могущественное влияние негативным, злым, разрушительным. Все это ведет к парадоксальному выводу: «все назначение человека состоит в разрушении своего отдельного существования и в замене его существованием совершенно социальным, или безличным».
В полном согласии с традициями русской философии Чаадаев не останавливается перед самыми крайними выводами из основополагающих идей своей концепции; его представление о человеке оказывается пронизанным радикальными противоречиями, в которых, впрочем, можно видеть отражение объективных противоречий человеческой сущности. Одно из них порождается его утверждением о радикальной смертности человека (как в материальном, так и в духовном аспекте бытия!), что необходимо, по мнению Чаадаева, для признания абсолютного превосходства Бога над человеком (бессмертный человек стал бы равным Богу). Но это утверждение явно противоречит убеждению в вечности всеобщего разума, приобщение к которому определяет всю духовную жизнь человека.
русский космизм
Родоначальником русского Просвещения выступил В.Г.Белинский, ставший на позиции уже достаточно зрелого просветительства во всех частях своего мировоззрения, в том числе в философии, в последний, третий период своей жизни и деятельности, т.е. в 40-е годы XIX ст.
До этого лишь отдельные части его мировоззрения носили просветительский характер, мировоззрение же в целом облекалось в непросветительские, романтические философские формы. В русле становящегося на рубеже 30-40-х годов русского Просвещения развивались также М.А. Бакунин, А.И. Герцен и Н.П. Огарев, идейно-философская эволюция которых проходила – при всей индивидуальной специфике – в формах, аналогичных формам развития мировоззрения Белинского.
Расцвет русского просветительства падает на 60-е годы XIX в. (Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев и их единомышленники). Мировоззрения шестидесятников XIX в. – наиболее зрелые, классические формы Просвещения в России.
В наиболее чистом виде Просветительство 40-60-х годов XIX в. выражено в индивидуальных воззрениях Добролюбова и Писарева; преимущественно “чисто” просветительским является также мировоззрение Чернышевского, хотя в нем наличествует уже солидный постпросветительский, “преднароднический элемент”.
Зародыш народнического мировоззрения, прежде всего, в его учении об общине; постпросветительский, преднароднический элемент в гораздо более значительном объеме, нежели у Чернышевского, наличествует в мировоззрении Герцена (после 1848 г., после “духовного кризиса”) в его “русском социализме” особенно; Бакунин олицетворяет собой такую разновидность русского Просветительства XIX в., в которой просветительское содержание мировоззрения, выявившееся, как и у других русских просветителей, на рубеже 30–40-х годов, стало перерастать в постпросветительскую форму утопического социализма анархистского типа, в той мере, в какой Бакунин отражал западноевропейскую действительность, а также в народничество, поскольку он оставался русским мыслителем.
Не все русские просветители 40–60-х годов XIX в., пережившие свою эпоху, перешли в пореформенный период на позиции народничества, подобно Бакунину, Лаврову, Ткачеву, которые стали в 70-х годах главными идеологами революционного народничества. Ни Герцен, ни Огарев, ни Чернышевский, ни Шелгунов, ни Антонович не стали народниками в полном смысле этого слова, сохранив в большей или меньшей степени свои преимущественные связи с просветительским типом мировоззрения, хотя при этом они сделали вперед по пути к народничеству значительные шаги, которые можно квалифицировать как постпросветительство и преднародничество.
Как и всякое Просветительство, русский люмьеризм не представляет собой монолитной, однородной, общепризнанной теоретической системы. В то же время – это не простая механическая сумма индивидуальных мировоззрений, русское Просветительство включает в себя как общие для всех просветителей принципы, так и особенные взгляды, присущие таким ярким индивидуальностям, как В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев, их соратникам и единомышленникам.