Этнические стереотипы на Древнем Востоке

Идея о том, что варвары отличаются от остальных людей своими врожденными качествами, свойственна и древнекитайским мыслителям последних веков до н. э., прежде всего конфуцианцам. «Жители срединных царств, жун и ди — народы пяти стран света,— говорится в «Лицзи»,— все они имеют врожденные свойства, изменить которые невозможно». Высказывая мысли, чрезвычайно близкие к аристотелевским суждениям о природе варваров, философ II в. до н.э. Дун Чжун-шу утверждал, что «справедливость движет благородным человеком, выгода — алчным; что же касается сюнну, то их нельзя побуждать человеколюбием и справедливостью, а можно побуждать только обильной выгодой». Принципиально та же концепция изложена и в труде ханьского историка I в. н.э. Бань Гу:«Варвары алчны и жаждут выгоды. Они ходят с распущенными волосами и запахивают одежду на левую сторону. У них лица людей и сердца диких зверей. Они носят одежду, отличную от той, которая принята в Срединном государстве, они имеют иные обычаи и привычки, у них другая еда и напитки, они говорят на непонятном языке... Поэтому мудрый правитель относится к варварам, как к диким зверям».

Однако тезис об абсолютном и прирожденном превосходстве жителей Срединного государства над варварами разделялся в это время отнюдь не всеми без исключения философами. Противники конфуцианской доктрины были несогласны с утверждением о врожденности привычек и человеческих качеств, свойственных варварам. Так, в трактате даосского толка, известном под названием «Хуайнаньцзы» (II-I вв. до н.э.), высказывается совершенно иная точка зрения на этот предмет.

«Когда у цянов, ди или боди рождаются младенцы,— говорится в трактате,— все они кричат одинаково. Но стоит им подрасти, как они оказываются не в состоянии понять друг друга даже через переводчика. Это потому, что различается их воспитание и их обычаи. Возьмите сейчас трехмесячного ребенка, перевезите его в другую страну и впоследствии он не будет знать, какие обычаи существуют на его родине. С этой точки зрения,— подчеркивает автор,— нормы поведения и обычаи не есть врожденные качества людей, это лишь результат внешнего воздействия».

В противоположность конфуцианским взглядам, в основе которых лежало представление о неизменности бытия, автор трактата «Хуайнаньцзы» показывает, что обычаи и нормы морали не остаются неизменными на протяжении истории.

«В древности, — пишет он, — во время нападений на чужое государство не убивали младенцев и не брали в плен стариков. Но то, что в древности считалось справедливым, сейчас вызывает лишь улыбку. То, чем в древности гордились, сегодня считается позором. То, с помощью чего раньше наводили порядок, ныне — орудие смуты».

У китайцев на первый план при дифференциации людей на «своих» и «чужих», как правило, выступали не этнорасовые различия, а территориально - географические факторы. При характеристике любого народа во внимание бралось, в первую очередь, не расово-этнические признаки, а расстояние от «Поднебесной» (т.е. Китайской империи). Все, что находится за пределами «четырех морей» (образное наименование Китая), - дико и неполноценно в представлениях древнего китайца. Так, в повести неизвестного автора «Яньский наследник Дань» (I в. до н.э.) для характеристики некитайского населения используются исключительно термины «край южных дикарей», «глушь северных дикарей». Весьма примечательно, что герой повести храбрец Узын Кэ представляется жесткому тирану Цинь Ши-хуана, создавшему в III в. до н.э. первую китайскую империю, словами: «Мы, подлые люди, выходцы из северных дикарей и южных племен - мань...». Для подобной «гордыни» у древних китайцев имелись определенные основания, поскольку империя значительно опередила сопредельные этносы в культурно-экономическом развитии. Стереотип неполноценности всех некитайцев был настолько незыблим, что во внимание не принимались уровень образования, способности и познания конкретного человека.

Относясь свысока ко всему чужеземному, китайцы в то же время не считали чужеземцев биологически неполноценными. Биологические различия народов для конфуцианства никогда не представлялись существенными. Конфуцианство исходило из тезиса, что «по своим врожденным свойствам все люди близки друг к другу.По своим приобретенным свойствам они отличаются друг от друга» . Таким образом, «неполноценность» других (некитайских) этносов объясняется с точки зрения конфуцианства не их расово-этнической принадлежностью, а социально-экономической отсталостью.

По мере складывания единого китайского этноса в период Чуньцю и роста этнического самосознания древних китайцев появляется и отчётливо развитое противопоставление их своим соседям именно в плане культурном. В этом время Древний Китай переживал непростые для себя в политическом плане времена, и на арене истории появилось множество отдельных государств, объединённых общим понятием “Срединные государства”. Все они считались китайскими, относящимися к этнической общности хуася, в то время как их окружали полуварварские или варварские государственно-этнические образования.

Большое значение древние китайцы придавали особенностям пищи (что едят и каким способом готовят), жилища, бытовых привычек (манера сидеть), прически, украшений. Не упоминается здесь лишь одежда, также считавшаяся одним из важнейших показателей этнической принадлежности. Особое внимание уделялось манере запахивания халата: левосторонний запах свидетельствовал о принадлежности к варварам.

Замыкаясь от других этносов и всячески препятствуя въезду в страну всем некитайцам, все же китайцы не смогли избежать влияния чужеземных культур.

Этнические стереотипы в Древней Индии

Большую ценность в изучении этнических стереотипов в Древней Индии имеют древнейшие литературные памятники Индии и в особенности «Ригведа» - великое начало индийской литературы и культуры. («Веда» - священное знание, а «Ригведа» - веда гимнов.) . «Ригведа» - это сумма знаний людей того времени о себе и окружающем мире, о социальном устройстве, о богах, и, что особенно важно для нашего исследования, об этнической картине Древней Индии, о межэтнических и межрасовых отношениях. «Ригведа» создавалась приблизительно с XV в. до н.э., когда в северо-западную Индию через перевалы Гиндукуша вторгаются воинственные племена ариев, говорящих на одном из индоевропейских языков. Продвигаясь на юго-восток Индии, они беспрерывно воюют с туземным населением, но в то же время вынуждены вступать с ним в определенные отношения и даже смешиваться с ним. Таким образом, в Северной Индии столкнулись племена различной расово-этнической принадлежности. Ригведа, оказывается единственным источником сведений о том, что происходило в Индии на протяжении многих веков на рубеже II-I тысячелетий до н.э. Это памятник, который в силу своем уникальности интерпретируется сам из себя. Кроме археологического материала других источников по истории Древней Индии нет, поэтому невозможно сопоставлять данные «Ригведы» с другими памятниками.

Трудность заключатся в том, что одни и те же факты из «Ригведы» интерпретируются исследователями различным образом, а порой даже с диаметрально противоположных позиций. Особенно различаются точки зрения по вопросу о формировании каст — замкнутых групп людей. Кастовая принадлежность обусловливается рождением. Члены касты занимают строго определенное место в обществе и связаны общностью культа, традиционными занятиями и т.д.

Ряд ученых считают, что решающее значение в генезисе каст и варн сыграли расовo -этнические факторы. Хотя в деталях взгляды перечисленных исследователей существенно разнятся, но в целом они считают, что в «средине II тысячелетия до н.э. арийцы вторгаются волнами в Индию. У автохтонного населения процветала высокоразвитая городская цивилизация в долине реки Инд. Однако арийские завоеватели превосходили туземное население в военном отношении. Они разрушили города Индской цивилизации. Арийские завоеватели образовали государство для порабощенных аборигенов и возвели кастовые перегородки, чтобы предотвратить смешение с местным населением. Арийские завоеватели образовали высшие варны, порабощенное темнокожее население образовало варну шудр - низшую варну.

Подобное объяснение генезиса кастовой системы Индии имеет обстоятельную аргументацию. Так, археологические раскопки неопровержимо показывают, что укрепленные города с жилыми домами, кварталами ремесленников разрушены в середине II тысячелетия до н.э. Можно предположить, что они разрушены именно арийскими завоевателями. Выводы археологов находят определенное подтверждение в гимнах «Ригведы». Так, в обращении к Индре (главе пантеона «Ригведы»: богу грозы и войны, дубине грома - ваджре, убивающему демонов и врагов и завоевывающему ему добычу и славу, совершающему множество подвигов) древний поэт (риши) писал: «Заводите подкрепляемую питьем речь для того, кто любит опьянение, который вместе с Риджпшваном разбил брюхатые черно(кожии) крепости». Совершенно очевидно, на первый взгляд, что светлокожие арийцы осаждают и разрушают укрепленные города-крепости, принадлежащие Чернокожим аборигенам. Таким образом, можно согласиться с мнением тех исследователей, которые утверждают, что в основе войны середины 2 тысячелетия до н.э. - этно-расовые различия. Это очевидно, поскольку расовые различия завоевателей и туземцев отмечаются и в других гимнах «Ригведы». Так, в другом обращении к Индре: « и Индра поддерживал в раздорах приносящего жертвы ария, Он подчинил (ему) черную кожу», т.е в «Ригведе» говорится не о «черни» вообще, а конкретно о «черной коже», т.е. о расовом облике, но не о социальном положении.

О «черной коже» своих противников арийские поэты говорят в древнейшей части «Ригвед», т.е. до порабощения туземцев Индии. Следовательно, они еще не были обращены в «чернь» в социальном отношении.

Наряду с «черной кожей» в «Ригведе» неоднократно упоминаются также другие расовые признаки обитателей городов Индской цивилизации. Так, в одном из обращений к Индре говорится: «Безносых дасью ты раздробил смертельным оружием. В другое место ты сбросил злоречивых».

Признак туземцев - «безносые» (т.е. с плоскими носами) - указывает несомненно на расовую принадлежность противников европеоидных завоевателей - арийцев.

Материал археологических раскопок в определенной степени подтверждает, что население захваченных городов и завоеватели обладали различными расовыми признаками.

Приведенные факты свидетельствуют, что термин «черная кожа» в «Ригведе» указывает не на социальное положение, а исключительно на этно-расовую принадлежность обитателей городов, захваченных арийцами. Представляется, что описания туземцев, которые встречаются в «Ригведе» - «черная кожа», «безносые», «низкорослые», «лишенные закона», «с враждебной речью», «лишенные богов и жертвоприношений» (т.е. не поклоняющиеся еще арийским богам), характеризуются как негативные этностереотипы. Но гимны «Ригведы» со всей очевидностью показывают, что этнорасовые признаки туземцев не являются первопричиной ненависти арийцев. Войну арийцев с «черной кожей» нельзя истолковать как расовую нетерпимость. Более того, текст «Ригведы» со всей очевидностью показывает, что этнорасовая нетерпимость является фактором вторичным и обусловлена другими первичными факторами.

Арийские поэты древности - творцы «Ригведы» - даже и не стараются скрыть или затушевать первопричины этнорасовой нетерпимости. Цели войны с туземцами особенно ясно обнаруживаются в обращениях к Верховному богу Индре: «Мы хотим призывать на счастье щедрого Индру, Самого мужественного для захвата добычи в этой битве» .

Призывы к Индре: «Отправляйся домой с мыслью убить дасью», раздроби «тысячи дасью в один день», «Пятьдесят тысяч черных ты засеял»  и т.д., несомненно свидетельствуют об этнорасовой неприязни принцев к дзсью. Но это неприятие «черной кожи» объясняется не врожденной ненавистью к другой расе, а стремлением оправдать «идеологически» захват чужого имущества, уничтожение или порабощение противника. Стремление найти оправдание совершенной несправедливости присуще человеку с древнейших времен.

Об отсутствии врожденной этнорасовой ненависти свидетельствует тот факт, что со временем, по мере продвижения ариев в глубь Индии, происходит смешение с автохтонным населением. В более поздних мандалах «Ригведы» этнорасовое противостояние сводится к минимуму. Предположительно, варна щудр в основном состояла из покоренных племен, но в то же время очевидно, что верхушка дасов часто переходила в арийскую религию и «автоматически» включалась в общество ариев.

Отсутствие этнического противостояния в современной Индии не исключает, как мы убедились, формирования негативных расово-этнических стереотипов в Древней Индии. При анализе этих стереотипов невозможно не заметить одну особенность. Арийские завоеватели, наделяя своих противников возможными и невозможными пороками: «лишенные бога и жертвоприношений», «враждебной речью», «лишенные закона», «черная кожа», «низкорослые», «безносые» и т.д., при этом как бы забыли обвинить их в «тугодумии». На первый взгляд, такое «упущение» представляется странным, поскольку при изображении негатива враждебного этноса на одно из первых мест, как правило, ставится стремление показать отсутствие познавательной дееспособности. Предположение, что древние арийцы наряду с другими негативными стереотипами не приписали своим противникам отсутствие познавательной дееспособности по той простой причине, что этносам древности в принципе не присущ такой стереотип, представляется необоснованным.

Список использованной литературы:

1.Васильев Л.С. Некоторые особенности системы мышления, поведения и психологии в традиционном Китае// Китай: традиции и современность. Сборник статей. М.: “Наука”, 1976.

2.Елизаренков Т.Я. «Ригведа» - великое начало индийской литературы и культуры //Ригведа. М., 1989. 427 с.