Дьяковская культура

Многие факты позволяют сегодня говорить о том, что «вторая волна» славянского переселения в долину Москвы-реки поднялась в землях вятичей и радимичей . Эта «волна» не была слишком большой: до сих пор известно всего лишь около десятка селищ, оставленных первыми славянскими переселенцами на берегах Оки, Москвы-реки и ее притоков. Даже если считать, что известны далеко не все поселения этих древних иммигрантов, все равно число их вряд ли превышало несколько сот человек. Пробираться в Москворечье они могли двумя речными путями (в те времена сухопутных дорог на Руси еще не было, огромные лесные массивы были непроходимы и всякое передвижение было возможно только по рекам — на лодках или пешком по берегу). Первый путь вел по Днепру в самое его верховье у гор Рип, откуда можно было пробраться к истокам Москвы-реки. Этим путем могли пользоваться только радимичи. Второй путь шел по Оке и дальше вверх по Москве-реке — им могли идти вятичи и северяне. Впрочем, доступен он был и для радимичей, которые могли спуститься в Оку по реке Угре.

В округу Москворечья сумели проникнуть только очень небольшие по численности группы славян-радимичей и вятичей, которые хотели избежать феодальной зависимости от киевских князей, сумевших с конца 1Х века подчинить своей власти радимичей и северян, а вятичей заставили платить себе дань. С начала XII в. количество славянских поселений и могильников в Московском крае увеличивалось из года в год. Именно в это время на околомосковских землях встретились вятичи и кривичи, продвигавшиеся навстречу друг другу по долинам рек Москва и Клязьма. Это была уже «третья», самая массовая, волна славянского переселения. Именно тогда вятичами была полностью освоена вся долина Москвы-реки — от впадения в Оку до самого истока, до всех ее притоков. Где могли пройти земледельцы со своим скарбом, женами и детьми, с еще большей легкостью проходили хорошо снаряженные отряды княжеских дружинников. Были у вятичей и свои племенные старшины, принимавшиеся на службу князьями в качестве бояр. Вероятно, из числа этих старшин и происходил знаменитый боярин Кучка (ему принадлежала крепость Кучково, которую по реке затем переименовали в Москву). Согласно позднейшим преданиям ростово-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий отнял у Кучки земли вокруг Москвы. Так что не позже, чем в первой половине XII в. Москворечье уже оказалось охвачено княжеской властью и по большей части разделено между различными княжествами. Тогда, вероятно, и появился город Москва, впервые упомянутый в летописи под 1147 годом.

Первые средневековые славянские поселения в Москворечье были невелики. Они представляли собой деревни, состоявшие, как правило, не более чем из десятка дворов. Впрочем, известны также и очень крупные селища площадью в несколько десятков гектаров, однако они встречались редко. Гораздо чаще в одной деревне проживало 5—10 семей (в округе средневекового Новгорода доминировали деревни из 1 — 2 семей). Каждой семье принадлежал двор — участок земли, на котором размещалось жилище (изба) и различные хозяйственные постройки, предназначавшиеся для хранения орудий труда и продуктов питания, стойла для домашнего скота, сеновалы, кузницы и т. д. Двор мог быть окружен легкой оградой типа жердевой изгороди, но мог быть и вовсе без ограды. Жилище представляло собой бревенчатую избу, состоявшую, как правило, из единственной комнаты, к которой могли примыкать сени — своеобразный тамбур для входящих в дом людей. Кровля избы была, вероятно дощатой. Изба имела одну дверь и маленькое оконце размером не более чем 20 на 40 см, закрывавшееся деревянной дощечкой и служившее для «вентиляции» избы. Больших окон тогда в домах не делали, поскольку главной функцией жилища была защита от холода, а стеклянные окна, паровое отопление и электрическое освещение изобретены еще не были. Кстати, об освещении. Оно осуществлялось при помощи горящей лучины. Внутри избы располагалась глиняная или сложенная из рваного камня, скрепленного той же глиной, печь, представлявшая собой круглую или продолговатую площадку, перекрытую сводом. Одно отверстие в печи находилось сбоку и служило для закладки в нее дров и установки горшков с пищей, а другое находилось сверху и служило дымоходом. При этом вытяжной трубы не было и весь дым оставался внутри избы. Вот такой способ отопления дома и назывался топкой «по-черному», видимо потому, что от дыма и копоти все вещи внутри дома быстро становились грязными. Однако это не являлось препятствием для украшения жилища изнутри и снаружи богатой резьбой по дереву.

Кроме печи, внутри избы находились также стол и лавки, на которых днем сидели, а ночью спали. Наиболее ценные вещи и скоропортящиеся продукты питания хранили в подполье — яме, вырытой под дощатым полом избы, в которую спускались по лестнице. В избе происходило и приготовление пищи. В основу рациона питания славян и их соседей входили хлеб, разнообразные зерновые каши, овощи (репа, лук, морковь, капуста), молочные продукты, мясо, рыба. Большинство из них требовали термической обработки, то есть приготавливались в печи. Для этой цели служили глиняные горшки — сосуды в виде усеченного конуса или цилиндра. Значительная часть славянских горшков изготавливалась в каждом доме собственными силами. Их вылепливали из глины вручную, без помощи гончарного круга и обжигали в домашней печи. Однако уже с самого начала славянского расселения использовалась и гончарная посуда, которая отличалась более изящными пропорциями, тонкими и более прочными стенками, равномерным обжигом. «Гончарной» ее называют потому, что изготавливали ее гончары — люди, специализировавшиеся на изготовлении горшков и постоянно промышлявшие этим занятием.

Основная масса утвари, использовавшейся в повседневном быту, изготавливалась их дерева. Это миски, ложки, разнообразные орудия труда (соха, лопата и т. п.), средства транспорта (сани, лодки). Широко использовалась также кость. Но самыми важными были, конечно, изделия из железа: ножи, топоры, косы, серпы, наконечники сохи, орудия охоты (стрелы, копья). Железо добывалось из болотной руды во многих местах, поскольку потребность в железных орудиях была велика, то занятие кузнечным делом было распространено очень широко. Кузнец («коваль») жил, видимо, едва ли не в каждой крупной деревне. Одежда славян-мужчин состояла из длинной рубахи, сотканной из льна и украшенной вышивкой, штанов, пояса и кожаной обуви. Последняя представляла собой нечто вроде сапожек на мягкой кожаной подошве или просто куска кожи, обернутого вокруг ноги и укрепленного веревкой. Разумеется, летом обходились вовсе без обуви. Одежда женщин включала длинное платье из льняной материи, также изукрашенное вышивками. Украшения из металлов, стекла, янтаря и полудрагоценных камней (височные кольца, перстни, гривны, бусы, привески, о которых шла речь выше) одевались только в торжественных случаях — во время праздников и свадебных обрядов. Эти же украшения одевались на покойника во время похорон.

Первые славянские поселенцы в Москворечье были язычниками. Они хоронили своих мертвых по древнему славянскому обряду, который ведет свое начало от обычаев пятитысячелетней индоевропейской древности: умершего обряжали в его лучшие, самые красивые одежды и украшения, а затем сжигали на костре. Собранный пепел помещали в глиняный горшок, который устанавливали в кургане (этот обряд подробно описывают русские летописи). В XI—XII вв. у славян Восточной Европы повсеместно, вероятно, под влиянием распространявшегося христианства, похоронный обряд менялся — покойника перестали сжигать, а стали просто помещать в насыпь кургана. Это подтверждает и Подмосковье, где курганы с остатками трупосожжений встречаются довольно редко. Ни церквей, ни монастырей, ни большого количества предметов христианского культа на раннеславянских поселениях XI—XII вв. не найдено. Христианство на Руси распространялось прежде всего в среде горожан, а уж затем, из городов, простирало свое влияние на деревенскую округу. В долине реки Москвы первые города появились только в XII веке, отсюда и влияние христианства здесь ощущалось вначале очень слабо. В то же время, не найдено в Москворечье пока и никаких достоверных следов языческих капищ. Если они и существовали, то размещались, вероятно, отдельно от поселений.

Так раннесредневековое «славянство» в округе «исчезнувшей» дьяковской культуры в немалой степени продолжало традиции этой полиэтничной культуры, оставившей заметный след в отечественной истории России.