Отсюда вытекает вывод, что
многие моральные нормы, выработанные
для регуляции межчеловеческих отношений,
должны столь же неукоснительно применяться
во взаимоотношениях человека с природой
п Космосом. Иными словами, если Вселенная
“сделала” все, чтобы человек мог появиться
н эволюционировать, то ему надо со своей
стороны сделать все, чтобы сохранить
Космос, а также попытаться познать его
закономерности. Речь идет о так называемой
космической этике, определенных правилах
поведения человека при освоении космического
пространства, а также при возможной встрече
с представителями внеземных цивилизаций.
Еще две с половиной тысячи
лет назад Пифагор и Платон учили о числе
как основе Космоса н об эйдосе как своеобразном
духовном алгоритме, на основе которого
строится физическая реальность. Человек
действительно микрокосмос, встроенный
в структуру макрокосмоса н имеющий дар
свободы выбора своего поведения. Очевидно,
что одной из главных проблем формирования
сознания личности человека рубежа XX –
XXI в. является самоопределение по отношению
к космосу н природе.
В концепции этногенеза, развитой
в трудах Л. Гумилева, основополагающий
фактор, определяющий судьбы народов,
находится в космосе, н именно он формирует
“пассионарность” людей как способность
к аккумуляции космической энергии и “заражения”
ею больших масс населения. Вряд ли правомерно
считать этнос “явлением природы”, умаляя
тем самым роль специфической ментальное™,
но сама идея космического (не в физикалистском
смысле) генезиса человека плодотворна.
В философском смысле мир в этом отношении
предстает как “свое” для человека, в
то время. как противоположная установка
считает мир “чужим”.
Чтобы разобраться в этих вопросах,
необходимо детализировать понятие космоса
п обратиться к проблемам философского
осмысления природы. Термин “природа”
многозначен. Еще с античных времен природа
трактовалась как происхождение вещи
(генезис) н элементарная субстанция, сущность
вещи. В широком смысле слова под природой
понимается все сущее или, как говорили
в России, мир божий. В узком смысле природа
- то, что породило п окружает человека,
служит для него объектом познания.
Взаимоотношения природы и
общества – вечная и всегда актуальная
проблема философии п всего гуманитарного
знания. Как соотносится человечество
с живой п неживой сферами планеты, могут
ли они п дальше сосуществовать и развиваться
– это сейчас самые острые проблемы, затрагивающие
экономику, политику, мораль, искусство,
религию и т. д.
Еще в 1808 г. французский ученый
Э. Реклю ввел понятие “биосфера” для
обозначения “живой” оболочки Земли,
слоя животных н растений. В 20-е гг. XX столетия
наш соотечественник В. И. Вернадский разработал
фундаментальную концепцию биосферы н
ввел понятие “ноосферы”, т. е. сферы разума,
преобразующего планету. Уже в конце XIX
в. появились первые грозные признаки
ухудшения качества биосферы, вследствие
развития техногенной цивилизаций н установки
па “покорение” природы. Смог над крупными
европейскими городами, вырубка лесов
и наступление пустынь, истощение почвы
и русла многих рек, снижение количества
рыбы и диких зверей – все это волновало
людей уже в начале XX в.
Чтобы понять суть взаимоотношений
человечества с природой, следует, прежде
всего, отказаться от взгляда па природу
как па простой источник сырья для развития
материального производства. Жизнь человека
(п общества) – это составная часть глобального
биогеохимического процесса и кругооборота
веществ. Человечество давно уже превратилось
в мощную бпогеохнмнчсскую силу. Считается,
что современное человечество в этом смысле
эффективнее остального живого мира примерно
в две тысячи раз.
По сути дела, планета и ее живая
оболочка (включая человечество) – единая
система, подчиняющаяся ритмике солнечной
активности н других космических воздействий.
Осознание этого единства пришло не сразу,
равно как и осознание общих судеб всего
человечества.
В том же XIX к. немецкий зоолог.
Э. Геккель ввел в научный оборот термин
“экология”, – что означало “все внешнее”
н относилось к изучению явлении, оказывающихся
внешними по отношению к человеческому
телу, – т. е. к изучению окружения человека.
По словам Геккеля, под экологией понимается
изучение взаимосвязи организма с совокупностью
как органических, так и неорганических
условий его жизни. Они включают в себя
прежде всего его активные н подчиненные
отношения с теми животными и растениями,
с которыми он входит в прямой или косвенный
контакт,– короче говоря, экология есть
изучение всего комплекса взаимосвязей.
Особенность нашего времени
состоит еще и в том, что большинство этих
проблем приняло глобальный, т. е. общепланетарный
характер, давно вышли за рамки государственных
границ и материков и представляют собой
общечеловеческую задачу. Особое внимание
мировой общественности эти проблемы
привлекли после второй мировой войны.
В 50-60-е гг. появилось множество публикаций
и докладов международных сообществ (Римский
клуб и др.), которые зафиксировали нарастающую
тревогу человечества. Международный
опрос, проведенный в 22 крупнейших странах
мира в 1922 г. констатировал, что планета
нездорова п природная среда нуждается
в принятии срочных мер.
Говоря об истоках кризиса,
нужно обозначить два типа мировоззренческой
установки в отношении природы. В соответствии
с первым, восходящим .к религиозному сознанию,
природа считается божьим творением, что
предполагает развитие благоговейного
отношения к ней. Этим определяются границы
вмешательства человека в природу, ибо
никто не вправе посягать на “промысел
божий”, устроивший Небо и Землю.
Что касается другого типа,
то выступает гигантским её естественным
механизмом, который необходимо приспособить
к человеку для решения его жизненных
проблем. Природа при этом не имеет этического
статуса, она “не храм, а мастерская, а
человек в ней работник”. Такой подход
служит теоретическим обоснованием для
всевозможных проектов “покорения” природы,
поворотов русла рек, возведению гигантских
плотин и т. д. Разумеется, в данном случае
предусматриваются природоохранные мероприятия,
но только в целях сохранения ресурсов.
Учение о природе принимает строго научную
форму и эти проблемы призваны решать
специалисты. Формирование экологической
культуры мыслится как феномен рациональности,
когда миллионы людей, осознав опасность,
изменяют свое поведение.
Разрыв этих двух способов восприятия
мира достиг остроты еще в конце XIX - начале
XX вв., когда оппозиция “человек-машина”
начинает звучать в поэзии и музыке. Победа
“стальной конницы” (С. Есенин) над живыми
конями означает утрату чего-то необычно
ценного, не сводимого к рамкам полезности.
Машинная цивилизация наступала н? природу
и тем самым изменяла весь строй мысли
людей, уклад их жизни и духовные ценности.
Возникла ситуация прочного круга: стремление
к удобствам, комфорту и удовольствиям
порождало все новые н новые достижения
научно-технической мысли, а с другой стороны,
все более активно заявлял о себе складывающийся
военно-промышленный комплекс. Это порождало
массу проблем экологического характера,
которые могли быть решены опять-таки
только техническими средствами. Реши
эти проблемы, цивилизация порождает новые,
гораздо более масштабные, что приводит
к ситуации “дурной бесконечности” (Гегель).
Так господствующая система ценностей,
направленная на удовлетворение потребности
“иметь” как можно больше, пошла в глубочайший
конфликт с другой, гораздо более фундаментальной
потребностью человека – “быть”, т. е.
жить и развиваться вне жесткой зависимости
от того, что он имеет. Последнее обеспечивается
системой моральных религиозных и эстетических
ценностей, которые в определенный момент
как бы выходят на поверхность н начинают
превалировать над сугубо материальными
интересами.
Следовательно, суть экологического
кризиса лежит в фундаментальном слое
личности человека и его потребностей,
что объясняет в определенной степени
психологическую неготовность миллионов
людей осознать эту опасность. Ситуация
напоминает известный эксперимент с лягушками.
Если кастрюлю с холодной водой, где находится
лягушка, медленно нагревать, то лягушка
расслабится, а когда вода станет горячей,
у нее не будет сил, чтобы выпрыгнуть. Но
если такую же лягушку сразу бросить в
кастрюлю с горячей водой, она, разом напрягшись,
сможет выпрыгнуть. Человечество находится
в положении первой лягушки, постепенно
привыкая к опасным загрязнениям окружающей
среды и убаюкивая себя относительным
комфортом, который несет с собой техногенная
цивилизация.
Выход видится только с выработке
общечеловеческого экологического императива
деятельности на основе концепции коэсолюцпп
(т. е. совместной, согласованной эволюции)
природы и человечества. Суть экологического
императива состоит в международном признании
“запретной черты” для технологических
экспериментов, переступать которую человечество
не имеет права ни при каких обстоятельствах.
Пример такой черты уже есть – запрет
ядерной войны, да и вообще исключение
насилия как способа решения международных
конфликтов. Нарушители этого императива
независимо от того, какие цели они преследуют,
должны рассматриваться как совершившие
преступление перед человечеством.
Целью внедрения экологического
императива в сознание человечества является
достижение коэволюцни Природы и Разума
человека. Это поистине историческая задача,
ибо только ее решение способно обеспечить
выживание человека как биологического
вида и переход в состояние ноосферы. Человек
станет ответственным за развитие биосферы
и общества, научится направлять это развитие.
Для этого необходимо коренное изменение
характера и типа мышления сотен миллионов
людей на всей планете, отказ от идеи примитивного
антропоцентризма, когда человеческие
потребности могли удовлетворяться за
счет бесконечного расширения масштабов
использования природы. Темпы развития
технико-технологической грани цивилизации
оказались гораздо выше, чем естественная
эволюция биосферы н самосознание человека.
Образно говоря, руки человечества опередили
его мозг н природу. Гармонизация этих
отношений на основе международных программ
– задача номер один.
В свое время Ф. М. Достоевский
рассматривал историю человечества как
путь от неосознанного “быть”, через
осознанное “иметь” к осознанному “быть”.
Разумеется, здесь нет, да и не может быть
никаких гарантий, ибо хитрость Разума
и ирония Истории всегда будут спутниками
человечества. Наивно было бы в очередной
раз уповать на грядущий золотой век. Среди
людей всегда будут “правильные” и “неправильные”,
идущие в стаде и своим, особым путем. Речь
не может идти о выведении особой породы
“нового человека”, который разом преодолеет
все несовершенства мира, решит все глобальные
проблемы н т. д. Размышляя над современностью
н будущим, приходится все чаще вспоминать
слова Фауста, сказавшего перед смертью,
что жизнь и свободу заслуживает лишь
тог, кто “вседневно н ежегодно” живет
“трудясь, борясь, опасностью шутя”. В
этом бесконечном движении рождаются
мудрость и радость – вечные спутники
философствования.
ДУША, УМ
И КОСМОС
1. Душа и ум.
а) Античные философы
поразительно часто говорят о
душе и уме. Так как материя
и идея трактовались пассивно,
а действительность находилась
в непрерывном движении, то для
нее мало было только одной
материи и только одной идеи.
А так как, кроме действительности,
ничего не может быть, то ясно,
что действительность должна
двигать сама себя. Но то, что
движет само себя, античные философы
называли жизнью, или душой; а
то, что движение это совершалось
целесообразно, заставляло признавать
еще и сознательную запроектированность
этого движения, которую античные
мыслители называли умом. И для античной
специфики этих двух категорий тоже важно
учитывать два обстоятельства.
б) Во-первых, и душа, и ум трактовались
в первую очередь не как субъективно-человеческие,
но как объективно-космические. Ведь поскольку
шла речь о самой действительности, то
в античности не было никаких оснований
трактовать ее движущие принципы как только
субъективно-человеческие. Субъективно-человеческие
душа и ум трактовались только в виде отражения
их объективных аналогов, и притом отражения
весьма слабого. Во-вторых же, поскольку
исходная интуиция говорила не о личности,
но о вещественной телесности, постольку
и душа, и ум трактовались в античности
тоже внеличностно. Душа была принципом
самодвижения и движения, но это не значит,
что она была личностью. И космический
ум был целесообразно направляемой идеей
космоса, но вовсе не такой личностью,
которая бы действовала сознательно и
намеренно, то есть по своей воле и по своему
произвольному желанию и потребности.
Такая душа и такой ум не по своей преднамеренной
воле, но уже по своей вечной природе действуют
именно так, а не иначе.
2. Чувственно-материальный
космос. Перед нами возникает
одна из самых первичных категорий
античного мышления – "космос".
Здесь тоже не нужно забывать
об исходной, вещественно-телесной
интуиции в античности. Раз вещь
и тело есть принцип, то и
все, что основано на этом принципе,
тоже должно быть вещью и
телом. А основан на этой вещи
и на этом теле не более
и не менее как сам космос,
который в пределе и есть
не что иное, как максимально
обобщенная вещь, как сумма всех
возможных вещей. Но если так,
то и весь космос есть не
что иное, как чувственно-материальный
космос, то есть космос видимый
и слышимый, с землею посредине,
с небесным сводом и звездным
небом наверху, обязательно видимым
и слышимым, и подземным миром
внизу. В этом тоже удивительная
специфика античной космологии,
которая бесконечно отлична и
от духовного понимания неба
в средние века, и от бесконечно
пространственного понимания его
в Новое время. Чувственно-материальный
космос является для античности
самым настоящим абсолютом, так
как ничего другого, кроме космоса,
не существует и ничем другим
этот космос не управляется, как
только самим же собою. Его
никто и никогда не создавал,
так как иначе пришлось бы
признавать какое-то бытие еще
до космоса, и притом бытие
деятельное, творческое. Но поскольку,
кроме чувственно-материального
космоса, вообще нет ничего, он
зависит только от самого себя,
имеет свою причину только
в самом же себе и его
движение определяется только
им же самим. Чувственно-материальный
космос для античности есть
ее последний абсолют. Душа и
ум, о которых мы говорили выше,
являются душой именно этого,
то есть чувственно-материального,
космоса и умом именно этого
же космоса. Но если так, то
для философии возникает здесь
еще одна проблема.