Гласность в деятельности суда и в уголовном судопроизводстве

Ахиллесовой пятой судопроизводства является проблема оптимизации соотношения  гласности и тайны в уголовном  процессе. Поэтому наряду с закреплением гласности, в ст.241 УПК РФ включены случаи, которые рассматриваются в закрытом судебном заседании. К ним относятся:

– разбирательство уголовного дела, которое может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны;

– рассмотрение уголовного дела о преступлениях, совершенными лицами, достигшими возраста шестнадцати лет;

–рассмотрение уголовных дел о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности и других преступлениях может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо сведений, унижающих их честь и достоинство.

В связи с принятием  УПК РФ 2002 г. этот список был дополнен еще одним основанием: если этого  требует интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников  и. л близких лиц. Однако трудно согласиться  с мнением законодателя по поводу того, что закрытое судебное заседание  сможет обеспечить реальную безопасность для участников уголовного процесса, поскольку после окончания расследования  обвиняемый, его защитник - адвокат, также законный представитель и  иные участники процесса знакомятся с материалами уголовного дела, в  котором четко прописано какой  свидетель или потерпевший дал  те или иные показания, их место жительства и место работы. В УПК РФ существует положение, закрепленное в ч.9 ст.166, о сохранении в тайне данных об участниках уголовного процесса. Для  этого указывается их псевдоним  и приводится образец личной подписи, однако на практике подобная процедура применяется весьма редко. Кроме того, при рассмотрении доказательств на судебном следствии подсудимый находится в зале заседания суда, и даже если после судебного разбирательства он будет заключен под стражу, осужденный сможет расправиться с изобличающими его гражданами через родственников, своих соучастников, оставшихся на свободе, или сам после отбытия наказания.

 Одним из элементов гласности является провозглашение приговора. В российском законодательстве существует только одно императивное требование, касающееся прозрачности судебного решения - все судебные решения оглашаются публично (статья 31 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» и ст. 18 УПК РФ). В соответствии с УПК РФ, по общему правилу приговор провозглашается в полном объеме без пропусков и сокращений его текста, кроме случаев рассмотрения уголовного дела в закрытом судебном заседании. В этом случае суд может ограничиваться оглашением только резолютивной части приговора, если сведения, содержащиеся в описательной части, в данный момент нецелесообразно оглашать. Правил законодательного характера, устанавливающих процедуры или создающих механизм доступа к текстам судебных решений иных лиц, в том числе публикаций их в Российской Федерации не существует. Оригинал судебного решения и его копия являются частью конкретного тома уголовного дела, а по просьбе заинтересованных лиц могут быть сделаны их дополнительные копии, однако на практике для получения доступа к ним или дальнейшей публикации обычно необходимо специальное разрешение судьи. Такое противоречие возникает, прежде всего, потому, что среди представителей судейского корпуса, в том числе и большей части представителей научного общества, нет представления о необходимости свободного доступа ко всем судебным решениям. В связи с этим в Российской Федерации до сих пор не существует каких-либо правил законодательного характера относительно требований, предъявляемых к способу и пределам опубликования, способам принятия решения о характере ограничений и отборе судебных решений.

Таким образом, в Российской Федерации пока не нашли своего законодательного решения такие формы транспорентности как обеспечения доступа в  залы судебных заседаний, доступности  информации о будущих судебных процессах, возможность ознакомления с материалами  судебных процессов, с архивными  материалами, а также представления  о возможных пределах ограничения  транспорентности, с неустановлением  которых наблюдается тенденция  к «сверхпрозрачности» уголовного судопроизводства, которая не может  быть оправданной, поскольку влечет за собой нарушение прав и интересов  личности, общества и государства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Принцип  гласности и тайна в уголовном  судопроизводстве

2.1. Гласность и тайна в уголовном судопроизводстве

Гласность и тайна проходят через всю мировую историю  уголовного судопроизводства. Не случайно эти два процессуальных института  продолжают оставаться в поле пристального внимания международного права. Так, на основании п.1 ст.6 европейской Конвенции  о защите прав человека и основных свобод либо п.1 ст.14 Международного пакта  о гражданских и политических правах суд вправе рассмотреть дело в закрытом заседании. При этом пресса и публика могут не допускаться  на все судебное разбирательство  или его часть по соображениям морали, общественного порядка или  государственной безопасности в  демократическом обществе, а также  когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни  сторон, или - в той мере, в какой  это, по мнению суда, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

В соответствии со ст.345 УПК  РФ отступление от правил гласности рассматривается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора⁵. В то же время положения ст.123 Конституции РФ и ст.18 действующего УПК позволяют с определенной категоричностью утверждать, что безусловным основанием к рассмотрению уголовного дела в закрытом судебном разбирательстве являются только сведения, составляющие государственную тайну. Существует и более широкое толкование этих оснований, согласно которому упомянутое исключение связывается не только с государственной тайной, но и с другими сведениями, разглашение которых влечет уголовную ответственность. Можно предположить, что возникновению такой точки зрения способствовал отсылочный характер ч.1 ст.123 Конституции РФ. Однако в случае, если тайна задолго до судебного разбирательства уже разглашена виновным, то рассмотрение дела при закрытых дверях теряет всякий смысл. Другое ограничение принципа гласности судопроизводства ч.2 ст.18 УПК связывает с рассмотрением уголовных дел в отношении лиц, не достигших 16-летнего возраста, дел о половых преступлениях, а также других дел (независимо от их категории) в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в них лиц. Безусловно, закрытые судебные заседания нужны, прежде всего, с точки зрения охраны общественной безопасности и личных интересов граждан, а также в целях обеспечения безопасности государства.

Федеральным законом от 06.03.2006 N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" предусмотрено, что в закрытых судебных заседаниях по решению суда могут рассматриваться уголовные дела о преступлениях террористического характера, под которыми понимаются: терроризм (ст.205 УК), захват заложников (ст.206 УК), заведомо ложные сообщения о терроризме (ст.207 УК), организация незаконного вооруженного формирования (ст.202 УК) и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, а также нападение на лиц, пользующихся международной защитой, и другие преступления, если они совершены в террористических целях. Необходимость в закрытых заседаниях диктуется интересами охраны тайны, которую составляют специальные приемы и методы разведки, контрразведки и оперативно-розыскной деятельности, а также деятельности по вооруженному захвату террористов и освобождению заложников⁶.

В то же время не стоит  забывать и о минусах закрытого  судебного разбирательства. По этому  поводу И.Л. Петрухин заметил, что на практике соучастники иногда превращаются в свидетелей, чтобы обвинению  было на чем держаться, агентов делают очевидцами преступления или даже потерпевшими от него, а то и просто «добывают» показания у непричастных к преступлению⁷. Для недобросовестных следователей важно, чтобы эти субъекты не отказались в своих показаниях в суде. Обстановка «закрытости», секретности к этому располагает.

Вопрос о форме судебного  разбирательства дел о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 18-летнего возраста, рассматривается  и Минимальными стандартными правилами  ООН, касающимися отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), п.8.1 которых  предусматривает, что право несовершеннолетнего  на конфиденциальность должно уважаться  на всех этапах, чтобы избежать причинения ей или ему вреда из-за ненужной гласности или из-за возможного нанесения  ущерба репутации. Перечисленные нормы  международного права согласно ч.4 ст.15 Конституции РФ являются для российского  правосудия обязательными⁸.

Итак, хотим того или нет, неотъемлемой чертой уголовного судопроизводства является двуединство гласности  и тайны. Ахиллесовой пятой судопроизводства является проблема оптимизации соотношения  гласности и тайны в уголовном  процессе.

Доступность (для общественного  ознакомления) сведений, добытых о  личности в особом, уголовно-процессуальном порядке, и их тиражирование в  средствах массовой информации не всегда благо. Если учесть, что приговор, как  правило, содержит сведения, являющиеся личной или семейной тайной осужденного (оправданного) или других лиц, а  обстоятельства, установленные судом, далеко не всегда становятся результатом  добровольно представленной допрошенными лицами информации, в большинстве своем полученной в принудительном порядке, то нетрудно заметить, что сосредоточенная в приговоре информация – особого свойства, которая вне уголовного процесса вряд ли стала бы всеобщим достоянием. Следовательно, она составляет личную тайну, право на сохранение, которой гарантировано Конституцией РФ, а ее разглашение, вне зависимости от формы, есть не что иное, как очевидное попрание прав человека. Не случайно существует врачебная тайна, которая тоже зачастую разглашается при публичном оглашении приговора.

Дискуссия, развернувшаяся между юристами и журналистами по поводу гласности судопроизводства, в основном сводится к двум моментам: первые обвиняют вторых в том, что  те тенденциозно освещают ход и результаты правосудной деятельности, а представители  СМИ жалуются на то, что суды безосновательно  ограничивают их право на доступ к  процессуальной информации. Обращает на себя внимание то, что в этой дискуссии  практически не показывается "обратная сторона медали" - тайна судопроизводства. Предметом обсуждения она стала  лишь в той части, в которой  непосредственно ограждает судопроизводство от нежелательного внешнего воздействия. Что же касается права на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных  и иных сообщений, защиту своей чести  и доброго имени (ст.23 Конституции  РФ), то эти вопросы выпали из поля зрения дискутирующих⁹.

В соответствии с действующим  законодательством практически  каждому доступны сведения, почерпнутые  из различных процессуальных источников, в том числе нередко составляющие личную или семейную тайну участников уголовного судопроизводства. Сложившаяся  ситуация - нонсенс: суд, защищая права  одних, нарушает права других.

При решении вопроса о  соблюдении в уголовном судопроизводстве прав граждан на личную и семейную тайну, в том числе и тайну  переписки и телефонных переговоров, включая публичное оглашение  приговоров, целесообразно учитывать  мнение участвующих в деле лиц. Если лицо возражает против гласного процесса, в результате которого сведения, составляющие его личную тайну, будут доступны для общественности, то он должен иметь  на это право вето.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2. Принцип гласности уголовного судопроизводства в современном российском праве

В Российской Федерации гласность закреплена на конституционном уровне, прежде всего потому, что служит средством контроля за судебной деятельностью.

Сегодня в правосудии наступил период "недозированной" гласности, которая по-своему ведет к ущемлению  прав участников уголовного судопроизводства, и в особенности тех, которые  связаны с охраной личной либо семейной тайны. В этом смысле, возражая классику революционной идеи, замечу, что в уголовном судопроизводстве гласность это меч, который не всегда сам исцеляет наносимые им раны. На роль такого "меча" может претендовать лишь двуединство гласности и тайны в судопроизводстве, их разумное соотношение.

Сложившаяся практика судов  основана на действующем УПК. Между  тем было бы полезно в этой связи  обратиться и к нормам международного права. Может быть, тогда обнаружилась бы возможность расширить круг оснований  для рассмотрения уголовных дел  при закрытых дверях. Что же касается нового УПК, то и в нем нет радикальных изменений, хотя целесообразно было бы предусмотреть варианты оглашения приговоров в закрытом судебном заседании, с их последующим депонированием в доступном для заинтересованных лиц месте. Аналогичный подход к сохранению личной тайны в судопроизводстве уже наблюдается во многих государствах – членах Совета Европы. Сложившаяся в них традиция использовать иные средства (помимо чтения вслух) для объявления решения суда заслуживает изучения. Например, депонирование судебных решений в канцелярии, доступной для всех. Европейский Суд по правам человека считает, что подобная практика не противоречит п.1 ст.6 европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод¹⁰.

Не могу не высказаться  относительно интернетного бума по размещению в нем решений судов России, в том числе и военных, в  которых помимо обстоятельств того или иного уголовного дела порой  содержится подробная информация об осужденных (оправданных), жертвах преступлений и свидетелях. Такую практику вряд ли можно назвать правомерной, поскольку  помимо прочего она затрагивает  безопасность участвующих в деле лиц.

В настоящее время информацию в том числе и о уголовном  судопроизводстве граждане чаще всего  узнают из новостей, газет и журналов, а так же интернета. Поэтому журналисты  являются связующим звеном между  уголовным судопроизводством и  отправлением принципа гласности в  нем, и гражданами Российской Федерации. В связи с этим законодатель упрочил и расширил право журналиста присутствовать в открытом судебном заседании по уголовному делу, добавив  в него так же обязанности и ограничения.

Журналист не является  участником уголовного процесса и, соответственно, не может обжаловать решение судьи  в кассационном (апелляционном) порядке. Законодатель ввел такой институт, как аккредитация журналистов при  судах. В соответствии со статьей 48 Закона о СМИ предусматривает  необходимость аккредитации представителей СМИ при судах на основе типовых  правил¹¹. Такие правила разрабатываются судами самостоятельно.

Так же представители СМИ  могут ознакамливаться с материалами  уголовных дел, а также получать копии состоявшихся в открытом судебном заседании решений. УПК РФ каких-либо указаний на этот счет не содержит. В  Концепции информационной политики судебной системы признается необходимым  выдавать журналисту судебный акт, вступивший в законную силу, по просьбе руководителей средств массовой информации, интересы которых он представляет. В исключительных случаях с согласия лиц, принимающих участие в деле, и при наличии ходатайства редакции журналист может ознакомиться с иными материалами дела, рассмотренными в судебном заседании. Просьбы СМИ о представлении материалов нерассмотренных дел удовлетворению не подлежат. Однако указанные правила в силу пункта 4 части 1 статьи 10 ФЗ «Об органах судейского сообщества» носят лишь рекомендательный характер¹².

Таким образом, российское законодательство предусматривает два основания  к рассмотрению дел в закрытых судах. Первое носит безусловный  характер. Что же касается второго, то в зависимости от ситуации оно  допускает альтернативность, т.е. судейское  усмотрение.

Участвуя в осуществлении  принципа гласности судопроизводства, журналист выступает субъектом  комплекса правоотношений. Правоотношения между журналистом как одним из лиц, присутствующим в судебном заседании по уголовному делу, и судом регулируются уголовно-процессуальным законом, в частности, статьями 241, 257-258 УПК РФ.