Высшая юридическая сила и прямое действие Конституции Российской Федерации

Нельзя, однако, не отметить и определенного пробела в изложенной статье 125, имеющего отношение к обеспечению верховенства Конституции в системе действующего права России. Пробел этот заключается в отсутствии у Конституционного Суда полномочия проверять соответствие Конституции действующих международных договоров Российской Федерации. Они, как вытекает из ч. 4 ст. 15 Конституции, являются частью российской правовой системы и имеют приоритет перед законами. Расхождение их с Конституцией, противоречие ей крайне нежелательно. Думается, что, поскольку упомянутая ч. 3 ст128 Конституции дает законодателю возможность регулировать федеральным конституционным законом в числе прочего полномочия Конституционного Суда, поскольку оправдан вывод, что компетенция Конституционного Суда, определенная в ст. 125 Конституции, - минимальная, а не вся возможная. Следовательно, в конституционном законе указанный пробел восполнить можно.

Разумеется, Конституционный Суд не должен прекращать действие международных договоров, неконституционность которых установит. Поэтому в данном случае ему следовало бы выносить не постановления, а заключения. Получив такое заключение, Компетентный государственный орган должен сам решить, что ему делать дальше : то ли вступить в переговоры с контрагентами по международному договору относительно его изменения, то ли прекратить его действие в предусмотренном международным правом порядке, то ли инициировать производство по изменению Конституции, то ли, наконец, просто оставить все как есть, имея в виду, что правоприменитель будет соблюдать установленный Конституцией приоритет международного договора. В последнем случае следует признать, что действующий международный договор независимо от формы его заключения (т.е. независимо от того, ратифицирован он или нет) будет иметь приоритет и перед Конституцией.

К сожалению, Федеральный конституционный закон о Конституционном Суде Российской Федерации от 12 июля 1994 г.11 пробел этот не восполнил. Проблемы эти в жизни могут возникнуть достаточно скоро. Учитывая, что процесс внесения изменений в Конституцию чрезвычайно сложен, а изменение федеральных конституционных законов немногим легче, Конституционному Суду придется, видимо, вырабатывать соответствующие доктрины12.

Остается также неясным, кто должен проверять соответствие федеральных законов Федеральным конституционным законам. Ни Конституция, ни Федеральный конституционный закон о Конституционном Суде этого также не предусмотрели. А ведь конституционные законы регулируют тоже конституционную материю и в известном смысле представляют собой часть Конституции. Не исключено, что Конституционному Суду придется использовать опыт французского Конституционного Совета, который в середине 60-х годов решил такую же проблему, признав себя компетентным проверять соответствие обычных законов органическим, которые во Франции равнозначны нашим конституционным. Конституционный Совет сделал это, хотя во французской Конституции нет нормы, аналогичной норме ч. 3 ст. 76 Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам. Другая гарантия верховенства Конституции Российской Федерации, содержащаяся в ее тексте, - это положения ч.2 ст. 85, согласно которой Президент вправе приостанавливать действие актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации до решения вопроса соответствующим судом в случае, в частности, противоречия этих актов федеральной Конституции. Подобная же гарантия содержится и в ч. 3 ст. 115 Конституции, предусматривающей, что постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации в случае их противоречия, в частности, Конституции могут быть отменены Президентом Российской Федерации. Таким образом, обеспечение верховенства Конституции представляет собой одну из приоритетных задач также и Президента.

В связи с рассматриваемой проблемой следует остановиться и на вопросе о том, может ли законодатель выйти за рамки Конституции или он должен только конкретизировать и развивать ее положения. Если федеральным законом урегулирован вопрос, не упомянутый в Конституции, то не подрывается ли этим самым ее верховенство, ибо федеральный закон становится как бы ее дополнением?

Из конституций демократических государств только действующая ныне французская Конституция 1958 года запрещает парламенту законодательствовать по вопросам, не перечисленным в ст. 34, исчерпывающим образом определившей законодательную компетенцию парламента. Как правило же, законодательная компетенция парламентов неопределенная, т.е. парламент может законодательствовать практически по любому вопросу. Это вытекает из существа законодательной функции, возложенной на парламент Конституцией. Естественно, что, если вопрос как-то урегулирован в Конституции, закон парламента должен ей соответствовать. В федеративных государствах федеральный парламент может законодательствовать по любому вопросу федеральной компетенции.

Полагаем, что формула ст. 94 российской Конституции, определяющей Федеральное Собрание, в частности, как законодательный орган Российской Федерации, должна толковаться именно таким образом. Это подтверждается и чч. 1 и 2 ст. 76 Конституции, согласно которым по предметам ведения Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы прямого действия, а по предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов - федеральные законы и нормативные акты субъектов Федерации.13

Разумеется, и в тех случаях, когда законодатель принимает решение во “внеконституционной” сфере, он обязан руководствоваться общими принципами конституционного строя и права, в частности, принципом разделения властей, который в российской Конституции сформулирован в ст.10. Это значит, что форму закона нельзя использовать для решения вопросов, по природе своей представляющих предмет исполнительной или судебной деятельности. Другими словами, осуществляя свою конституционную функцию, парламент должен устанавливать правовые нормы, а не разрешать конкретные дела, если на то нет прямого конституционного управомочия.

Применительно к Конституции РФ следует кратко остановиться и на соотношении ее с президентскими указами. Дело в том, что в большинстве случаев указы Президента РФ не носят подзаконного характера, а подобно многим федеральным законам опирается непосредственно на Конституцию (например, указы издаваемые на основе пунктов “з” - “м” ст. 83 Конституции). Однако в отличие от Федерального Собрания Президент, по нашему мнению, может издавать указы только по тем вопросам, которые прямо включены в его компетенцию Конституцией или федеральным законом. Правда, формулировка ст. 90 Конституции может дать основание и для иного толкования, поскольку устанавливает без каких-либо оговорок, что Президент издает указы и распоряжения (ч. 1), которые не должны противоречить Конституции и федеральным законам (ч. 3). Хотя Конституция (ч.1 ст.115) предусматривает возможность издания Президентом нормативных указов, полномочия его, перечисленные в главе 4 Конституции, оснований для этого, как правило, не дают (некоторые сомнения в этом отношении порождают положения чч. 2 и 3 ст.80, п. “з” ст.83, чч. 1 и 2 ст. 87, ст.88), однако большинство соответствующих полномочий Президента должно опираться на федеральные законы, издание которых предусмотрено Конституцией. То же можно сказать и о случаях, когда нормотворческими полномочиями Президента наделяет федеральный закон. Отметим при этом, что упомянутое положение ч. 3 ст. 90 в любом случае представляет собой еще одну конституционную гарантию верховенства Конституции РФ. В то же время функции Президента, изложенные в частях 2 и 3 ст. 80 Конституции, могут дать основание для издания в необходимых случаев нормативных указов при отсутствии соответствующего законодательного регулирования.

Конечно, когда от правоприменителя требуется учитывать все эти обстоятельства, то, вроде бы, серьезно осложняется его задача. Однако данное требование абсолютно необходимо в интересах соблюдения правопорядка в стране.

Высшая юридическая сила Конституции означает не только то, что законы и иные нормативные акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции России, но и то, что органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения должны соблюдать Конституцию Российской Федерации.

Таким образом, высшая юридическая сила Конституции характеризует ее место в иерархии нормативных правовых актов, действующих в российской Федерации.

Глава III. Прямое действие Конституции РФ

В действующей Конституции РФ закреплен принцип прямого действия конституционных норм. В условиях становления правового государства этот принцип играет немаловажную роль. Прямое действие Конституции наиболее ярко отражает новую схему взаимоотношений человека и государства, характеризующуюся возросшей ролью личности, объявлением человека, его прав и свобод высшей ценностью.

В силу специфики конституционного регулирования и его методов некоторые нормы Конституции вообще не нуждаются в специальной конкретизации законодательными актами. В систему методов конституционного регулирования наряду с другими (запрет, властный приказ, уполномочивание, диспозитивный и рекомендательный) входит метод констатации сложившихся отношений, системы государственных органов, федеративного устройства и др., обусловленный учредительными свойствами Основного Закона. В частности, согласно ст. 1 Конституции, Россия - демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Каких-либо конкретных обязанностей на субъектов эта и другие конституционные нормы не возлагают, но именно из них исходит все конституционное (и в целом правовое) регулирование. Законы и иные акты, издаваемые на основе Конституции, развивают и дополняют ее положения, придают им детальную определенность, что особенно важно в процессе правоприменения, но это отнюдь не лишает саму Конституцию прямо действующего характера.14

Конституция действует с момента обьявления о введении в действие. Именно с этого момента ее положения обязательны для всех субъектов права. Она распространяется на всю территорию государства и находящихся на ней юридических и физических лиц, а также отечественных граждан, пребывающих за границей. В этом заключается статическая сторона понятия действия Конституции. Однако действие Конституции имеет и динамическую сторону, означает ее внедрение в ткань общественных отношений.

В качестве методологической основы динамической стороны действия Конституции обычно называют соотношение базиса и надстройки, в котором определяющая роль отводится экономическому базису. Не известно общество, которое отличалось бы большой политической свободой и не пользовалось бы при этом для организации значительной части экономической деятельности неким подобием свободного рынка. Но политическая и юридическая надстройка, частью которой является Конституция, не пассивна по отношению к экономическому базису, а играет активную роль. Конституция - плод сознательной деятельности людей, и в этом смысле она субъективна. Однако она объективна, ибо в идеале призвана служить формой законодательного закрепления познанных и усвоенных обществом закономерностей социально-исторического развития. Она переводит на язык права требования объективных законов; определяет норму поведения всех субъектов права, предоставляя им права и накладывая обязанности; обеспечивает максимально возможную на каждом этапе развития свободу как общества в целом, так и граждан и их ассоциаций. Следовательно, преодоление расхождения между Конституцией и общественной практикой, адекватное отражение в Основном Законе объективных потребностей общественного развития и юридическое оформление механизма саморегуляции общества являются важным условием упрочения конституционного строя, восстановления и умножения демократического потенциала институтов государственности.4 Напротив, сохранение такого расхождения, отсутствие эффективной системы защиты человека и его прав от произвола государства, его органов и должностных лиц ведут к разочарованию в самой идее демократии, создают почву для выхолащивания значения и даже отказа от демократических институтов и учреждений.

Вычленение статического и динамического аспектов действия Основного Закона имеет не только методологические, но и юридические основания в Конституции 1993 г. Для обозначения соответствующих процессов Конституция РФ, как уже отмечалось, пользуется различными терминами - «вступление в силу», «действие», «прямое действие», «непосредственное действие».

Динамический аспект действия Конституции обозначается в Основном Законе 1993 г. понятием «прямое действие». В Конституции, во-первых, указывается на содержательную характеристику прямого действия, и в этом случае оно упоминается в одном ряду с высшей юридической силой и обязательностью применения Конституции как на федеральном, так и на региональном уровне (ч.1 ст.15), во-вторых, подчеркивается территориальный аспект прямого действия федеральных конституционных законов и федеральных законов, принимаемых по предметам ведения Российской Федерации, «на всей территории Российской Федерации» (ч. 1 ст. 76).

Следовательно, любая конституционная норма независимо от занимаемого в системе Основного Закона места, выполняемых функций и преследуемых целей является действующей правовой нормой. Конституция является такой частью законодательства, которая прямо оказывает регулирующее воздействие на общественные отношения, «связывает» государство и его органы и закрепляет права и свободы человека и гражданина в качестве субъективных прав, возлагающих на государство вполне определенные обязанности и подлежащих судебной защите. именно в этом заключается смысл прямого действия конституционных норм.

Иначе говоря, действие конституционных норм означает регулирующее воздействие Конституции на общественные отношения. Оно может осуществляться как непосредственно - только конституционными средствами, а также совместно с другими правовыми нормами, которые чаще всего определяют процедуру осуществления норм Основного Закона, так и опосредованно - после предварительной их конкретизации в иных законодательных актах.

Конечно, действие Конституции не ограничивается только регулированием, оно шире и включает иные формы воздействия на общественные отношения (например, информативное, ценностно-ориентационное), но именно конституционное регулирование, рассматриваемое в динамике осуществления норм Конституции, составляет ядро прямого действия Основного Закона. В одних случаях для урегулирования общественных отношений достаточно конституционных норм, в других - конституционная норма нуждается в конкретизации.

В связи с этим необходимо разграничить непосредственное и опосредованное действие Конституции, которые составляют формы прямого действия конституционных норм. В основе такого разграничения - различные уровни конституционных правоотношений, участниками которых выступают Российская Федерация в целом и ее субъекты, государственные и общественные органы и организации, должностные лица, граждане и их объединения и т. д. И если на высоком уровне конституционного регулирования достаточно, как правило, конституционных норм, то в конституционных правоотношениях с участием граждан часто необходима большая степень формальной определенности при установлении их прав и обязанностей, что обеспечивается нормами административного, гражданского, трудового, уголовного и других отраслей права Российской Федерации. В последнем случае конституционные нормы, конкретизируясь в соответствующих отраслях права, действуют опосредованно.

Разумеется, это не означает смешения предметов регулирования Конституции и отраслей права, их качественное своеобразие остается неизменным, но их нормы взаимодействуют и сочетаются. Если применить терминологию, используемую при установлении государственных границ, то конституционные нормы служат делимитации правового регулирования, т. е. определяют общее направление правового регулирования общественных отношений, а отраслевые нормы демаркируют это регулирование, т. е. определяют взаимные права и обязанности, персонифицируют субъектов, определяют меру их юридической ответственности и т. д.