Сакральное пространство древних славян на примере повести «Слова о полку Игореве»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сакральное пространство древних славян на примере повести «Слова о полку игореве»

 

 

 

Через тернии к звездам

 

 

 

 

                                               

 

Содержание:

Введение…………………………………………………………………..3

Глава 1. Границы территории сакрального пространства в «Слове о полку Игореве»…………………………………………………………………..4

1.1 Разделение сакрального пространства……………………………...4

1.2 Понятие иеротопии в «Слове»……………………………………...7

1.3 Понятие сакрального пути в «Слове»……………………………...8

Глава 2. Понятие иерофании  в« Слове»………………………………..10

2.1 Иерофания в контексте христианских образов…………………….10

2.2 Мифологическое пространство «Слова»…………………………...17

2.3 Иерофания в контексте  мифологических образов…………………19

Глава 3. Символизм света  и цвета как разделение сакрального  пространства…………………………………………………………………………...21

Заключение………………………………………………………………..23

Список источников и литературы……………………………………….26 

Введение.

Главным вопросом нашего обсуждения будет  сакральное пространство древних славян в контексте Слова о Полку Игореве. Я считаю, что проблема нашего исследования является наиболее актуальной в наши дни, хотя «Слову о Полку Игореве» и посвящено бесчисленное количество работ и статей, но именно сакральному пространству в произведении посвящено крайне мало статей,           Объектом нашего исследования будет понятие сакрального пространства древних славян, предметом же будет являться сама повесть «Слово о Полку Игореве».            Цель нашего исследования – это проследить представление о сакральном пространстве древних славян на примере религиозно-мифологических образов представленных в произведении.      Задачи нашего исследования – это выявить границы сакрального пространства в контексте «Слова»; проследить проявление иерофании в «Слове», как в контексте христианства, так и в мифологическом контексте; проследить игру света и цвета, как фактора разделения сакрального пространства в произведении.           Мы же попробуем разобраться в этом поподробнее, ибо именно от этого зависит, в каком ключе будет интерпретироваться этот уникальный памятник литературы, и поможет нам лучше его понять смысл именно через религиозно-мифологическую картину, так хорошо представленную в этом произведении, о которой мы и будем говорить.

 

 

 

Глава 1. Границы территории сакрального пространства в «Слове о полку Игореве»

1.1 Разделение сакрального  пространства

Человек узнает о священном  потому, что оно проявляется, обнаруживается как нечто совершенно отличное от мирского. Оппозиция "священное - мирское" часто представляется как противоположность реального и ирреального, или псевдореального.         У  кочевых охотников и оседлых земледельцев есть одна общая черта в поведении, которая нам представляется значительно более важной, чем все различия: и те и другие живут в освященном Космосе, они приобщены к космической священности, проявляющейся через мир животных и растений. Для религиозного человека пространство неоднородно: в нем много разрывов, разломов; одни части пространства качественно отличаются от других. Скажем, священная  роща или Храм, или капище представлялись местами отличными от других, где действовали совершенно другие правила, которые следовало исполнять, это были места соприкосновения всех 3 миров: реального, ирреального и псевдореального, это были места силы, места поклонения божествам, сакральные области. Также для традиционных обществ весьма характерно противопоставление между территорией обитания и неизвестным, неопределенным пространством, которое их окружает. Первое - это "Мир" (точнее, "наш мир"), Космос (Земля Русская). Все остальное - это уже не Космос, а что-то вроде "иного мира", это чужое и хаотичное пространство, населенное врагами (Земля Половецкая, река Каяла). На первый взгляд, этот разрыв в пространстве кажется происходящим от противопоставления обитаемого и оборудованного, т.е. "космизованного", пространства пространству неизвестному, которое простирается за его пределами: с одной стороны, "Космос", а с другой - "Хаос".         В Слове о полку игореве тоже происходит разделение  и противопоставление сред обитания, но больше всех упоминается Земля Русская:

Земля Русская – 21 раз

Земля Половецкая – 6 раз

Земля Незнаема – 1 раз

Поле Половецкое – 1 раз

Здесь, Священная Земля (Русская  Земля) как бы противопоставляется  Чужой Земле  (Половецкой Земле), и автор называет Землю Половецкую Незнаемой Землей со множеством препятствий болотами, дорогами не проторенными. Также огромную роль играет понятие Центра мира, ведь не зря же автор Слова о полке игореве среди прочих Городов Земли Русской больше всех упоминает Киев:

Белград – 1 раз

Дудутки – 1 раз

Киев – 10 раз

Корсунь – 1 раз

Курск – 1раз

Новгород – 1 раз

Новгород-Северский – 1 раз

Переяславль – 1 раз

Плесненск – 1 раз

Полоцк – 1 раз

Путивль – 1 раз

Сурож – 1 раз

Чернигов – 3 раза

Отсюда мы видим, что сакральным центром мира или Земли Русской  является город Киев, не зря же автор упоминает его аж 10 раз! Также разрушение или загрязнение среды обитания врагов является своеобразной десакрализацией сакрального пространства врагов и это мы видим в следующих строках «Слова»: «отец их Святослав грозный великий Киевский: прибил своими сильными полками и харалужными мечами, наступил на землю Половецкую; притоптал холмы и овраги; замутил реки и озера, иссушил потоки и болота». [11, стр. 7]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2 Понятие иеротопии в «Слове»         Понятия о пространстве в «Слове» характеризются взглядом на предметы с больших дистанций: пространственных. Это стиль, в пределах которого все значимое предстает величественным. Стремясь к подобному эффекту, летописцы, авторы житий смотрят на мир как бы с большой высоты или с большого удаления. В действие «Слова» втянуты широкие географические пространства. Половецкая степь, Дон, Черное и Азовское моря, Волга, Днепр, Дунай, Западная Двина, города Корсунь, Киев, Полоцк, Тмуторокань, Курск, Чернигов, Переяславль, Новгород, Белгород, Галич и др. Нет сомнения в том, что в поле зрения автора вся Русь. Раздольность Русской земли подчеркивается одновременностью действия в разных ее концах: «девицы поют на Дунае, вьются голоса через море до Киева», «кони ржут за Сулою, звенит слава в Киеве». Широкое пространство действия объединено гиперболической быстротой передвижения в нем действующих лиц. Быстрота передвижения – это символ власти над пространством. Быстрота похода – символ овладения пространством. Той же грандиозностью отличается пейзаж в «Слове», всегда, тем не менее, конкретный, взятый в движении. Наблюдая Русскую землю с такой высоты, автор видит и слышит ее во всех деталях.   Еще одна особенность пространства в «Слове» – связь города с окружающим миром, «вынос» города за пределы самого города. Например, кольцо монастырей по горизонту за пределами Новгорода: Нередицкий, Михайло-Сковородский, Андрея на Ситке, Кириллов, Ковалевский, Волотовский и т. д. Особое значение придавалось пространству и в быту. Победа над врагом – это обретение пространства. Напротив, поражение или пленение – это потеря пространства. Пленение – это, кроме того, разлука: разлучаются односельчане, братья, пленные разводятся в разные стороны. Пространство находится в общем владении. Именно поэтому поражение – потеря пространства, связанное с разлукой, а победа – обретение, связанное с единением. Отсюда ясно, что призыв автора к единению князей.

1.3 Понятие сакрального пути в «Слове»

       Понятие  пути в  пространстве — времени  присутствует во многих традициях и религиях мира. Этот путь считается  «трудной  дорогой»,  ведущей в центр, именно благодаря ему  возможен  переход от мирского к сакральному,  от  иллюзорного к реальности, от смерти к жизни,  от человеческого к  божественному.       В.Н. Топоров в своей работе «Пространство и текст»  выделяет два типа направленности пути. В первом случае начало может  находиться на  периферии  достаточно далеко от сакрального центра. Известным примером может служить  Илья Муромец, отправляющийся  из села Карачарова «прямоезжею дорогой» в стольный град Киев (центр).  
Характерной особенностью первого типа пути, является   увеличение значимости  пространства, его сакральности по мере движения к центру.  
Во втором случае   начало пути расположено в центре — в своем доме (дворце, святилище), укрытом от опасностей и освященном божественной силой,  и в конце герой туда же и возвращается, пройдя через путь полный риска и опасности.  Динамический образ пути, связанный с предельным риском, отвечает глубинному соотношению особенностей человеческого восприятия мира и характеру постижения  этого мира. Поэтому значимо и ценно то, что связано с предельным усилием, жертвой, с ситуацией, «или—или», с тем, что не просто получено, а завоевано,  благодаря чему произошло становление человека. Именно эта установка лучше всего объясняет саму  структуру пути в описаниях второго типа. Мало того, что такой путь строится, как было сказано, по принципу возрастающей сложности и опасности: он еще полон неопределенностей, незапланированных препятствий. затем быстрое возвращение к центру.  Кульминационный момент пути здесь  совпадает с максимумом энтропии. Он приходится на стык двух частей, указывающих на границу-переход между двумя по-разному устроенными «подпространствами». Такой путь есть и в «Слове». Главный герой повести Игорь следует именно по второму пути, он выступает в поход полный опасности и риска со своим братом Всеволодом из Путивля, который является частью сакрального пространства, то есть Руси: «И рече ему буй-тур Всеволод: «Один брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, брате, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди» [12, стр.40].  Выступил в поход на Землю Половецкую, которая ассоциировалась С землей темной и незнаемой:  «Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа – велит послушати земли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени» [12, стр. 50]. Этот путь полон опасностей и риска, которые постоянно растут: «Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Игоревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля прикрывают; стязи глаголют – половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы оступиша. Затем происходит кульминация, поражение войска Игорева и его попадание в плен: Бишася день, бишася другый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы» [12, стр. 80]. Затем происходит бегство героя из плена на Землю Русскую в сакральный центр: «Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей. Страны ради, гради весели. Таким образом наступает кульминационный момент в странствии героя».[11, стр. 5]

 

 

 

 

 

Глава 2. Понятие иерофании  в «Слове»

2.1 Иерофания в контексте христианских образов

       Всякое  священное пространство предполагает  какую-либо иерофанию, некое вторжение  священного, в результате чего  из окружающего космического пространства выделяется какая-либо территория, которой придаются качественно отличные свойства, также приобщение к чудотворному, соотнесение с ним определяет замысел пространственного образа,  но само по себе божественное откровение находится вне сферы человеческого творчества, включающего, тем не менее, и воспоминание иерофании, и ее актуализацию всеми доступными средствами, и сохранение видимого, слышимого, осязаемого образа. Актуализация осуществляется через Божий Промысел, который в свою очередь проявляется в явлениях природы.     Так же автор слова обращает внимание на различные явления природы или дурные предзнаменования (Солнечное затмение), вся природа пытается предупредить молодого князя, ведь Святое Писание, по которому должны жить православные князья, запрещало завоевательные походы. Князь обязан защищать пределы своей земли, но не завоевывать чужие. Но Игорь Святославич преследует совершенно иные цели: «Хочу бо, - рече, - копие приломити конець поля Половецкаго, ... а любо испити шеломомь Дону» [12, стр. 20] . Или же, как говорят бояре великому князю киевскому Святославу: «Се бо два сокола слетеста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону» [12, стр 185]. И в одном, и в другом случаях речь идет об одном и том же: Игорь Святославич предпринял не оборонительный поход, как прежние князья, а завоевательный! Что поход Игоря и Всеволода Святославичей нечестен, свидетельствует в «Слове» и киевский князь Святослав, обращаясь к князьям: «О моя сыновья, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвелити, а себе славы искати. Нъ нечестно одолесте, нечестно бо кровь поганую пролиясте» [12, стр. 205]. Святослав указывает и на причину, побудившую князей выступить в этот поход: «Ваю храбрая сердца  въ жестоцемъ харалузе скована, а въ буести закалена» [12, стр. 205]. Сам автор неоднократно величает Игоря как "буего Святъславича", а Всеволода называет "буй туром".     Прежде, воспринимая поход Игоря как защиту Русской земли от Половецкого поля и обращая внимание на храбрость русских воинов, толкование слова "буесть" ограничивалось понятиями "отвага, горячность, запальчивость". Прежде всего, конечно, - "отвага". Но в Древней Руси это слово с таким положительным оттенком употреблялось крайне редко. Гораздо чаще - в негативном значении "заносчивость, дерзость, необузданность". Например, в Лаврентьевской летописи под 1096 г.: «О, Владычице Богородице, отыми от убогого сердца моего гордость и буесть, да не възношюся суетою мира сего» [13, стлб. 70]. Обращает на себя внимание, что "буесть" в этой просьбе следует за "гордостью" - гордынею, первейшим и наисильнейшим грехом. Именно гордыня и стремление к славе и повела Игоря Святославича в этот завоевательный поход: «Нъ рекосте: "Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами поделимъ! » [12, стр. 215] Но Игорь продолжает поход, не взирая на предупреждение свыше - солнечное затмение. О том говорит и автор «Слова»: «Спалъ князю умь похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго». [12, стр. 215] Итак, причиной похода была гордыня, а наказание Божие за нее - плен! Господь предупреждал Игоря затмением солнца, но князь, по гордыне своей, пренебрег и знамением... Гордыня - затмение души. А в природе - затмение солнца. Автор тонко уловил эту символическую параллель и развивает ее в своем творении и строит великолепный художественный образ, развернутый на все повествование: весь поход Игоря, после перехода через пограничную реку Донец, когда, собственно, и произошло затмение солнца, происходит ... во тьме!    Затмение в «Слове» описано иносказательно, а не прямо: взглянул князь Игорь «на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся своя воя прикрыты» [12, стр. 20] . Получается весьма редкий в древнерусской литературе оксюморон: светлое солнце тьмою воинов покрывает! ... И не суждено им уже обратно вернуться на землю Русскую, покроет земля тела их («Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла» [12, стр 135]  - напишет автор«Слова» в конце описания битвы русских с половцами... Такое ощущение, будто князь Игорь из светлого пространства шагнул в темное - против чьей-то воли, потому-то солнце ему тьмою путь заступало, как бы - удерживало. В реальном затмении день потемнел, и ночь настала, а в художественном описании затмение превратилось в развернутую поэтическую метафору. Автор воспользовался подсказанным самой природой (и Промыслом) образом ночи и стал его усиленно развивать: «А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону великому: крычать телеги полунощы, рци, лебеди роспущени» [12, стр. 55]. Грозен в ночи волчий вой по оврагам, да орлиный клекот, зовущий зверей на кости («влъци грозу въсрожатъ по яругамъ; орли клектомъ на кости звери зовутъ... ») [12, стр. 60]. «Длъго ночь мрькнетъ. Заря светъ запала, мъгла поля покрыла. Щекотъ славий успе» [12, стр. 60]. Ночь днем, погасший свет зари, спустившийся на поле мрак, стихшие голоса птиц, - нагнетают тревогу. А «русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы» [12, стр. 65]. Природа пердчувствует, точнее, уже знает исход битвы (ибо орлы на кости позвали зверей), и замерла в тревожном ожидании гибели света.  Замерли, в ожидании, и воины. Действие как бы приостановилось. «Длъго ночь мрькнетъ» - природа как бы оттягивает развязку, будто бы еще можно что-то изменить в судьбе русских воинов, но для этого необходимо князю принять волевое решение - повернуть назад. Но Игорь, стрелой летящей, устремлен к достижению своей цели. И, вроде бы, достигает ее. Чрезмерная активность - достижение желанной цели: «Съ зарания въ пятокъ  потопташа поганыя плъкы половецкыя, и рассупясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя , а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты». [12, стр. 65-70] И опять - затишье. Но это затишье - перед бурей, определяющей судьбу Игоря и его воинов в битве: «Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо. [12, стр. 75-70] Далече залетело! Не было оно обиде порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебе, чръный воронъ, поганый половчине! » «Другаго дни велми рано кровавыя зори светъ поведаютъ ; чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синии млънии. Быти грому великому»[12, стр. 80]. Назревает кульминация. В природе - это гроза; в походе - битва. «Се ветри, Стрибожи внуци, веють съ моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы. Земля тутнетъ, рекы мутно текутъ, пороси поля прикрываютъ» .[12, стр. 85]    Обилием глаголов передана динамика действия и мгновенная реакция природы на происходящее. «Съ зарания до вечера , съ вечера до света  летятъ стрелы каленыя... Третьяго дни къ полудню падоша стязи Игоревы... Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось» [12, стр. 65]. Битва проиграна князем Игорем в полдень, т.е. в самое светлое время дня, но автор создает тот же образ тьмы, как и в начале описания похода: «Темно бо бе въ 3 день: два солнца померкоста , оба багряная стлъпа погасоста, и съ нима молодая месяца... тьмою ся поволокоста... На реце на Каяле тьма светъ покрыла... »[12, стр. 185] . Так и не ощущенный во всей полноте свет дня битвы сменяется для Игоря тьмою плена. Почувствовав беду, «Ярославна рано плачетъ въ Путивле на забрале» [12, стр. 310]. Княгиня трижды обращается к силам природы - ветру, реке, солнцу - за помощью своему мужу. Трижды употребляет автор слово "рано", и трижды описана природа ясным днем. Русская земля ассоциируется у автора с солнцем, светом. Половецкое поле, как земля чужая, неприветливая - ночью, тьмою. Граница между ними - Донец, как река (или огненная река) отделяет рай от ада ("О всей твари", "Хождение апостола Павла по мукам") или земли ("Хождение Зосимы к Рахманам", духовные стихи). Ярославна описана средь бела дня, а Игорь - во тьме. К нему, в ночь, возвращается автор.       «Прысну море полунощи, идуть сморци мьглами... Погасоша вечеру зори. Игорь спитъ.Игорь бдитъ, Игорь мыслию поля меритъ от великаго Дону до малого Донца» [12, стр. 325] . С вечера погасли зори, природа как бы успокаивается. Но в полночь ожило ("прысну") море, поднялись смерчи. Начинается то ли новое действие, то ли наступает развязка.