Патриарх Тихон о проблеме взаимоотношения церкви с советским государством

Несомненно, что пребывание в заключении пагубно сказалось на слабом здоровье Патриарха, остается неизвестным, применялись ли к Патриарху какие-либо физические методы воздействия, которые в целом практиковались в ГПУ в эти годы, ведь целью заключения Патриарха в тюрьму, как справедливо указывает Н.А. Кривова, являлось использование всех возможных средств давления, чтобы добиться от Патриарха публичного покаяния. Имеется также косвенное свидетельство Тучкова о "методах" его работы с Патриархом, так в своем отчетном докладе В.Р. Менжинскому о работе 6 отделения в 1923 г. Тучков писал об этих событиях: "Тогда перед нами встала задача обработать (выделено мной - Д.С.) Тихона, так чтобы он не только извинился перед Советской властью, но и покаялся в своих преступлениях и тем самым поставил бы в глупое положение монархистов. Правда, надо сказать, что здесь с Тихоном работы было чрезвычайно много, он прекрасно понимал, что одним раскаянием дело не ограничится, а что и после придется слушаться и действовать по указке ГПУ, что его более всего тяготило, но благодаря созданной для Тихона обстановки и условий, где он содержался под стражей, а также правильно сделанного к нему подхода, Тихона удалось обломать и он собственноручно написал раскаяние (имеется в виду заявление Патриарха от16 июня 1923 г. - Д.С.)". Затем Тучков пишет: "Я совершенно сознательно упустил подробности приемов нашей работы, а касался лишь ея результатов, имея ввиду, что таковые во первых Вам известны, а во вторых они настолько разнообразны, что если их описать, то потребовалось бы написание целой книги". Н.Н. Покровский отмечает, что эти слова Тучкова "имеют целью самовосхваление и крайне ненадежны как исторический источник". "Обработка" Патриарха проводилась два месяца до его освобождения в июне 1923 г. Эти слова Тучкова прямо свидетельствуют о мерах физического воздействия, которые применялись к Патриарху, по крайней мере в виде обстановки и условий его содержания под стражей, на которые указывает Тучков. Условия внутренней тюрьмы ГПУ были направлены "переработку человеческого материала в пыль, прах и пепел". Вот как примерно выглядела камера, куда был помещен Патриарх: "ширина двери камер должна составлять 69-70 см, высота - 188-192 см, толщина - 6 см. "глазок" оборудуется на высоте 145-150т см. от пола, диаметром 135-140 мм со стороны камеры и 35-40 мм со стороны коридора. В средней части двери на высоте 95 см устраивается форточка размером 20 на 27 см. размер окон: ширина -85-90 см, высота 90-100 см. окна должны быть подняты от пола не менее чем на 160 см." Нет оснований полагать, что Патриарх Тихон был сломлен и пошел на то, что было противно его совести. Как справедливо отмечает М.И. Вострышев, "собственная судьба владыку Тихона не волновала, в темнице, в терновом венце мученика, умереть было легко и радостно. Тяжелее было выбирать жизнь и терпеливо нести свой крест ради спасения Церкви от гонений и внутреннего раздора". Тем, кто упрекал Патриарха в соглашательстве с Советской властью, он отвечал: "Пусть погибнет имя мое в истории, только бы Церкви была бы польза". Патриарх также говорил, что с радостью принял бы мученическую смерть, но судьба остающейся Православной Церкви лежит на его ответственности. Как отмечал прот. В. Воробьев, "мы не можем сейчас установить все способы воздействия, которые тогда применялись". Однако, нужно учитывать тот факт, что готовился показательный процесс и чекисты следили за тем, чтобы меры "воздействия" не отражались на внешнем виде Патриарха, кроме того, как отмечалось выше, Самсонов в записке Тучкову указал, что "Тихон должен быть здоров".

В литературе традиционно закрепилось мнение, что решающую роль в отмене процесса сыграло международное давление. Однако источники не подтверждают этого мнения. Все основные документы, поступившие в Политбюро и свидетельствующие о позиции Запада, были получены после 21 апреля, за исключением обращения Г.В. Чичерина, который 10 апреля обратился к И.В. Сталину с просьбой принять на Политбюро решение о невынесении смертного приговора Тихону, обосновывая это тем, что "вынесение смертного приговора в деле Тихона еще гораздо более ухудшит международное положение во всех отношениях". Но, как уже отмечалось, эта просьба Чичерина на заседании Политбюро 12 апреля была отклонена. Все остальные документы, свидетельствующие о позиции Запада, появились после 21 апреля. Это письмо Ф. Нансена Л.Д. Троцкому с просьбой не расстреливать Патриарха.] 27 апреля полпред в Праге К.К. Юренев сообщил, что ряд западных держав намерены выступить по делу Тихона.] 8 мая 1923 г. был предъявлен ультиматум Керзона, где было жестко заявлено о религиозных преследованиях в России и говорилось о казни Буткевича и митрополита Вениамина и о деле Цепляка и предстоящем суде над Патриархом Тихоном: "Эти преследования и казни являются частью сознательной кампании, предпринятой Советским правительством с определенной целью уничтожения всякой религии в России и замене ее безбожием. Как таковые эти деяния вызвали глубокий ужас и негодующие протесты во всем цивилизованном мире".

Однако, главной и решающей причиной изменения позиции Политбюро был страх перед собственным народом. 21 апреля Дзержинский пишет записку в Политбюро: "Полагаю, что необходимо отложить процесс Тихона в связи с разгаром агитации за границей (дело Буткевича) и необходимостью более тщательно подготовить процесс". По предложению Дзержинского спешно был проведен опрос членов Политбюро. С предложением Дзержинского согласились Л.Б.Каменев, Г. Зиновьев, М. Томский, Л. Троцкий, И. Сталин, М. Калинин, против высказался только Рыков. Результаты опроса были оформлены как постановление Политбюро. Это решение Политбюро фактически означало, что Политбюро отказалось не только от вынесения смертного приговора Патриарху, но и откладывался на неопределенный срок процесс фактически отменяло его и предрешало освобождение Тихона. Члены Политбюро понимали, что Дзержинский в отношении Патриарха был настроен решительно и беспощадно, и лишь крайняя необходимость могла заставить его обратиться с предложением отсрочить процесс, что фактически означало отказ от курса на расстрел Патриарха. Ни одна другая из названых причин - ни международное давление, ни внутриполитический расклад в Политбюро, ведь тот же состав этого органа выступил 12 апреля за ведение дела Тихона "со всею строгостью". Таким образом, можно говорить о том, что именно народ спас Патриарха от верной гибели своей решимостью постоять за духовного главу. Агентурные донесения, которые легли в основу сводок о настроении населения, остаются закрытыми для исследователей, а они, видимо, содержали еще более откровенные свидетельства того, какую бурю может вызвать в народе казнь Патриарха.

2.5 Деятельность Патриарха  в последние годы жизни

Тезис о слабости обновленчества в период подготовки суда над Предстоятелем РПЦ вызывает сомнения и нуждается в подробном рассмотрении. Само отстранение Святейшего от управления церковной организацией в мае 1922 г. способствовало фактическому переходу церковной власти к обновленческому ВЦУ. Одновременно в течение года карательными органами были заключены под стражу или сосланы504 почти все епископы, отказывающиеся признать законность этого образования. Значительная часть духовенства и епископата по разным причинам признала обновленческий орган церковного управления. Особенно болезненным и дезориентирующим для многих верующих было присоединение к расколу авторитетнейшего иерарха - митрополита Сергия (Страгородского); одновременно с ним (так наз. «Меморандум трех») о признании обновленческого ВЦУ, призвав подчиниться ему свою паству и всю Церковь, объявили архиепископ Костромской Серафим (Мещеряков) и Нижегородский Евдоким (Мещерский) (будущий обновленческий митрополит). И хотя поступок митрополита Сергия был вызван тактическими соображениями, тем не менее, пагубность подобного решения вскоре стала понятна и самому архипастырю, который после освобождения Патриарха принес публичное покаяние. Тем временем, пользуясь отсутствием законных архиереев, ВЦУ издавало указы об увольнении их с кафедр, заменяя последних своими ставленниками; захватывались храмы, изгонялись православные священники. По верному заключению ряда исследователей, около года обновленческое движение господствовало в церковной жизни страны.505 Как замечает А.И. Кузнецов, обновленческое ВЦУ удивительным образом умело нащупать своих будущих соратников среди духовенства, находя в каждой епархии подходящий человеческий материал. Кто-то был чересчур прогрессивных взглядов, кто-то обижен на правящего архиерея, кто-то просто имел сомнительную репутацию. Так или иначе, всегда находилось подходящее лицо, не обремененное моральными принципами.506

Вся эта организационная деятельность обновленцев вряд ли бы имела успех без прямой поддержки властных структур. Л.Д. Троцкий в секретной почто-телеграмме членам Политбюро от 14.05.22 обращал внимание последних на чрезвычайную важность того, «что происходит в церкви и вокруг нее». По его мнению, «главная политическая задача состоит в том, чтобы сменовеховское духовенство не оказалось терроризированным старой церковной иерархией». Одной из главных задач Троцкому представлялось: «поднять дух лоияльного духовенства,

На Патриарха, безусловно, оказывалось очень серьезное давление, которое было обусловлено тем затруднительным положением, в котором оказались власти, отложив на неопределенный срок процесс. Патриарх Тихон в условиях разворачивавшихся гонений на Церковь отказался покинуть Россию, несмотря на предложения близких к нему людей. С декабря 1918 г. он находился под домашним арестом на своем подворье, в нижнем этаже которого располагались 3 красноармейца. 16 июня 1923 г. Тихон был освобожден из-под ареста. В печати появилось заявление, в котором он раскаивался в «антисоветских поступках». В послании от 1 июля патриарх отмечал: «Сознавая свою виновность перед Советской властью, выразившуюся в ряде наших пассивных или активных антисоветских действиях, т.е. в сопротивлении Декрету об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих, анафемствовании Советской власти, возражении против Брестского мира, мы каемся и скорбим о жертвах, получившихся в ряде этой антисоветской деятельности… Церковь аполитична и не желает быть «ни белой, ни красной» церковью».

Тем, кто позднее упрекал Патриарха в "соглашательстве с Советской властью", он отвечал: "пусть погибнет имя мое в истории, только бы Церкви была польза". Главное о чем думал Патриарх, когда частично принял ультиматум властей - о благе Церкви, которая находилась под угрозой полного ее захвата обновленцами. Даже не обстановка и условия заключения и "правильно сделанные подходы" ГПУ, а именно тревога за судьбу Церкви обусловили написание этого заявления, вернее частичное принятие ультиматума властей. Патриарху была важна не личная свобода как таковая, а возможность деятельно управлять Церковью, т.е. предотвратить ее полных захват обновленцами при поддержке властей. Как отмечает Н.А. Кривова: "Важно помнить, что "покаяние" добывалось многолетним глумлением и надругательством над православными храмами, репрессиями духовенства, арестом Святейшего и "беседами" в тюрьме ГПУ". В отчетном докладе 6 отделения говорилось о достижении "раскаяния Тихона": "Эта задача была достигнута весьма не легко, но результат получился желательный".] Патриарх ставил вопросы церковные выше вопросов политических, таких как признание или непризнание Советской власти. Стоял вопрос о существовании или уничтожении Православной Церкви в России и Патриарх ради ее сохранения пошел на уступки, которые были вызваны жестокой необходимостью и не противоречили канонам Церкви. Верный святоотеческим традициям, Патриарх предпочел благо для Церкви и народа политическим взглядам. Заявление это не означало союза с богоборческой властью, а было всего лишь признанием ее и отказом от борьбы с ней, что не противоречило его совести как христианина.

В конце 1924 г. здоровье Тихона резко ухудшилось. 7 апреля 1925 г. после состоявшейся незадолго до этого операции на зубах патриарх скончался (он был причислен к лику русских святых в 1989 г.). В своем завещании Тихон призывал всех «не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что Советская власть - действительно народная рабоче-крестьянская власть, а потому прочная и непоколебима.

Таким образом происходит эволюция отношений советского государства и церкви. Советская власть и в этот период не дает никаких послаблений в отношении церкви, и даже наоборот, усиливает гонения на священнослужителей, ужесточает антирелигиозные меры. Со стороны духовенства в этот период происходит осознание того, что вряд ли им удастся добиться каких-то серьезных послаблений от властей, тем более после смерти патриарха Тихона, в лице которого священнослужители видели единственного защитника церкви.

3. Заключение

Согласно Преданию Церкви, не сопротивление властям предержащим, пусть даже безбожным, требуется от православных христиан, а осмысление того, почему Бог предает православных людей в руки безбожных властей. Не во внешних обстоятельствах должно видеть причину бедствий, постигающих нас, а в самих себе, ибо всегда диавол, яко лев рыкая, ходит, иский, кого поглотит (1 Пет. 5, 8). Поглощает же он тогда только, когда ему это попускает Бог. Признание советской власти, выраженное в "Заявлении" от 16 июня 1923 г. означало, что Патриарх Тихон принимал эту власть как попущение Божие, отказывался от политической борьбы с этой властью. Этот принцип был положен в основу политики церковного руководства Русской Православной Церкви и в дальнейшем.

"Заявление" позволило  Патриарху сохранить Православную  Церковь от развала, нанести решительный  удар по обновленческому расколу, спасти от смерти, пусть и на  несколько лет, многих епископов, которые вслед за Патриархом  были выпущены из тюрьмы.

Согласно признанию Е. Тучкова, освобождение Патриарха было невыгодно ГПУ. "Неожиданное прекращение дела Тихона внесло в нашу работу по церковникам некоторые затруднения, так как Тихон, состоя под судом, всецело находился под нашим влиянием, а также и обновленческое движение имело главным аргументом своей агитации, что Тихон не свободный, а подсудимый человек. Амнистированный Тихон стал значительно смелее и наши советы для него стали необязательны, а также и обновленческое движение значительно упало духом имея в лице Тихона весьма сильного и освобожденного от суда противника".[61]

Власти поняли, что путем грубого давления, тюремного заключения, угрозы смерти от Патриарха Тихона нужных им уступок не добиться, в ГПУ понимали, что расстрел Патриарха сделает его мучеником в глазах верующих и укрепит Церковь. Поэтому власти были вынуждены в своей церковной политике перейти от грубого давления и физических преследований к более изощренной политике, также направленной на раскол Церкви и подрыв авторитета Патриарха. Но это так и не позволило властям добиться от Патриарха уступок, которые противоречили канонам и традициям Церкви: введения нового стиля, церковного осуждения неугодных архиереев и т.д.

Таким образом, принципы церковной политики Патриарха Тихона, обозначенные в "Заявлении" от 16 июня себя оправдали - признание советской власти не означало подчинение ей в вопросах внутренней церковной жизни, власти так и не смогли добиться от Патриарха Тихона уступок в этом отношении,