Тема греха и покаяния в романе «Поющие в терновнике»

Министерство образования и науки РФ

Государственное общеобразовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

 

Реферат на тему

Тема греха и покаяния

в романе

«Поющие в терновнике»

 

 

Выполнила: студентка IV курса

филологического факультета

заочного отделения

Сомова Елена Сергеевна

Проверил: Грачёв

Андрей Юрьевич

 

 

Самара, 2014

Содержание

Введение

Грех и покаяние в образе Мэгги

Грех и покаяние в образе Фии

Грех и покаяние в образе Ральфа

Заключение

Список используемой литературы

 

Приложение 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 «Мы сами создаем для себя тернии

и даже не задумываемся, чего нам

это будет стоить. А потом только

и остается терпеть и уверять себя,

что мучаемся не напрасно».

Колин Маккалоу родилась 1 июня 1937 года в Австралии, в городе Веллингтоне (Новый Южный Уэльс). С пяти лет проявляла одаренность в рисовании и поэзии, но родители, в чьей памяти ярко запечатлелись картины Великой депрессии, настояли, чтобы дочь избрала более благополучный путь, поэтому Колин, которая также выказывала тягу к науке, получила медицинское образование и стала заниматься нейропсихологией. В Сиднее, в Королевской больнице Северного побережья, она основала отделение нейропсихологии, которым руководила пять лет, затем работала в Лондоне, а, переехав в США, десять лет вела научные исследования и преподавала в Йельской медицинской школе. В 1974 году был опубликован дебютный роман Колин Маккалоу "Тим", а через три года свет увидели знаменитые "Поющие в терновнике" - книга стала международным бестселлером, была переведена более чем на 20 языков и принесла автору признание и славу. Произведение Колин Маккалоу - романтическая сага о трех поколениях семьи австралийских тружеников, о людях, трудно ищущих свое счастье. Воспевающая чувства сильные и глубокие, любовь к родной земле, книга эта изобилует правдивыми и красочными деталями австралийского быта, картинами природы.

Роман Колин Маккалоу в своем роде уникален – он появился в литературе в то время, когда в любовной прозе было в моде изображение брутальности, натуралистичных подробностей – все то, что позднее снизило жанр любовного романа и сделало его добычей массовой литературы. На этом фоне произведение Маккалоу явно тяготеет к романтизму – почти все герои безупречно красивы, характеры яркие и выдающиеся, образы запоминающиеся. Любовные отношения героев тоже выписаны в романтическом ключе – с непреодолимыми препятствиями, и следовательно, исполненные трагичности, с наложенной печатью страдания, которое писательница понимает как меру платы за силу чувства (об этом недвусмысленно говорит эпиграф-легенда в начале романа, старое кельтское сказание).

Тема греха и покаяния раскрывается в романе двусторонне, однако взгляд автора высказывается ясно и без прикрас. Писательница ясно понимает, что с точки зрения церкви и религии любовь Мэгги и Ральфа – грех, но дает понять читателю, что она-то это грехом не считает, скорее трагедией любящих людей, не имеющих возможности свободно любить друг друга. И хотя наказание за грех настигает обоих любовников, но тяжесть покаяния несет один Ральф – Мэгги ничуть ни кается, ни в своей любви, ни в своем грехе. Напротив, свою любовь она мыслит как победу над суровостью и жестокостью церковных законов, рождение сына – как вырванное из рук судьбы счастье.

Большинство героев Маккалоу не склонны к покаянию, они принимают заслуженное или незаслуженно наказание как должное, встречая удары судьбы лицом к лицу, не жалуясь и не ропща. Они не каются, но и не бунтуют (за исключением – Мэгги), а воздаяние за грехи несут покорно, считая это заслуженной платой.

Из главных героев лишь Ральф относится к покаянию, как к той же обязательной расплате за грехи, как и наказание. Он не только принимает прикосновение наказующей руки Божьей – он и сам себя терзает, и это – то в нем, что вызывает любовь Мэгги, Витторио, Дэна, Лиона. «Думаю, я не встречал больше людей с такой истерзанной душой, как у Ральфа де Брикассара. В смерти он обретет покой, которого не находил при жизни» - говорит о нем Витторио, ближайший его друг, знающий его лучше всех, даже лучше женщины, его любившей.

И хотя и другим героям свойственны муки покаяния, именно покаяния, а не терзаний от кары, таким героям, как Дэн, Джастина, Лион, Пэдди, но только Ральф де Брикассар ощущает эту тесную связь покаяния и веры, греха и падения. Что совсем неудивительно – ведь у него это , если будет позволено так выразиться, профессиональная черта. Дэн тоже ощущает это, но ему не хватает опыта пережитых страданий, он слишком чист и не тронут жизнью, чтобы всей мерой ощутить муки покаяния, покаяния истинного грешника, а не «без вины виноватого», какую роль берет на себя Дэн.

Тот же самый случай и у Джастины – она берет на себе вину, которую не заслужила, но муки ее сильнее, чем у брата, она тяжелее их переносит. И уж точно с религией ее покаяние мало связано, хотя вовсе не слабее от этого.

Тема религии и церкви, как тесно связанные с темой, в романе имеют особое значение и двоякое толкование. Писательница явно отделяет религию от веры: внешне религиозная Мэри Карсон не имеет ни капли веры, маленькая Мэгги и ее братья воспринимают религию скорее как свод законов, обязательных к исполнению, даже глубоко верующий, с восторгом несущий свой сан отец Ральф воспринимает религию как свое жизненное призвание, где вера – это ощущение этого призвания, не более того. Среди героев истинно верующими можно назвать лишь Пэдди и Дэна. Однако мы не можем сказать, что автор разделила своих героев по принципу «хороший-верующий – плохой-неверующий». Ни во что не верит Фиона – сломанная жизнь, отсутствие лицемерия и природная отстраненность характера заставили ее отказаться от религии ее семьи и не обратиться к религии мужа. Однако автор нисколько ее не осуждает, скорее сочувствует, высказывая свое отношение к этому факту устами отца Ральфа, как мы можем увидеть в его диалоге с Фионой:  

«-Вы ведь не католичка?

— Нет. Пэдди — католик. Дети, естественно, все до единого воспитаны в католической вере, пусть это вас не беспокоит.

— Я и не думал беспокоиться. А вам это неприятно?

— Право, мне все равно.

— Сами вы не обратились в католическую веру?

— Я не лицемерка, отец де Брикассар. Я утратила веру в ту церковь, к которой принадлежала, и не желала обращаться к другой религии, столь же бессмысленной.

— Понимаю».

Не осуждает Маккалоу и Мэри Карсон, внешне набожную католичку, внутренне убежденную атеистку, скорее она испытывает жалость к этому персонажу, несмотря на все темные окраски, которыми обрисован этот образ.

Отец Ральф, являющийся человеком верующим, честно выполняющим свой долг слуги Божьего, в то время исполнен честолюбия и гордыни. Как говорит сам герой, он нарушил все три обета, приносимые священником при вступлении в сан: обет смирения – возжелав карьеры в лоне церкви, обет бедности – приняв наследство Мэри Карсон, и обет целомудрия.

Неверующая Джастина импонирует читателю своим жизнелюбием, дерзостью и яркостью, неверующая Мэгги, мало того – бросившая вызов церкви в своей борьбе за любовь (можем ли мы говорить о мотиве богоборчества в произведении? Возможно…) вызывает у читателя сочувствие и любовь своей силой духа, истинной женской долготерпеливостью, всей трагедией своей жизни.

Мы видим, что вопросы веры или неверия не показатель для автора ценности души человеческой. Хотя героев не католиков в романе почти нет, однако тот единственный, мало-мальски важный из второстепенных героев, не католик является персонажем скорее отрицательным, вызывающим неприязнь. Это, конечно же Люк О,Нил. Вот уж кто из героев романа меньше даже бунтарки Мэгги склонен к покаянию. И видимо, есть какая-то параллель между его принадлежностью к другой церкви и той бесчувственность, которой наделяет его автор.

Несмотря на то, что большинство из героев – люди мало склонные к покаянию, каждый из них хотя бы раз испытал его со всей силой на себе, иной раз даже не совершая никакого греха, как это мы видим в случае в Джастиной. Все – но не Мэгги. Даже в самую страшную минуту (смерть Дэна) Мэгги не испытывает ни покаяния, ни сожаления. Лишь чудовищной силы горе и заново - собирание сил, чтобы выжить и выстоять, гордо подняв голову и перед этим ударом. Что-то в этой гордости у Мэгги есть от высокомерия Мэри Карсон. И однако, пережив не один такой удар, Мэгги все стоит и сохраняет душу живой, и остается сильной, в отличие от озлобившейся в своей любви-ненависти Мэри Карсон и ослабевшей и ставшей язвительной Фионы.

Однако смерть Дэна среди его ближайшего круга – кардиналов и Лиона не мыслится ни как трагедия, ни как воздаяние. Они считают Дэна слишком чистым даже для покаяния, и потому полагают его смерть как милость Господню. «Я уверен, Дэн встретил смерть с радостью, не удивительно, что Господь не медлил долее и поспешил принять его в лоно свое. Да, я скорблю, но не о Дэне. Скорблю о его матери — вот чьи страдания, должно быть, безмерны! И о его сестре, о дядьях, о бабушке. Нет, о нем я не скорблю. Преподобный отец О'Нил всю свою жизнь сохранял едва ли не совершенную чистоту духа и помыслов. Что для него смерть? — всего лишь вступление в жизнь вечную. Для всех нас этот переход будет не столь легким» - говорит Витторио Лиону.

И потому покаяние из-за смерти Дэна испытывает только Джастина, причем абсолютно безосновательно виня себя в его смерти.

Особенно ярко тема греха и покаяния в романе выразилась в образах героев, в их мыслях, отношениях и способностях чувствовать свою греховность, вину.

Грех и покаяние в образе Мэгги

Образ Мэгги в романе – самый запоминающийся и яркий. Мы видим развитие этого образа практически с нуля – если в начале романа перед нами четырехлетняя девочка, то в конце уже хоть и не старуха, но по крайней мере женщина пожилых лет. Таким образом, мы можем проследить становление характера героини, развитие ее отношений с любимым человеком, ее взросление, все движения ее души и даже ее физическое развитие – благодаря умению Маккалоу детально прорабатывать структуру текста романа.

Тема греха и покаяния начинает раскрываться в образе Мэгги едва ли не с первых страниц. Мы видим зачатки этой темы в эпизоде с сестрой Агатой – маленькая Мэгги не в силах понять, почему наказание («покаяние») должно обрушиться на всех, хотя проступок («грех») совершила она одна. Однако сестра Агата, представляющая в данном эпизоде как бы наказующую руку Божию, придерживается иных взглядов по этому поводу. Тем не менее мы не можем не заметить неприязнь автора в изображении этого персонажа. Это не жесткое осуждение, но ироничное сожаление. Писательница как бы говорит, пожимая плечами: что делать, так устроен мир. Но уже там мы можем отметить проскальзывающее неприятие автора не столько самой католической религии, сколько бесчеловечных, на ее взгляд догматов этой религии, вмешивающейся в святое, данное Богом – любовь, рождающую людей.

В образе отца Ральфа тема греха и покаяния раскрывается не сразу, но раскрывшись, звучит, пожалуй, сильнее и ярче, чем в образе Мэгги. Ведь Мэгги, несмотря на всю нежность и мягкость этого образа, бунтарь, борец, и борьба ее прежде всего с церковью, с жестокостью религии, отнявшей у нее право открыто любить Ральфа. Она ожесточенно говорит Энн Мюллер о несправедливости законов церкви, обвинившей женщину в скверне, словно поставившей ее вне закона. И мы словно слышим вопль оскорбленной Женственности.

«Как несправедливо! У протестантов священники женятся, а католикам почему нельзя? И не уговаривайте меня, что католические священники больше заботятся о своей пастве, все равно не поверю. Видела я и бессердечных патеров и добрейших пасторов. А вот из-за этого обета безбрачия мне пришлось уехать от Ральфа, связать свою жизнь с другим, от другого родить ребенка. И знаете, что я вам скажу, Энн? Это такой же гнусный грех, как если бы Ральф нарушил свой обет целомудрия, а то и похуже. По законам католической церкви выходит, будто мне грешно любить Ральфа, а ему грешно любить меня — простить ей этого не могу!».

Но ни разу мы не видим в Мэгги покаяния, сожаления о совершенном, несмотря на всю ее мягкость, нежность, умение любить и быть верной. А к концу романа в образе героини проступает даже жесткость, и наказание за свой грех она принимает так же, как совершала его – с вызовом. Но хотя автор явно сочувствует и даже гордится своей героиней за эту ее черту, наказание ей ниспослано жестокое. Ни единая радость грешной, пусть и прекрасной любви не остается неоплаченной. И трудно даже решить, кто из любовников платит большую цену – терзающийся покаянием Ральф или с гордо поднятой головой встречающая наказание Мэгги. В каждой сцене, в каждом эпизоде мы видим снова и снова – как Мэгги бросает вызов, и как Ральф мучится покаянием. Грех на двоих – покаяние для одного. Хотя нельзя сказать, что Мэгги не мучается и не терзается как Ральф, но это отнюдь не терзания раскаявшегося грешника. Но хоть вызов бросает Мэгги, то зажег огонь, в котором они двое горят, сам Ральф. И осознание этого будет едва ли не самым тяжелым в череде мучительных часов покаяния за все, что совершил он и его возлюбленная. Мы видим, что пока Ральф внушал себе, что любовь, зажженная им в Мэгги и самом себе, лишь призрак, лишь нежное чувство привязанности, ничего не значащее и почти ни к чему не обязывающее, то покаяние его не достигает той силы, которую обретет позже. Мэгги же быстро распрощалась с этой иллюзией, как это и свойственно обычно женщинам – придумывая себе бесконечные сказки о любви, они всегда знают, где именно кончается сказка и начинается жестокая реальность. Но как только Ральф осознает, что Мэгги не забыла его и не любит его той детской любовью, что много лет, что она – женщина со всеми присущими ей желаниями и мечтами, как страх и боль охватывают Ральфа. Но страх недостаточно сильный, чтобы удержаться от греха, и боль недостаточно резкая, чтобы устрашиться ее. Да и то, когда то было видано, чтобы человек, каков он ни был, отказывался от любви, пусть осознавая, что придется после каяться и терзаться. А если и были такие разумники, то сожаление и зависть, мучающие их после, были хуже очистительного огня покаяния, тех осмелился любить вопреки всему.

Ральф – один из немногих героев в произведении, способный ощутить свое покаяние, принять его не как плату за совершенное, а как осознание своей греховности, своего несовершенства, своей ничтожности.

Мэгги – один из источников этого осознания, как говорит сам герой, она - «зеркало, в котором» ему «суждено видеть, что» он «обыкновенный смертный». Второй такой источник – это близкий Ральф кардинал ди Контини-Верчезе, единственный, возможно, кроме Мэгги, кому удалось познать его душу, приблизиться, причаститься его тайн. Именно ему кается Ральф в своих грехах, как человек человеку, и как священник священнику. А третий такой источник – это его сын Дэн. Он не делит с ним силу любви, как Мэгги, не проникает к нему в душу дружеской лаской, как Витторио, и однако же, именно он показывает Ральфу всю тщету его устремлений быть идеальным пастырем, бесполезную трату сил и духа в погоне за несуществующими призраками. Он сравнивает сына (даже не зная, что Дэн – его сын) с самим собой в молодости, и понимает, что даже в его прошлом ему не найти такой чистоты, такой веры. Дэн напрочь лишен честолюбия, так испортившего жизнь его отцу, лишен гордости. Он, чистый и безгрешный, мучается виной, которую другой человек и не счел бы за вину. Вот он несет свое покаяние со всей силой чувства. Он словно искупает грехи своих родителей, и их родителей, и своей сестры. И искупает добровольно, осознанно, не только не ропща, но и принимая это с радостью, как милость Божью. Ральф мучительно осознает эту разницу между собой и Дэном, видя все свои недостатки в свете достоинств сына, которого ему никогда не суждено назвать сыном. Автор подчеркивает это делая отца и сына внешне поразительно похожими друг на друга вплоть до взгляда и улыбки, чтобы яснее выделялась их духовная схожесть в устремлениях и разница в цели. Ведь Дэн унаследовал призвание от отца к духовному сану, склонность к мистицизму, глубокую веру, и в этом их схожесть, но цели у них разные. Дэн желает лишь стать утешителем душ, нести слово Божие, но с него хватает и того, что свет Божий сияет в нем ярко, он это осознает без гордыни, свойственной Ральфу, а с чистой благодарностью, принимая это не как знак своего превосходства перед другими людьми, но как перст указующий ему жизненный путь. Потому и покаяние Дэна и Ральфа в корне разное: Ральф кается за то, что дерзнул на слишком многое, Дэн кается, что ему дано слишком многое, больше чем другим, которые, возможно, из-за этого чувствуют себя обделенными.