Эпитеты у Тютчева

Таким образом, история эпитета у Веселовского - это история развития определенного литературного явления, отражающего развитие факта психики, факта сознания (в данном случае - способности различать предмет и его свойства). В этой истории ученый выделяет три основных момента: 

- возникновение  эпитетов в "пору древнейшего  песенного развития, которую мы отличаем названием синкретического или лироэпического…"³⁷, причем это были эпитеты, сначала "подновляющие нарицательное значение существительного", а несколько позднее - указывающие типический, существенный признак;                                

- выделение  из накопленного в начальную  синкретическую эпоху множества эпитетов ограниченного числа постоянных эпитетов, ставших "…признаком того типически-условного - и сословного миросозерцания и стиля…, который мы считаем, несколько односторонне, характерным для эпоса и народной поэзии";

- "…разложение  этой типичности индивидуализмом", проходящее через "забвение  реального смысла эпитета с  его следствиями", обобщение определения, позволяющее применять его к целому ряду предметов, а также накопление эпитетов "однозначущих или близких по значению", переходящее затем в создание сложных эпитетов и описательных определений. 

В основном Веселовский иллюстрирует свою концепцию  примерами из произведений народного эпоса, тем самым фактически отказываясь от того, чтобы придавать ей универсальный характер; однако в последних разделах своей работы он прибегает к примерам из современной ему французской, немецкой и русской поэзии, и таким образом вновь возвращается к вопросу о постоянстве психических процессов, отражающихся в литературном творчестве. На наличие такого постоянства, затемненного историческим процессом, но позволяющего преодолевать разницу во вкусах и привычках создателя древнего текста и его нынешнего читателя, указывают такие слова А.Н. Веселовского: "…все отвечает какой-нибудь потребности жизни, какому-нибудь переходному оттенку мысли, ничто не живет насильно… Мы твердим о банальности, о формализме средневековой поэзии любви, но это наша оценка: что до нас дошло формулой, ничего не говорящей воображению, было когда-то светло и вызывало ряды страстных ассоциаций". Квинтилиан различает употребление эпитета ораторами и поэтами, отмечая при этом, что поэты используют эпитет значительно чаще и довольствуются тем, чтобы эпитет подходил к определяемому слову. В речи ораторов отбор эпитетов более жесткий: эпитет не должен быть излишним, более того, желательно, чтобы он имел переносное значение: «необузданная страсть, безумные замыслы». Путем прибавления этих новых качеств эпитет становится тропом.

Несмотря  на столь давнюю историю этого  поэтического приема, общепринятого взгляда на эпитет у теоретиков нет, хотя в современных лингвистических и поэтических словарях подчеркивается, что эпитет обязательно должен носить образный, экспрессивный, метафорический характер, давать лицу, явлению или предмету дополнительную художественную характеристику в виде скрытого сравнения, которое легко угадывается.

Эта точка  зрения противоречит традиционному  пониманию эпитета как поэтического определения, не вносящего нового признака в определяемое понятие, а лишь подновляющего его нарицательное значение, либо усиливающее какое-то характерное качество лица или предмета.   

Наблюдающееся расхождение во взглядах исследователей на природу эпитета отражается в  существующих классификациях эпитета. Так, например, О. С. Ахманова выделяет следующие виды эпитетов:

• Эпитет объяснительный. Эпитет усиливающий, подчеркивающий какой-либо один признак предмета (ножки резвые, столы белодубовые).
• Эпитет перенесенный (эналлога). Фигура речи, состоящая в переносе эпитета на управляющее слово (голубей крепкокрылая стая  вместо голубей крепкокрылых стая).
• Эпитет тавтологический. Эпитет, возвращающий слову утраченную им экспрессивную образность (диво дивное, горе горькое)³⁸.

Сохраняет свою значимость и разграничение  простых, сложных и составных  эпитетов, берущее свое начало еще  в античной литературе и затрагивающее преимущественно морфемный состав определения: если простые эпитеты состоят из одного простого прилагательного (серый волк), а сложные - из прилагательного сложного (розоперстая Эос, тяжелозвонкое скаканье), то составные выражаются целым словосочетанием (туче-собиратель Зевес, розоперстая заря).

 Большинство эпитетов характеризуют предметы, но есть и такие, которые образно описывают действия. При этом, если действие обозначено отглагольным существительным, эпитет выражен прилагательным (тяжелое передвижение туч, усыпительный шум дождя), если же действие названо глаголом, то эпитетом может быть наречие, которое выступает в роли обстоятельства (Листья были напряженно вытянуты по ветру. Туго ухала земля. - Паустовский). В качестве эпитетов могут употребляться также существительные, играющие роль приложений, сказуемых, дающие образную характеристику предмета (Поэт - эхо мира, а не только - няня своей души. - М. Горький). Прилагательные-эпитеты при субстантивации могут играть роль подлежащего, дополнения, обращения (Милая, добрая, старая, нежная! С думами грустными ты не дружись. - Есенин).

Для того чтобы лучше понять сущность эпитета, следует выяснить, что именно понимали под эпитетом те, кто ввел этот термин в употребление, то есть обратиться к работам античных ораторов и мыслителей. Отметим, что наиболее полный анализ данного вопроса представлен в работах А.П. Лободанова³⁹ (1984г.).  По его мнению, изобретение, создание или выбор эпитета подчинены у древних авторов античному учению о характере: эпитет понимался как характер какого-либо имени, как характерный признак, обнаруживаемый творческой интуицией автора в природе имени и назначенный к выявлению или усилению признака имени, к которому грамматически относится, в целях художественной характеризации предмета речи.

Существование различных видов эпитета уже  в античности наводит на мысль  о том, что они являются отражением различных этапов в развитии эпитета. В этой связи целесообразно обратить внимание на существующие теории появления и развития эпитета.

По мнению Б.В.Томашевского, эпитет, в отличие  от логического определения, не уменьшает  объем понятия и не расширяет  его содержания, а оставляет его  неизменным. «Задача логического определения, – пишет он в своей работе Стилистика и стихосложение⁴⁰ (1958), – индивидуализировать понятие или предмет, отличить его от подобных же понятий <...>. Эпитет – это такое определение, которое этой функции не имеет <...>. Эпитет ничего не прибавляет к содержанию, он как бы перегруппировывает признаки, выдвигая в ясное поле сознания тот признак, который мог бы там и не присутствовать». Так, в сочетании серый волк атрибут серый – это эпитет, а в сочетании серая лошадь это же прилагательное выступает как логическое определение, так как отражает именно масть лошади».

Среди отечественных  исследователей одним из первых, кто  попытался внести ясность в понимание  термина «эпитет» и отделить его от прочих видов определений, является В. М. Жирмунский⁴¹. Он разграничивает более узкое и более широкое значение термина «эпитет». Первоначально слово «эпитет» употреблялось только в смысле поэтического определения, не вносящего нового признака в определяемое понятие. Примерами могут послужить такие сочетания, как белый снег, синее море, ясная лазурь. Эпитет в широком смысле - определение, один из приемов поэтического стиля. Он вносит новый признак, не заключающийся в определяемом понятии, сужает его значение или обогащает определяемый предмет (например, теплый свет, золотисто-темная аллея у Тургенева). Различие между двумя этими видами может быть установлено более четко на конкретных примерах. В сочетаниях бурый снег, розоватое море, зеленое море, также принадлежащих к разряду поэтических определений, вводится новый признак, обогащающий определяемый предмет. Еще одно различие состоит в том, что в случае эпитета в узком смысле мы имеем дело с определением укоренившимся, канонизированным литературной традицией, в случае эпитета в широком смысле - с сочетанием новым, индивидуальным. С этим связано и другое, более глубокое различие: в первой группе определение обозначает типический и как бы постоянный признак определяемого понятия, во второй - признак окказиональный, улавливаемый из частных аспектов явления. В. М. Жирмунский предлагает считать эпитетом только эпитет в узком смысле, а в остальных случаях, по мнению ученого, речь идет не об эпитетах, а о поэтических определениях.

Всякий  эпитет отражает неповторимость восприятия мира автором, потому обязательно выражает какую-либо оценку и имеет субъективное значение: деревянная полка - не эпитет, так здесь нет художественного определения, деревянное лицо - эпитет, выражающий впечатление говорящего о выражении лица собеседника, то есть создающий образ.

В отличие  от обычного логического определения, которое выделяет данный предмет  из многих (тихий звон), эпитет либо выделяет в предмете одно из его свойств (гордый конь), либо – как метафорический эпитет – переносит на него свойства другого предмета (живой след).

В системе  эпитетов отражается стиль писателя, эпохи, данного литературного направления  (напр., «сладкогласый певец», «хладный прах» характерны для сентиментализма, «желтая заря», «снежное вино» принадлежат поэтической системе А.А.Блока). При этом свойство «поэтичности» приобретают даже самые тривиальные определения, оказывающиеся в контексте поэтического и, шире, художественного текста: таким образом автор может достигать определенного эмоционального эффекта, а значит, реализовывать основную задачу художественного текста⁴².

В художественном произведении эпитет может выполнять различные функции:

• образно охарактеризовать предмет: сияющие глаза, глаза-бриллианты;
• в стихотворном фольклоре эпитет, составляющий вместе с определяемым словом устойчивое словосочетание, несущее одно ударение, выполнял, помимо содержательной, мнемоническую функцию (гр. Mnemónicon – искусство запоминания). Постоянные эпитеты облегчали певцу, сказителю исполнение произведения.

Сопутствуя  определяемому слову, эпитет характеризует, оценивает, индивидуализирует предмет или явление, переносит на него свое значение, участвуя в создании художественного образа.

Подводя итог рассмотрению понятия «эпитет» и соответствующего круга явлений в отечественной филологической науке, можно сказать, что понимание эпитета постоянно оказывается напрямую связано с тем взглядом на художественный текст вообще, который был принят в культуре соответствующей эпохи.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Функционально-семантическая нагрузка эпитетов в стихотворных текстах Ф.И.Тютчева.

 

2.1 Семантическая типология эпитетов.

 

 Читая стихи Тютчева, мы вновь и вновь поражаемся неисчерпаемому богатству русского языка. Благоговейному  отношению к поэтическому слову учат нас его стихи. Встав в один ряд с лучшими русскими поэтами, Тютчев сумел создать своеобразную систему выразительных средств, и ее описание так же необходимо, как описание стилистических систем других писателей и поэтов.

В этой главе  мы рассмотрим в первую очередь различные  по значению эпитеты, а также обратим внимание на структурную классификацию и частеречную принадлежность эпитетов в стихотворных текстах Тютчева.

Со структурной  точки зрения в исследованном  материале можно выделить группы простых и сложных эпитетов, а  также составные эпитеты. Простые эпитеты выражены однокорневыми именами прилагательными – Из смертной рвётся он груди ("О чём ты воешь, ветр ночной"); высокой волею богов ("День и ночь"); бродят в сумрачной тени ("Как ни дышит полдень знойный"); горючей влагою своей ("О, как удийственно мы любим..."); сияй, сияй, прощальный свет ("Последняя любовь"); с лазуревых высот ("В часы, когда бывает..."); лишь по задумчивой Неве ("Опять стою я над Невой..."); и, лучистая на зное, в искрах катится река ("В небе тают облака..."); смотрю на милые черты ("К.Б."); ей чужды наши  призрачные годы ("От жизни той, что бушевала здесь...").

Сложные эпитеты содержат в себя два корня – покров наброшен                златотканный ("День и ночь"); был мимолетным гостем он ("О, как удийственно мы любим..."); и смех младенчески-живой ("О, как удийственно мы любим..."); и брызнет огнецветной струею по стенам ("В часы, когда бывает..."); миротворной бездной ("От жизни той, что бушевала здесь...").

Составные эпитеты выражены словосочетаниями – что значит голос твой, то глухо жалобный, то шумно ("О чём ты воешь, ветр ночной"). При выборке из использованных в работе стихотворных текстов  Тютчева в объеме 122 эпитетов группа простых эпитетов составила 99 единиц (81,2%), группа сложных эпитетов составила 13 единиц (10,6%), а составных эпитетов – 10 единиц (8,2%). От общего числа однословных эпитетов  большинство составляют прилагательные – 60,65% (74 единицы).

Вторая  по количеству группа однословных эпитетов – эпитеты-наречия в количестве 20 единиц (8,7% от общего числа однословных  эпитетов). Как правило, они мотивированы качественными или относительными прилагательными: о чём так сетуешь безумно ("О чём ты воешь, ветр ночной?..."); как жадно мир души ночной внимает повести любимой ("О чём ты воешь, ветр ночной?..."); о, как убийственно мы любим ("О, как убийственно мы любим..."); нежней мы любим и суеверней ("Последняя любовь"); раскинувшись и широко и смело ("От жизни той, что бушевала здесь...").

Наряду  с прилагательными и наречиями  достаточно распространенными являются эпитеты-причастия: о, бурь заснувших не буди ("О чём ты воешь, ветр ночной?..."); души болящей исцеленье ("День и ночь"); очарованную мглу ("Как ни дышит полдень знойный"); на эти дремлющие воды ("Опять стою я над Невой..."); и с     белеющих полей ("В небе тают облака..."); в отжившем сердце ожило ("К.Б."); всепоглощающей и миротворной бездной ("От жизни той, что бушевала здесь..."). Они составляют 11,1% от общего числа исследуемых эпитетов.