Художественное новаторство и поэтика романа Достоевского по концепции М.М.Бахтина

Тюменский  Государственный Университет

Кафедра русской литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

Художественное новаторство и поэтика романа Достоевского по концепции М.М.Бахтина

         (На примере романа «Идиот»)

 

 

 

 

 

Выполнила: Ю.И. Горбунова,

                                  155 группа

       Проверил: А.А. Медведев

 

 

 

                                  

                                           Тюмень

                                               2007

 

Содержание

 

Введение………………………………………………………………….2

 

Герой и позиция автора по отношению к герою в творчестве Достоевского……….…………………………………………………….4

 

Жанровые и сюжетно-композиционные особенности произведений Достоевского...………………………….……………....6

  «Сократический диалог»……………………………………….....7

       «Мениппова сатира».……….…………………………….………..9

       «Симпосион»…………………………………………………….…14

       «Карнавализация»….…………………………………..……...….15

 

Заключение……………………………………………………………..18

 

Библиографический список литературы………………………..…19

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Конечно  же,  Достоевский  был  неутомимым  защитником  Добра, то  бишь Христианства. Но если вдуматься, не было и у Зла адвоката более изощренного.

                                                                              Иосиф Бродский

 

Введение

 

Наука о Достоевском, как и всякая наука, подвержена неким собственным внутренним движениям, колебаниям, когда вдруг на первый план выходит что-то, привлекающее все большее и большее внимание, притягивающее к себе все большее и большее количество научных сил. Таким центром притяжения стал в последние годы роман «Идиот». Все возрастающее число работ посвящено именно этому «самому загадочному» из романов Достоевского.

 

Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача настоящей работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть на примере романа «Идиот» принципиальное новаторство Достоевского.

 

В работе мы рассмотрим такие аспекты, как:

 

• Герой и поэзия автора по отношению к герою в творчестве Достоевского;
• Жанровые и сюжетно-композиционные особенности произведений Достоевского.

 

Так же мы приведем примеры, которые помогут лучше понять некоторые термины.  

 

Герой и позиция автора по отношению к герою в творчестве Достоевского

 

Герой интересует Достоевского не как явление действительности, не как определенный облик, слагающийся из черт односмысленных и объективных, в своей совокупности отвечающих на вопрос «кто он?». Герой интересует Достоевского как особая точка зрения на мир и на себя самого. Достоевскому важно не то, чем его герой является в мире, а, прежде всего то, чем является для героя мир и чем является он сам для себя самого.

 

Элементами, из которых слагается образ героя, служат не черты действительности – самого героя и его бытового окружения, – но значение этих черт для него самого, для его самосознания. Все устойчивые объективные качества героя, его социальное положение, его социологическая и характерологическая типичность, его душевный облик и даже самая его наружность у Достоевского становятся объектом рефлексии самого героя, предметом его самосознания; предметом же авторского видения и изображения оказывается самая функция этого самосознания. В то время как обычно самосознание героя является лишь элементом его действительности, лишь одною из черт его целостного образа, здесь, напротив, вся действительность становится элементом его самосознания.

 

Достоевский произвел как бы в маленьком масштабе коперниковский переворот, сделав моментом самоопределения героя то, что было твердым и завершающим авторским определением. Теперь герой освещает себя сам со всех возможных точек зрения; автор же освещает уже не действительность героя, а его самосознание.

 

Не только действительность самого героя, но и окружающий его внешний мир, и быт вовлекаются в процесс самосознания, переводятся из авторского кругозора в кругозор героя. Всепоглощающему сознанию героя можно противопоставить лишь один объективный мир – мир других равноправных с ним сознаний.

 

Самосознание как художественная доминанта в построении образа героя предполагает и радикально новую авторскую позицию по отношению к изображаемому человеку.

 

Герой Достоевского всегда стремится разбить завершающую и как бы умерщвляющую его оправу чужих слов о нем. Иногда эта борьба становится важным трагическим мотивом его жизни (например, у Настасьи Филипповы)1.

 

Настасья Филипповна глубоко несчастна, ее женская честь поругана, она унижена и оскорблена морально развращенным и циничным обществом. С самого детства она являлась жертвой развращенного эгоиста, богатого барина Тоцкого, воспитавшего для себя из маленькой девочки, поразившей его своей красотой, любовницу, тешившую его тщеславие.

 

Настасья Филипповна бросает вызов буржуазно-дворянскому обществу, ничтожеству  и пошлости его интересов, лицемерию и ханжеству его представителей, которые втихомолку грешат против ими же защищаемой «морали». Трагизм положения Настасьи Филипповны усугубляется тем, что она презирает и ненавидит всех этих карьеристов и циничных дельцов, которые гонятся за наслаждениями, видят в женщине лишь предмет своих низменных вожделений, и в то же время не находит выхода. Она мечется, мучительно переживает свое падение, переходит от презрения и ненависти к отчаянию. В образе Настасьи Филипповны Достоевский выразил свою излюбленную идею об искажении и поругании в собственническом обществе красоты, женского достоинства, человеческой личности, враждебности этого общества всему прекрасному и благородному.

 

Итак, новая художественная позиция автора по отношению к герою в полифоническом романе Достоевского – это позиция, которая утверждает самостоятельность, внутреннюю свободу, незавершенность и нерешенность героя. Герой для автора не «он» и не «я», а полноценное «ты», то есть другое чужое полноправное «я» («ты еси»). Герой – субъект глубоко серьезного, настоящего, не риторически разыгранного или литературно-условного, диалогического обращения.

 

Необходимо еще раз подчеркнуть положительную активность новой авторской позиции в полифоническом романе. Сознание творца полифонического романа постоянно и повсюду присутствует в этом романе и в высшей степени активно в нем. Авторское сознание не превращает сознания героев в объекты и не дает им заочных завершающих определений. Оно отражает и воссоздает не мир объектов, а именно эти чужие сознания с их мирами, воссоздает в их подлинной незавершимости (ведь именно в ней их сущность).

 

Авторская активность Достоевского проявляется в доведении каждой из спорящих точек зрения до максимальной силы и глубины, до предела убедительности. Он стремится раскрыть и развернуть все заложенные в данной точке зрения смысловые возможности. Достоевский умел это делать с исключительной силой. И эта углубляющая чужую мысль активность возможна только на почве диалогического отношения к чужому сознанию, к чужой точке зрения2.

 

 

Жанровые и сюжетно-композиционные особенности произведений Достоевского

 

По сравнению с творчеством Тургенева, Гончарова и Толстого, творчество Достоевского явственно принадлежит к совершенно иному, чужеродному им, жанровому типу.

 

Полифонический роман Достоевского строится на иной сюжетно-композиционной основе, нежели биографический, и связан с другими жанровыми традициями в развитии европейской художественной прозы. В литературе о Достоевском очень часто связывают особенности его творчества с традициями европейского авантюрного романа. И в этом есть известная доля истины.

 

Между авантюрным героем и героем Достоевского имеется одно очень существенное для построения романа формальное сходство. И про авантюрного героя нельзя сказать, кто он. У него нет твердых социально-типических и индивидуально-характерологических качеств, из которых слагался бы устойчивый образ его характера, типа или темперамента. С авантюрным героем все может случиться, и он всем может стать. Авантюрный герой так же не завершен и не предопределен своим образом, как и герой Достоевского.

 

Круг тех связей, какие могут завязать герои, и тех событий, участниками которых они могут стать, не предопределен и не ограничен ни их характером, ни тем социальным миром, в котором они действительно были бы воплощены. Поэтому Достоевский спокойно мог пользоваться самыми крайними и последовательными приемами не только благородного авантюрного романа, но и романа бульварного.

 

Нет, кажется, ни одного атрибута старого романа приключений, который не был использован Достоевским. Помимо таинственных преступлений и массовых катастроф, титулов и неожиданных состояний, мы находим здесь типичнейшую черту мелодрамы – скитания аристократов по трущобам и товарищеское братание их с общественными подонками.

 

Авантюрный роман является только одной из ветвей могучей и широко разветвленной жанровой традиции, уходящей, как мы сказали, в глубь прошлого, к самым истокам европейской литературы. И необходимым проследить эту традицию именно до ее истоков.

 

Особую область литературы представляет область серьезно-смехового. Сюда относятся обширная литература симпосионов, «сократический диалог», памфлеты, «Мениппова сатира» и другие.

 

«Сократический диалог»

 

1) В основе жанра лежит сократическое представление о диалогической природе истины и человеческой мысли о ней. Диалогический способ искания истины противопоставлялся официальному монологизму. Истина не рождается и не находится в голове отдельного человека, она рождается между людьми, совместно ищущими истину, в процессе их диалогического общения.

 

2) Двумя основными приемами «сократического диалога» являлись синкриза  и анакриза. Под синкризой понималось сопоставление различных точек зрения на определенный предмет. Под анакризой понимались способы вызывать, провоцировать слова собеседника, заставлять его высказать свое мнение, и высказать до конца. 3) Героями «сократического диалога» являются идеологи. И самое событие, которое совершается в «сократическом диалоге» (или, точнее, воспроизводится в нем), является чисто идеологическим событием искания и испытания истины. «Сократический диалог», таким образом, впервые в истории европейской литературы вводит героя-идеолога.

 

3. В «сократическом диалоге» наряду с анакризой, то есть провоцированием слова словом, для той же цели используется иногда и сюжетная ситуация диалога. Здесь налична тенденция к созданию исключительной ситуации, очищающей слово от всякого жизненного автоматизма и объектности, заставляющей человека раскрывать глубинные пласты личности и мысли. Так же мы можем говорить о зарождении уже и на его почве особого типа «диалога на пороге».

 

Отчет-исповедь Ипполита. «Необходимое объяснение» представляет собою многословную записку самоубийцы, написанную семнадцатилетним юношей, умирающим от туберкулеза. Достоевский заставляет зазвучать предсмертную записку как крик о помощи, драматизируя ее, то есть предоставив автору, Ипполиту, прочитать ее вслух компании, собравшейся у князя Мышкина. 

 

5) Идея в «сократическом диалоге»  органически сочетается с образом человека – ее носителя. Диалогическое испытание идеи есть одновременно и испытание человека, ее представляющего.

 

«Сократический диалог» как определенный жанр просуществовал недолго, но в процессе его распада сложились другие диалогические жанры, в том числе и «Мениппова сатира».

 

1) По сравнению с «сократическим  диалогом» в мениппее в общем  увеличивается удельный вес смехового  элемента.

 

2) Мениппея свободна от предания и не скована никакими требованиями внешнего жизненного правдоподобия. Мениппея характеризуется исключительной свободой сюжетного и философского вымысла.

 

3) Самая смелая и необузданная  фантастика и авантюра внутренне  мотивируются, оправдываются, освящаются  здесь чисто идейно-философской  целью – создавать исключительные  ситуации для провоцирования и испытания философской идеи.

 

4) Органическое сочетание в ней  свободной фантастики, символики  и – иногда – мистико-религиозного  элемента с крайним и грубым (с нашей точки зрения) трущобным  натурализмом. Человек идеи –  мудрец – сталкивается с предельным выражением мирового зла, разврата, низости и пошлости.

 

Реакция князя на совершенно незаслуженную пощечину

 

«У  Гани в  глазах  помутилось, и он, совсем  забывшись, изо  всей  силы

замахнулся на сестру. Удар пришелся бы ей непременно в лицо. Но вдруг другая рука остановила на лету Ганину руку. Между ним и сестрой стоял князь.

     - Полноте,  довольно! - проговорил он настойчиво, но тоже  весь  дрожа, как от чрезвычайно сильного потрясения.