Преступность и генетика

В то же время необходимо иметь в виду, что рассмотренные  концепции преступности биологического толка при всем том, что многие ученые в мире относятся к ним  негативно (особенно мощный импульс  их отрицанию давало то, что они  пользовались особой популярностью  в нацистской Германии), оказали  и продолжают оказывать серьезное  влияние на практику воздействия  на преступность. В значительной мере они были включены в теоретический фундамент так называемой клинической криминологии. На них опирались при разработке и внедрении большинства медицинских мер коррекции личности преступника. Американский исследователь практики удержания от преступлений Самуэль Чавкин в 1978 г. с тревогой отмечал, что все более широкое распространение получают научные теории, возлагающие всю ответственность за острые социальные проблемы (такие как бурный рост насилия) на отдельных индивидов, чье неподдающееся контролю поведение объясняется либо причинами генетического порядка, либо дефектами нервной системы (преступники являются жертвами плохой наследственности либо страдают тем или иным заболеванием мозга, либо имеют лишнюю хромосому, либо подвержены воздействию всех трех факторов одновременно).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Умственное развитие

Умственное развитие не имеет  прямого отношения к преступности, но играет немало важную роль. Умственно  отсталый человек не может отдавать себе полный отчет о своих действия, так же он способен перепутать основные моральные категории, такие как  добро и зло, что в свою очередь  может повлечь совершение им противоправного  деяния. Считается, что умственные  способности вообще передаются по наследству и особо важную роль играют родители. Аристотель предложил проводить аналогию между причинами, обусловливающими поведение человека, и причинами, вызывающими рост дуба или березы из семени. Дождь он называл причиной, ускоряющей или обусловливающей рост, а причиной, предопределяющей, что вырастет — дуб или береза,— считал само семя. Это представление, очевидно, легло в основу концепции «дурного семени».

Впервые четкое разделение категорий умственной дефективности  и душевных расстройств было проведено  Жаном Эскиролем в 1838 г. в его работе «Душевные болезни». Примерно в то же время к аналогичным выводам пришел в Соединенных Штатах Исаак Рей. Первое определение невменяемости, предположительно в связи с душевной болезнью, было сформулировано в 1843 г., когда специальная королевская комиссия в Англии разработала известные «правила Мак-Натена». Понятию «идиот», использованному Исааком Реем, в большинстве законодательных актов стал соответствовать термин «слабоумный». Слова «невменяемость» и «слабоумие» приобрели юридическое значение и стали означать психические расстройства и психическую неадекватность индивида, которые жюри правомочно учитывать при рассмотрении дел.

В 1877 г. Ричард Дагдейл опубликовал известное исследование семьи, отличавшейся, как утверждал автор, умственной отсталостью. Эта работа привлекла внимание к вопросам тяжелой наследственности как основному фактору умственной неразвитости и преступности. Дегенеративность и врожденная неполноценность стали считаться основной причиной преступности. В 1912 г. Генри X. Годдард опубликовал аналогичное исследование — «Семья Калликаксов» . История семьи Калликаксов началась во время Гражданской войны в Америке, когда Мартин Калликакс встретился со слабоумной девушкой и стал отцом слабоумного сына. К 1912 г. было известно 480 прямых потомков этого недолговременного союза. Из них 143 человека также были слабоумными, многие были незаконнорожденными, алкоголиками и проститутками. После войны основатель «династии» Мартин Калликакс женился на девушке из «приличной» семьи. По этой линии насчитывалось 496 прямых потомков, и среди них не было ни слабоумных, ни незаконнорожденных, ни проституток, ни преступников. Многие из них стали юристами, врачами, судьями и были уважаемыми людьми. Обследование Дейвенпортом семьи Нэм дало аналогичные результаты.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Семья Калликак: Учение о наследственности слабоумия

Семья Калликак: Учение о наследственности слабоумия – книга Генри Г. Годдарда, американского психолога и евгеника, написанная в 1912 году. В этой работе подробно изучается проблема наследования слабоумия, относящегося к различным умственным нарушениям: умственная отсталость, не обучаемость и психическое расстройство. Годдард пришёл к выводу, что все умственные признаки наследуемы и что обществу нужно избегать воспроизводства нездоровых людей.

Книга начинается с обсуждения дела Деборы Калликак, женщины в институте Годдарда, Дома для воспитания и ухода за умственно отсталыми детьми в Нью-Джерси. По мере изучения её генеалогии, Годдард сделал любопытные и удивительные открытия.

Книга рассматривает генеалогию Мартина Калликак, пра-пра-пра-прадедушки Деборы, героя Войны за независимость США. По дороге домой после войны, нормальный в моральном плане Мартин имел однажды связь со слабоумной барменшей. Позже молодой Мартин стал уважаемым жителем Новой Англии и отцом большой и преуспевающей семьи.

Но по словам Годдарда, от связи с «неизвестной слабоумной барменшей» родился ребёнок. Единственный ребёнок, мальчик, от которого родилось ещё больше детей, которые потом родили своих и так далее из поколения в поколение.

Дети со «слабоумной» стороны  семьи Калликак выросли слабыми, неспокойными, слабоумными и преступниками. Годдард часто писал о невидимой угрозе рецессивных «слабоумных» генов, носимыми внешне неглупо выглядящими людьми законы Менделя были открыты десять лет спустя.

Со «здоровой» стороны  семьи Калликак, дети выросли успешными, умными и морально воспитанными. Они стали юристами, министрами и врачами. Годдард пришёл к выводу, что нельзя позволять слабоумным размножаться, иначе это приведёт к росту криминала и бедности в обществе. В работе приведены сложные построенные семейные древа, с обозначениями отрицательных и положительных качеств. Неудивительно, что Годдард рекомендовал таких детей содержать в институтах вроде того, каким он руководил, где бы их обучали простому труду в сфере услуг.

 

Биологическое объяснение преступности

Еще в 1540 году Фернел  утверждал, что нервность человека зависит от неких «паров», поднимающихся от видоизмененного в своем составе семени или менструальной крови и своим присутствием влияющих на общее самочувствие. Несколько позже Сюденгам дал описание истерии, которую сводил к изменениям в крови, приводящим к «атаксии» - беспорядочности жизненных духов. До конца 18 века теория «жизненных паров» и «атаксии» господствовали при объяснении невротических расстройств и связанных с ними особенностей поведения.

19 век ознаменован   описанием болезней, приводящих  к отклонениям в поведении:  хорея, меланхолия, невроз характера,  социоаффективный психоз. Итальянский тюремный врач Чезаре Ломброзо, обнаружив связь между криминальным поведением и определенными физическими чертами, считал, что люди предрасположены к определенным типам поведения по своему биологическому складу. Так, «криминальный тип» есть результат деградации к более ранним стадиям человеческой эволюции. Этот тип можно определить по таким характерным чертам, как скошенный лоб, выступающая нижняя челюсть,  реденькая бородка и пониженная чувствительность к боли.

Э. Кречмер (1924), У.  Шелдон (1940) считали, что определенное строение тела означает присутствие характерных личностных черт. Так, эндоморфу, человеку умеренной полноты, с мягким и несколько округлым телом, свойственны общительность, умение ладить с людьми и потворство своим желаниям. Эктоморф,  отличающийся тонкостью и хрупкостью тела, склонен к самоанализу, наделен повышенной чувствительностью и нервозностью. Шелдон сделал вывод, что наиболее склонен к девиантному поведению мезоморф, чье тело отличается силой и стройностью. Он проявляет склонность к беспокойству, активен и не слишком чувствителен. Однако далеко не каждый  мезоморф ведет себя неподобающе, а другие типы обязательно законопослушны. Следовательно, подтверждается несостоятельность "антропологических" теорий преступности.

Уиткин (1976) и его коллеги, фокусируя внимание на аномалиях половых хромосом девианта, на материале исследования датской преступности обнаружили, что среди мужчин с составом хромосом ХУУ наблюдается более высокий уровень правонарушений, чем среди людей, не обладавших дополнительными хромосомами. Возможно, однако, что необычная и даже пугающая внешность таких мужчин в какой-то мере способствует тому, что их арестовывают и признают виновными чаще, чем людей с заурядной внешностью.

Таким образом, биологическое  объяснение, включая генетическую основу человека, особенности обменных процессов, специфику высшей нервной деятельности, отклонения или патологии в соматическом или нервно-психическом развитии, не учитывает тех индивидуальных случаев, когда физические признаки «свидетельствуют» о возможной  девиации, а в реальной жизни этого  не наблюдается. Авторы психофизиологических концепций, придавая особое значение стабильным поведенческим компонентам, тесно  связанным с генетическими, психофизиологическими  характеристиками, практически не обращают внимания на изменчивость, ситуативность  поведения (хотя еще Ломброзо выделил тип "случайных преступников"); не уделяют должного внимания волевым, личностным проявлениям индивида. Следовательно, биологические факторы лишь косвенно способствуют девиации, сочетаясь с другими - социальными или психологическими. Поэтому, хотя биологические концепции и были популярны в начале 20 века, другие теории происхождения отклоняющегося поведения их постепенно вытеснили.

Однако представители  современной генной инженерии продолжают попытки выделить и охарактеризовать специфические гены, ответственные  за поведение человека, происхождение  и развитие преступности (Марш Э., Катц, 1985;  Уилсон Э., 1984). А последние технологические достижения в области биологии и медицины свидетельствуют о том, что становится возможным изменять и даже контролировать способности и поступки людей путем прямого воздействия на физиологию и мозг. Так, Нидлмен (1996) определил, что высокое содержание свинца в организме является фактором риска в генезе антисоциального поведения;  Оливье (2000) отмечает, что делинквентное поведение можно вызвать приемом свинца внутрь. Следовательно, биологизаторский подход до сих пор имеет своих приверженцев.

 

 

 

 

 

Социологическое объяснение причин преступности

Если биологическое объяснение девиации связано с анализом природы  девиантной личности, то социологическое объяснение фокусируется на социальных и культурных факторах, предопределяющих отклонения в поведении.

Впервые социологическое  объяснение девиантности было предложено в теории аномии, разработанной Эмилем Дюркгеймом (1897) в классическом исследовании сущности самоубийства. Он считал одной из ее причин явление, названное аномией буквально «разрегулированность»². Объясняя это явление, он подчеркивал, что социальные правила играют важную роль в регуляции жизни людей, нормы управляют их поведением. Следовательно, обычно люди знают, чего следует ожидать от других, и чего ждут от них. Однако во время кризисов или радикальных социальных перемен, жизненный опыт перестает соответствовать идеалам, воплощенным в социальных нормах. В результате люди испытывают состояние запутанности и дезориентации, приводящих к подъему уровня самоубийств. Таким образом, «нарушение коллективного порядка» способствует девиантному поведению.

Так, аномия свойственна  современному российскому обществу: значительная часть населения, не привыкшая  к конкуренции и плюрализму, воспринимает происходящие в обществе события  как нарастающий хаос и анархию. В.А. Парыгина (1995) отмечает, что в условиях рынка традиционные нормы регламентированного поведения не действуют, а новые образцы инновационного поведения не освоены.

Селлин (1938), занимаясь изучением поведения отдельных групп, нормы которых отличаются от норм остального общества и не  соответствуют им, подчеркивал, что девиантность возникает в результате конфликтов между нормами культуры. Например, в таких субкультурах, как уличные банды или группы заключенных полиция ассоциируется с карательной организацией, а законопослушные граждане считают ее службой по охране порядка и защите частной собственности. Член банды становится нонконформистом с точки зрения широких слоев общества, однако, он конформен по отношению к своей группе.

Роберт Мертон (1938) считал, что причиной девиации является разрыв между культурными целями общества и социально одобряемыми средствами их достижения. Так, когда люди стремятся к финансовому успеху, но убеждаются в том, что его нельзя достичь с помощью социально одобряемых средств, они могут прибегать к незаконным способам - рэкету, спекуляции или торговле наркотиками.

Трэвис Хирши (223) утверждал, что вера в ценности, принятые обществом (например, в правильность законов), ведет к активному стремлению к успешной учебе, участию в социально одобряемой деятельности; и чем глубже привязанность ребенка к родителям, школе и сверстникам, тем меньше вероятность, что они совершат девиантные поступки.

Однако исследование,  проведенное Хинделангом (1973), показало, что слишком глубокая привязанность несовершеннолетних к сверстникам способствует правонарушениям, т.к. группы сверстников, действительно регулируя поведение своих членов, могут поощрять и преступное поведение.

Отклоняющемуся поведению  может способствовать членство в  неформальных молодежных группах, которые  впервые возникли после второй мировой  войны в европейских странах. Это был протест против существующих порядков и поиск более справедливых форм человеческого существования. Позднее такие формы отклоняющегося от нормы поведения стали присущи и нашему обществу. Это движения хиппи, выдвигавших человеколюбивую систему ценностей «Творите любовь, а не войну», но вызывавших неприятие и непонимание со стороны людей одеждой и ее атрибутами; рокеров, учащихся с мотоциклами, носившихся на большой скорости по ночным улицам, оглушая жителей; панков, стремившихся вызвать к себе отвращение окружающих (ярко расписывают лица, бреют головы, ходят в рваной одежде с собачьими ошейниками или цепями от унитаза на шее, используют грубый жаргон); металлистов (агрессивный внешний вид, черная одежда, шипы, металлические украшения, исповедуют культ сатаны); брейкеров и др. Существующие различные неформальные группы нередко контактируют друг с другом; в них тянутся «лохи», подростки, быстро впитывающие агрессивность.