Система коммуникации в Древней Греции

Собственно, этот рациональный подход и привел к развитию такой функции коммуникации, как убеждение. Мало было стать вождем — надо было еще и сохранить свой пост на как можно более длительный срок. Но что делать, если община, род, племя, избрав лидера, впоследствии усомнится в его компетенции и захочет его заменить более подходящим, по мнению соплеменников, кандидатом? Оставалось только одно — постоянно поддерживать свой образ наиболее подходящего руководителя, лишая общину поводов думать о его смене.

Эту функцию эффективно выполняла религия. Ученые до сих пор ведут дискуссии о времени ее появления, и в настоящее время существуют две основные позиции:

1. Религия зародилась одновременно с человеческим обществом (т. е. существовала фактически «изначально»);
2. Религия возникла на поздних стадиях верхнего палеолита, на переходе к неолиту.

Вторая позиция представляется более обоснованной, если говорить о религии не просто как о «вере в сверхъестественное», а о реально сложившемся общественном институте с его служителями, приверженцами и пр. Религия в первобытном мире стала первой идеологией, обосновывающей существование сложившегося порядка вещей — наличие лидеров и рядовых членов племени — и защищавшей этот порядок.

Вожди перестали быть только «функциональными» руководителями, распоряжавшимися на войне и на охоте, они превратились в своего рода посредников между людьми и богами. Происходила трансформация «рационального» лидерства в «харизматическое» — вождем становится не самый сильный или опытный, а тот, кому покровительствуют духи, отличившие его среди соплеменников. Интересно отметить, что у кочевых народов вожди продолжали сочетать функции военного предводителя и духовного лидера (верховного жреца) еще долгое время: у древних хунну — в III–I вв. до н. э., а у тюрков — в V–IX вв. н. э.4

В новых условиях начинает развиваться такой вид коммуникации, как формирование имиджа — наиболее привлекательного образа вождя с целью убедить соплеменников признавать его власть и в дальнейшем. Со временем лидер перестает довольствоваться только вербальными средствами убеждения: с помощью жрецов он начинает использовать также и визуальные средства. У него появилось самое большое и удобное жилище, символы и атрибуты власти: разного рода священные предметы, которые в качестве пережитка сохранились и у современных монархов (корона, скипетр и т. п.), члены рода преклонялись перед ним как перед выразителем божественной воли. Главным орудием создания имиджа становились не личная отвага или сила вождя, а его апеллирование к воле божеств, периодическое проведение разного рода ритуалов: осуществление персональных (входящих в обязанности вождя как жреца) и организация коллективных. Наиболее яркие примеры подобных мероприятий — регулярные праздники, похоронные церемонии, монументальное строительство. Именно с целью поддержания своего образа эффективного администратора и духовного лидера вожди организовывали строительство бессмысленных, на современный взгляд, построек. Так появились дольмены — сооружения невыясненного предназначения из четырех больших вертикально поставленных плит с горизонтальным перекрытием; менгиры — огромные вертикальные каменные столбы; кромлехи — площадки из обтесанных каменных глыб (например Стоунхендж в Южной Англии). С одной стороны, эти грандиозные постройки сплачивали племя в процессе коллективного труда под руководством единого вождя, с другой стороны, эти монументы ассоциировались с самим вождем, его могуществом.

Но если религия в значительной мере стала инструментом оправдания и поддержания складывающегося порядка управления, то коммуникация как обмен информацией продолжала оставаться базовым фактором существования человеческого общества в целом. Вождь использовал религию, веру людей в сверхъестественное для создания имиджа, убеждая соплеменников в наличии у него сверхъестественных возможностей, что же касается старейшин, то они укрепляли свое положение с помощью других методов. Они основывали власть на обладании информацией: накоплении жизненного опыта, памяти о предках, знании обычаев, норм и правил, соблюдение которых гарантировало сохранение равновесия в мире и процветание племени. При этом подобные сведения строго охранялись от «непосвященных» под тем предлогом, что они унаследованы от предков, духи которых следят за их неизменностью. Круг лиц, обладавших знаниями, был достаточно узок, и они имели возможность выбирать тех, кому эти знания передавать. Более того, пользуясь тем, что информация о правилах, нормах, преданиях старины и т. п. сохранялась в устной форме, старейшины получили возможность «адаптировать» ее к своим нуждам и применять настолько, насколько это соответствовало их интересам. В науке подобное явление, характерное для доисторического общества и более поздних народов, не имевших письменной культуры, получило название «правовой фикции». Но вряд ли его можно целиком и полностью отнести только к правовой сфере: и в древности, и в Средние века право было столь тесно переплетено с религиозными, моральными нормами и культурными ценностями, что выделить среди них чисто правовые нормы того времени практически невозможно. Поэтому можно смело считать действия старейшин по охране и толкованию норм и правил поведения, древних ритуалов элементом информационной политики. Функция информирования в их деятельности тесно переплеталась с функцией убеждения, формирования мнения в свою пользу.

К концу доисторического периода сложились две основные разновидности догосударственного общества. Первая из них характерна для Северной Европы или Центральной Азии: племенные лидеры при поддержке религии продолжали развивать «корпоративную культуру», занимаясь ритуальным строительством, проводя коллективные массовые церемонии и праздники и укрепляя собственный культ, создавая все новые символы и атрибуты власти. Вторая получила развитие в Средиземноморье и на Ближнем Востоке: местные народы большее внимание уделяли коммуникации в широком смысле — укрепляли международные связи, строили дороги, а созидательная деятельность их была более монументальна, чем у северян. Создаваемая продукция служила не только для внутреннего пользования, но также и для обмена, а впоследствии — и для торговли.

Таким образом, различие между культурами регионов мира, начавшее проявляться уже в эпоху неолита, к IV–III тыс. до н. э. закрепилось окончательно. Это обусловило появление первых земледельческих государств в Передней Азии, Северной Африке и Южной Европе, тогда как народы Северной Европы и Центральной Азии продолжали вести кочевой образ жизни и достигли в процессе своего развития лишь уровня вождества (чифдома). Это не могло не отразиться и на формах их коммуникации: у кочевников она долгое время оставалась на уровне, описанном ранее, тогда как в государствах Древнего мира начался новый этап развития коммуникационной деятельности.

Древнейшие средства коммуникации

Результаты археологических исследований позволили найти материальные подтверждения того, что в древнейшем человеческом обществе осуществлялась активная коммуникация путем информирования, пропаганды, убеждения.

Наиболее ярко коммуникационная функция проявлялась в деятельности зарождавшегося сословия жрецов. Прежде всего сам факт появления святилищ (мест размещения священных предметов и проведения религиозных ритуалов), а также их отделения от остального поселения рвом, валом или стеной позволяет утверждать, что жрецы стремились подчеркнуть свое особое положение, окружив себя ореолом таинственности в глазах соплеменников. В пещере Труа Фрэр на юге Франции обнаружено наскальное изображение колдуна, облаченного в звериную шкуру: такое облачение имело целью убедить членов племени, что «первопредок» (в данном случае — олень) продолжает обитать среди племени и служит посредником между своими потомками и миром духов.

Священные обряды и ритуалы были своеобразной пропагандой идей о миропорядке, жизни и смерти. Например, в захоронениях обнаруживаются предметы быта: пища и посуда, оружие и орудия труда, которые могли понадобиться умершему в загробном мире. Помимо чисто сакральной функции здесь можно увидеть и функцию демонстрационную: колдуны и шаманы, осуществлявшие подобные обряды, не только провожали покойного в последний путь, но и внушали живым представления о том, что ждет их после смерти. Сами поселения строились в соответствии с древнейшими моделями миропорядка и связывались с астрономическими представлениями. Таким образом, даже строя жилища, люди приобщались к пропагандируемому мировоззрению, «официальной идеологии».

Другое направление коммуникационного воздействия, также нашедшее подтверждение в археологических находках — это зачатки этнической (на уровне отдельных племен) самоидентификации. В поселениях древнейших людей находят черепа животных, украшенные особыми символами и орнаментами: отдельные кости на подставках и «пирамиды черепов». Существование подобных «памятников» позволяет предположить, что люди стремились подчеркнуть свое родство с тем или иным первопредком (медведем, лосем и т. д.) в общении с иноплеменниками. В противном случае им не было бы необходимости создавать подобные «монументы», поскольку члены племени прекрасно знали, кто является их общим прародителем.

Аналогичным образом древнейшие люди стремились отображать свои родовые и семейные отношения: археологи Горного Алтая с удивлением отмечают, что местные древнейшие захоронения представляют собой цепочки курганов, аналогичные более позднему генеалогическому древу: открывает цепочку самый ранний предок, захоронения мужа и жены находятся рядом, их детей — далее и пр. Как и в случае с этнической самоидентификацией, есть все основания полагать, что это способ сохранения и передачи информации не только внутри семейства или рода, но и для «внешней аудитории».

В древнейшем обществе представители различных ремесел считались по своему статусу близкими к священнослужителям. Сакральность их статуса подчеркивалась нанесением священных символов на орудия труда (например, на гончарных горнах, найденных на территории Украины, обнаруживаются магические знаки), а также наличием в их «мастерских» особых алтарей для жертвоприношений — несомненного символа принадлежности к жреческому сословию. Значимость представителей различных профессий отразилась и в том, что процесс той или иной работы изображался в наскальных рисунках так, в Прибайкалье и Монголии обнаружены изображения процесса пахоты как некоего священнодействия.

Расслоение общества на правящую верхушку (вожди, жрецы) и рядовых соплеменников привело к необходимости подчеркивать их статус даже при проводах в загробный мир. В гробницах наиболее высокопоставленных лиц обнаруживаются, например, захороненные вместе с ними лошади, которых нет в могилах рядовых членов племени. Подобные объекты, отличавшие представителей разных общественных слоев, так называемые социальные маркеры, широко использовались и в более поздних обществах.

Как видим, уже в самую древнюю эпоху, на заре человечества, существовала довольно разнообразная система способов сохранения и передачи информации, создания и пропаганды имиджа. Средства, использовавшиеся для этих целей, были преимущественно визуальные, что объясняется отсутствием языка и вербальной культуры, по крайней мере подтверждений их существования в древнейших человеческих коллективах до нас не дошло.

ГЛАВА 2. СИСТЕМА  КОММУНИКАЦИИ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

2.1. Политическая коммуникация  в Древней Греции

Главной отличительной чертой античного общества был гораздо более высокий уровень индивидуализации, чем в первобытный период или в древневосточных деспотиях, и это имело большое значение для развития коммуникации, способствовало достаточно четкому разграничению ее приемов и методов в разных сферах: политической (в том числе государственной), религиозной, торговой.

В Греции, в отличие от современных ей восточных деспотий, сложилась политическая система, которую можно назвать демократической, причем даже в тех государствах, в которых формально существовала монархия или тирания. Именно демократия стала основой развития системы разносторонней публичной коммуникации.5

Некоторое исключение, впрочем, составляло Критское государство, существовавшее до XIV в. до н. э. Его цари (миносы) считались, подобно египетским фараонам и китайским императорам, детьми богов и являлись посредниками между своими подданными и богами. Царь Крита был верховным жрецом, а жизнь царского семейства состояла из ежедневных многочисленных ритуалов, направленных в первую очередь на поддержание сакрального образа августейшего семейства. Так, царь и члены его семьи должны были проводить священные церемонии, питаться только из старинной посуды и пр. Дворец миносов Лабиринт отличался великолепием, что должно было, в том числе, и производить впечатление на иноземцев, прибывавших на Крит. Неслучайно он фигурирует в древнегреческих мифах и даже само слово «лабиринт» стало нарицательным. Крит как единое государство резко отличался от полисов (городов-государств) материковой Греции и имел больше сходств с восточными монархиями. Общество Крита делилось на две неравные части: с одной стороны — царское семейство и его приближенные, с другой — остальные подданные, не игравшие значительной роли в управлении.

Совсем иная система государственного управления сложилась в материковой Греции. В Спарте, например, цари являлись такими же членами коллегии эфоров, как и другие ее члены, избиравшиеся народом. Монархам и тиранам древнегреческих полисов (Афины, Фивы, Коринф, Спарта и др.) постоянно приходилось соотносить свои действия с мнением народа, который представлял собой не сплошную массу, подчинявшуюся воле правящей верхушки, а совокупность индивидов, имевших право голоса на народных собраниях и право участия в управлении — в случае их избрания в органы власти. Поэтому народные собрания имели столь большое значение и проходили довольно часто: по словам Аристотеля, афинское народное собрание созывалось 40 раз в год.

Собрания проводились в установленном порядке (созывались органами власти — ареопагом, советом и т. п., — глашатыи информировали народ об их проведении), но не имели четкого регламента. В результате каждый участник собрания в любой момент мог взять слово и обратиться с речью к остальным. В «Илиаде», например, описанию подобных собраний отведено немало места, и, что примечательно, на них выступают не только цари и герои Агамемнон, Одиссей, Ахилл и др., но и простые воины, например Терсит. Отсутствие четкого порядка проведения собраний приводило к тому, что нередко ораторов прерывали выкриками, замечаниями, репликами, просто не давая говорить. Поэтому Платон, в частности в диалоге «Протагор», упрекал афинян в том, что они нередко брали слово только ради того, чтобы просто обратить на себя внимание, а Демосфен в своих речах призывал сограждан сначала выслушать, а затем «поднимать шум».