Журналист в "горячей точке"

«Не считая элементарной физподготовки, журналист должен разбираться в родах войск, воинских званиях и уставах, в тонкостях армейского порядка, в армейской технике и средствах поражения, в обмундировании, в военной и правовой терминологии и т.д. Он должен знать правила поведения при минной опасности и при подрыве на мине; при обстреле снайпером и при артиллерийском, миномётном или гранатомётном обстреле; а также при захвате в заложники. Не помешает также опыт по оказанию первой медицинской помощи и знание, как вести себя при столкновении с психозом. Не менее важны навыки определения расстояния звука, видимого объекта».⁷

.

 

5. Собрать снаряжение.

«Условия и характер предполагаемой поездки предъявляют  к личным вещам командируемого целый  ряд специфичных требований. Вещь должна быть легкой, прочной, надежной и достаточно компактной. Желательна универсальность использования  — как в условиях холода, так и жары и повышенной влажности.

В случае выезда даже в  летнее время в горную местность  или же в континентальные районы необходимо предусмотреть наличие  одежды, способной обеспечить достаточный  комфорт в температурных пределах от +40 до нулевых отметок. Проще всего эта задача решается применением многослойной одежды.

Головной убор необходим  как защита не только от дождя, но и  от солнца. Это может быть легкая кепка с козырьком типа бейсболки, но значительно функциональнее шляпы  с небольшими, сильно опущенными полями. Несмотря на неказистый вид, они хорошо защищают глаза от солнца, а кроме того, не дают обгореть ушам, что бывает крайне неприятно. Чтобы избежать ожогов шеи, целесообразно использовать шейный платок наподобие пионерского галстука. Он же при необходимости может быть использован в пустыне при возникновении песчаной бури для того, чтобы закрыть лицо и в какой-то мере облегчить дыхание.

При длительных пеших  переходах по дорогам без покрытия и тропам качество и характеристики обуви приобретают первостепенное значение. Обувь должна, будучи достаточно комфортной, выдержать многодневные переходы и не развалиться, не создавать ощущение неуверенности из-за плохого сцепления с грунтом, излишне не утомлять мышцы стопы, чувствующие каждый камешек через подошву, не создавать ощущение парника или компресса и, наконец, не быть многокилограммовыми гирями на ногах.

Важно помнить, что ни в коем случае нельзя покупать себе новые ботинки за пару дней до командировки. Неразношенная обувь даже очень  дорогих и качественных марок может привести к сбитым или стертым ногам, что в критической ситуации может сыграть роковую роль, да и просто ограничит вашу подвижность и мобильность.

Рюкзак — основное и наиболее удобное средство переноски  грузов и снаряжения при длительных пеших переходах. Хороший рюкзак должен плотно прилегать к спине всей задней стенкой, а не стоять на пояснице или свисать ниже нее. Для этого рюкзак подбирается по росту, лямки и поясной ремень обязательно должны регулироваться в нескольких местах, обеспечивая точную подгонку по фигуре. Рюкзаки с узкими лямками лучше сразу отвергнуть, кроме того, следует отдать предпочтение лямкам с сетчатой нижней поверхностью — плечи под ними будут меньше потеть. То же относится и к спинке рюкзака.

Таким образом, выезжая в командировку с возможными длительными пешими переходами, желательно иметь следующий набор личных вещей:

— легкая куртка из водоотталкивающего и непродуваемого материала;

— свитер или джемпер  из материала типа Polar или натуральной  шерсти;

— пара хлопчатобумажных футболок или рубашек-ковбоек;

— брюки из вышеперечисленных  тканей или обычные джинсы;

— головной убор типа шляпы, вполне годится армейская панама;

— шейный платок;

— хорошо разношенные трекинговые  ботинки для переходов и легкие кроссовки для стоянок;

— прочный рюкзак с широкими лямками, поясным ремнем и каркасом для  облегчения и перераспределения  нагрузки с плеч на бедра».⁸

 

 

2. Освещение военного конфликта

2.1. Этический выбор журналиста

 

Показать видео «Одна сотая  секунды».

После простора данного видео, возникает множество чувств и эмоций. Непременно хочется подискутировать на данную тему: как должен поступить военный корреспондент? Поддаться чувствам или выполнять свою работу?

Ответить на эти вопросы- невозможно.

Почему?

Просто потому что мы не военные журналисты, мы не знаем, что значит воевать, видеть смерть через объектив фотоаппарата, ощущать ее в воздухе итд.

Журналист- это человек, которой  сам делает свой выбор. Осуждать его  нельзя, если только он сам, как показывает видео, не вынесет себе приговор совести.

Этика применима не только к журналистам, а вообще ко всем людям. Зная ее принципы, можно гармонично существовать в  мире; журналист также руководствуется  ими в обыденной жизни, но не на войне. Здесь другие правила: выжить, в первую очередь, и, во-вторых, донести информацию до мирного населения.

Здесь нет «честных и бесчестных», есть просто люди, и уже то, что  они падают под пули, ради того, чтобы  мир знал «некую» правду - настоящий подвиг.

 

2.2. В бой за репортажем: цитаты военных корреспондентов о том с какими трудности им пришлось столкнуться в ходе войны.

 

«Кто читал рассказ  Александра Коца в «Комсомолке», помнит. Очутившись лицом к лицу с наведенным на него автоматом грузинского солдата, репортер крикнул ему:

– Не стреляйте, я –  журналист!

На что тот с ухмылкой ответил:

– А я – киллер!

И если бы не подвиг погибшего  потом майора Дениса Ветчинова, который  срезал киллера очередью из своего автомата и спас нашего коллегу, жертв  среди газетчиков было бы гораздо  больше, чем сегодня»⁹ 

 

«Почему журналисты попали в прицел? Как спасти пишущего человека от пули? «Российская газета» провела  совет экспертов. В редакцию пришли президент Ассоциации военной прессы, автор и руководитель курсов "Бастион" полковник Геннадий Дзюба, известный журналист Владимир Снегирев, прошедший многие «горячие точки». Тележурналист «России» Александр Сладков, спецкор газеты «Московский комсомолец» Виктор Сокирко и обозреватель «РГ» Тимофей Борисов только что вернулись из Южной Осетии.

 

Российская газета: Александр, вы приехали на наш совет прямо из госпиталя. Многие смотрели ваши репортажи из Цхинвала. Но подробности интересны всем. Расскажите, что с вами случилось?

 

Александр Сладков: Мы попали в засаду. В колонне войск находились съемочная группа нашего канала, а также журналисты «Московского комсомольца» Виктор Сокирко и «Комсомольской правды» Александр Коц. Мы оказались в двух с половиной метрах от грузинского спецназа. Они занимали позиции, рассеявшись по кустам. Наши военные вступили с ними в бой. Действовали довольно профессионально.

 

РГ: Военные выполняли свою работу. А был ли оправдан ваш риск?

 

Сладков: Я считаю, мы правильно там находились, потому что должны были увидеть все своими глазами.

 

РГ: А где именно вы попали в засаду?

 

Сладков: В самом Цхинвале. Я считаю, это наша журналистская удача, что оказались там, и потом написали, выдали в эфир. Это был наш долг. И, конечно, удача, что остались живы.

 

Виктор Сокирко: Это было в центре города. Я потом по карте смотрел: улица Привокзальная, которая выходит прямо на вокзал.

 

Сладков: Колонна ушла назад: это было правильно, они вышли из-под обстрела. А мы в начале боя спрыгнули на землю и остались. Из 11 человек в этой группе было пятеро журналистов. Еще с нами был командующий армией, начальник артиллерии, замполит Денис Веселов и солдаты.

 

РГ: Как вы уже говорили в репортажах, в бою был сразу же ранен оператор. Кто потом снимал?

 

Сладков: Какое-то время я, потом сам был ранен. Затем снимал видеоинженер. Но при этом он еще оказывал помощь раненым, которые находились возле него,- командующему и нашему оператору. Он их перевязывал и выносил из-под обстрела, тоже был ранен. Потом вернулись две бронемашины. Мы сумели заскочить в них, загрузили туда раненых. А ребята - Виктор Сокирко и Александр Коц - продвинулись дальше вместе с другой группой. И попали еще в одну засаду.

 

Сокирко: Я думаю, из засады мы вышли с минимально возможными потерями. Военные, которые погибли, они реально нас защищали.

 

Сладков: Да, ценой собственной жизни они помогли нам вырваться. В том числе - майор Денис Ветчинов, получивший посмертно звание Героя России.

 

Сокирко: В самом начале боя, когда все спрыгнули с брони, я немного задержался на бронетран спортере. Подумал: сейчас колонна выйдет на полной скорости из-под обстрела, есть такая тактика, потом развернется, займет боевую позицию и вступит в бой.

Я прижался к броне  моторного отсека, смотрю, ситуация разворачивается не совсем так. Потому что впереди подбили бээмпэшку, колонна встала, начался бой. Я  понял, что нужно спрыгнуть на землю, найти укрытие. И в этот момент увидел нацеленный на себя автомат. Женщина-грузинка. Ей было лет 25. Я успел заметить, что она миниатюрная, что красивая.

 

РГ: В форме?

 

Сокирко: Да. В натовской военной форме, в каске, с автоматом АК-74.

 

РГ: Какое было расстояние?

 

Сокирко: Метров шесть. Практически в упор. Я помахал ей рукой и крикнул: я журналист. У меня куртка была такая достаточно светлая и брюки светлые, видно, что это не военная форма. И женщина не выстрелила.

Если бы я стал прыгать, прятаться, может быть, возможно, у нее была бы другая реакция. Но она опустила автомат.

 

Сладков: Мы сначала переговаривались. Я не знал, что делать с камерой. Спрашивал: Вить, ты снимать умеешь? Он: нет, не умею. Такой спокойный разговор был. А потом мы оказались с ним в одном кювете. Но прежде в этом кювете сидели три грузина. В них бросили гранату, их подбросило, они упали втроем. Потом я видел их тела. Переползал по ним туда и обратно.

 

Сокирко: Я был и в Афганистане, и в Чечне, и в Югославии. Но такого близкого огневого боя никогда не наблюдал. Обычная ситуация: перестрелка идет на 50, 100 метров. А здесь стреляли прямо в упор. Между стреляющими расстояние было порой три-четыре метра.

 

РГ: Корреспондента «Комсомолки» ранили у вас на глазах?

 

Сокирко: Да. Сначала мы одной группой сидели в небольшой ложбинке, укрытие было ненадежное. А к грузинам подходило подкрепление, было видно, что их становится больше и больше. Генерал Анатолий Хрулев сам бросал гранаты в грузин. Затем взял автомат. Мы решили идти в хвост колонны, потому что там было достаточно тихо. Сначала мы пошли с Денисом Ветчиновым. Он первый погиб. Там забор и густые заросли, кустарник. Майор закричал, увидев грузин, начал стрелять, упал. Я упал и Майор Захаров, комбат, бросил гранату и стал стрелять из автомата. Он их положил. Всех четверых. Мы прошли дальше по склону. Через 10-15 метров увидели, как навстречу бежит грузин с гранатометом. Саша Коц ему кричит: я журналист. А он ему в ответ: а я киллер. И стреляет из гранатомета. Граната попадает в солдата-контрактника, который тоже шел с нами. Он принял на себя все осколки.

 

РГ: Что стало с этим киллером?

 

Сокирко: Его срезал майор Захаров, который находился чуть сверху. Они начали стрелять практически одновременно. От взрыва гранаты меня оглушило. Когда я очнулся, увидел, что на мне лежит сержант, рядом подполковник-артиллерист, пробитый весь. Мы его потом в госпитале встретили.

 

РГ: Он остался жив?

 

Сокирко: Артиллерист - да. У него три пулевых ранения. А чуть дальше майор Ветчинов лежал. Он еще был жив. Ему сержант кричал: замполит, здесь раненые. Ну а он молчал. Человек уже умирал. Чувствую, нога у меня на чем-то лежит, каком-то возвышении. Посмотрел, а там полголовы солдата. Его разорвало так. У меня перед носом лежал разорванный ботинок с куском ноги, голова сзади, какие-то куски.

А бой продолжался. Сержант  мне предлагал взять автомат. Я говорю: ты чего, журналистам нельзя брать оружие. Начал искать медицинский  пакет, перевязал майора Захарова. Причем он еще разговаривал, так слабо, но разговаривал. Приподнимал голову, смотрел на этого грузина, которого свалил, чтобы убедиться, что тот мертв.

У майора Ветчинова нашелся  санитарный пакет. Я перебинтовал голову замполиту. Потом других осмотрел. У  Саши Коца разорвана правая рука. Была видна кость. Я потрогал ее: кость была цела. Говорю: Сань, зажми, просто держи руку и все.

 

Сладков: Кстати, к вопросу о профессионализме журналистов. У Виктора была светлая одежда. Это важно. В запале боя обе стороны, как правило, стреляют во все, что движется. Там трудно разбирать. Важно, чтобы гражданского человека, журналиста, могли отличить сразу. Иначе могут задеть не только чужие, но и свои. Темные одежды, особенно напоминающие камуфляж, могут превратить человека в мишень.

 

РГ: Вот мы подошли к главной теме: безопасность журналиста на войне.

 

Сладков: Журналисту обязательно нужен опыт и психологический, и чисто практический. Потому что в экстремальной ситуации он должен сориентироваться, оценить обстановку, откуда стреляют. Причем - стреляет не только противник, но в каком направлении и как ведут огонь свои же войска, с которыми ты приехал.

 

Сокирко: Надо наблюдать за военными, как они себя ведут. Куда они отвечают огнем, где наибольшая опасность, как они прячутся.

 

Сладков: В данном случае в переделке оказались опытные люди, и это позволило избежать больших потерь.

 

РГ: Должен ли спецкорреспондент проходить начальную военную подготовку? Если да, кто должен этим заниматься: сами редакции, силовые ведомства, частные службы безопасности?

 

Сладков: Я сам в прошлом военный. Но раньше был скептически настроен по поводу бронежилетов, шлемов и прочих средств защиты для журналистов. Меня заставила изменить точку зрения ситуация, в которой мы оказались вместе с Виктором Сокирко в Цхинвале. Теперь считаю: да, должны быть удобные средства защиты и человек должен уметь действовать в разной ситуации. В общем, нужна подготовка.