Крайне остро перед
объединенной Германией встала
и проблема жилья. Закон о собственности,
принятый после объединения Германии,
фактически дал право бывшим
собственникам требовать возвращения
пятой части всех квартир ГДР.
Все сданное в аренду жилье
(то есть половина из 7 млн. квартир
в ГДР, которые принадлежали коммунам
и кооперативам) дотировалось ранее
исключительно за счет государственных
средств. Вопросами же финансирования
жилищного строительства в бывшей
ГДР ведал Государственный банк,
который стал дочерним банком
Попечительского ведомства под
названием Немецкий кредитный
банк. Несмотря на государственные
кредиты, накопившиеся проценты
по старым долгам и другие
расходы поставили этот банк
на грань банкротства. Чтобы спасти
положение, была резко поднята
квартирная плата за жилье, которая
к концу 1991 г. увеличилась в бывшей
ГДР в 4 раза. Нехватка жилья росла
и за счет непрекращающегося
потока эмигрантов в ФРГ, число
которых только в 1992 г. достигло
три четверти миллиона человек,
— больше, чем в остальных странах
Европы, вместе взятых.
Не могло решить
проблему жилья, трудоустройства
эмигрантов и специально созданное
ведомство по делам иностранных
беженцев, штат которого был значительно
увеличен в этом же году. Все
это повлекло за собой взрыв
насилия со стороны германских
расистов, так называемых бритоголовых,
направленного против эмигрантов.
В ходе последовавших за этими
событиями тысячных антирасистских
демонстраций правительство ФРГ
не без оснований стало обвиняться
в том, что оно не проводит
должной борьбы с правыми экстремистами.
Создание вместо планово-распределительной
экономики рыночной стало почти неразрешимой
задачей для многих восточных немцев,
в том числе и управленческого аппарата,
в силу незнания западногерманских законов
и предписаний. Между тем к восточногерманским
ведомствам предъявлялись те же правовые
требования, что и к западногерманским,
без каких-либо ограничений. Форсированное
навязывание усложненного западногерманского
права, по утверждению бывшего канцлера
ФРГ Г. Шмидта, "многократно усиливало
ощущение восточных немцев, что они подчинены
чужому непонятному и непостижимому господству".
Общеизвестный германский
правовой педантизм вкупе с
бюрократизмом, непомерная масса
указов, административных предписаний,
по признанию Г. Коля, "грозили
задушить экономику и общество",
влекли за собой "фатальные
последствия, особенно на Востоке,
где большинство людей впервые в жизни
сталкивалось с бесчисленными распоряжениями,
которым нужно было следовать". Не исчезала
и определенная социально-психологическая
несовместимость восточных и западных
немцев, которая уходит своими корнями
не только в период 40-летнего господства
социалистической идеологии в ГДР, но
и в более отдаленную историю страны, с
ее многовековой раздробленностью и не
преодоленным разобщением немецкой нации
общностями баварцев, саксов, швабов и
др.