Ельцин Б.Н

4. Ельцин и социальная  справедливость

Добровольный уход Ельцина  с поста президента России породил  массу преимущественно восторженных комментариев в российских либеральных  масс-медиа. В этих похвалах звучит общее мнение нового российского  правящего класса, благодарное Ельцину  за то, что именно его периоду  правления "новые русские" обязаны  своим становлением и укреплением.

К этому хору восторгов  и похвал присоединилось немало голосов, выступавших в последние годы в качестве резких критиков ельцинской политики. Например, бывший диссидент, историк и «демократический социалист» Рой Медведев опубликовал на страницах  правительственной Российской газеты статью, в которой предлагает поставить  Ельцина в ряд крупнейших реформаторов ХХ столетия.

Р. Медведев фактически реабилитирует  Ельцина в качестве политика и  прощает ему все реальные итоги  его пребывания у власти: развал Советского Союза, полное обнищание большинства граждан, разрушение систем социального обеспечения, образования и медицины, расстрел парламента, две чеченские войны и т. д. Единственным основанием для этой реабилитации служит Р. Медведеву то, что Ельцин якобы заложил основу для «создания демократической системы преемственности власти», а, кроме того, оказался «единственным из лидеров страны в ХХ веке, кто попросил прощения у граждан России за свои ошибки».

Объяснить поразительную  забывчивость Роя Медведева и  его готовность к такому глубокому  всепрощению можно только в том  случае, если принять во внимание резкий сдвиг вправо всего спектра политики современной России, который захватил также и значительные слои тех, кто  до сегодняшнего дня считал себя «левыми» критиками Кремля.

Необходимость выработки  объективной оценки итогов ельцинского  периода истории требует краткого упоминания о некоторых наиболее типичных особенностях Ельцина как  политика и сложившейся при нем  в России социально-политической и  экономической системы.

Наиболее бьющим в глаза  и разоблачающим Ельцина обстоятельством  является его быстрая и безболезненная трансформация из борца против привилегий и за социальное равноправие в  создателя и покровителя беспрецедентных  даже по российским меркам льгот и  привилегий для очень узкого слоя людей.

Ельцин завоевал популярность в годы горбачевской "перестройки" в качестве беспощадного критика  привилегий советской бюрократии. В  своей автобиографической книге  Исповедь на заданную тему, которая  появилась в 1990 году, Ельцин цитирует слова, сказанные им на 19-й конференции  КПСС, когда он еще выступал за социалистическое обновление советского общества: «Вопросы социальной справедливости. Конечно, по-крупному, на социалистический принципах они у нас решены. Но остались некоторые вопросы, которые не решаются, вызывают возмущение людей, снижают авторитет партии, пагубно действуют и на темпы перестройки».

В этом же речи Ельцин требовал «ликвидировать продовольственные  «пайки» для, так сказать, «голодающей» номенклатуры» и настаивал на необходимости «исключить элитарность  в обществе».

В Исповеди на заданную тему Ельцин описывает также свои впечатления  от посещения дачи Горбачева, которая  была передана ему. Описывая роскошь  обстановки этой дачи, резко контрастировавшей  с интерьером квартир рядовых  советских граждан, Ельцин говорит, что он сам был поражен, «семья же была просто ошарашена и подавлена». «Больше всего убивала бессмысленность  всего этого, - пишет Ельцин. - Я  сейчас даже не говорю о социальной справедливости, расслоении общества, огромной разнице в уровнях жизни. Это само собой понятно. Но вот  так-то зачем? Почему понадобилось так  абсурдно реализовывать мечту об удовольствии и собственном партийно-номенклатурном величии?».

Если сегодня окинуть  взглядом то гигантское расслоение общества по социальному и имущественному положению, которое произошло за десять лет ельцинского правления, то невольно напрашивается вывод, что  все эти привилегии старой советской  бюрократии не идут ни в какое сравнение  с той роскошью, которой окружают себя сегодняшние «новые русские».

Еще в 1992 году, на заре либерализации  экономики и в момент начала «шоковой терапии», Ельцин говорил: «Нам нужны  не сотни миллионеров, а миллионы собственников». Эти слова хорошо запомнились миллионам российских граждан. Уходя со своего поста, Ельцин находится в эпицентре международного коррупционного скандала, связанного с отмыванием гигантских денежных сумм в западных банках при участии Кремля и «семьи» Ельцина.

Другой важнейшей заслугой, которая традиционно приписывается  Ельцину, является то, что при его  правлении произошло якобы глубокое изменение прежних структур власти, на место старых номенклатурных кадров пришли новые, молодые и энергичные лидеры - словом, вся созданная Сталиным тоталитарная система и ее символы  в лице, прежде всего, КГБ, были разрушены.

Какова же реальность? Во-первых, никакого фундаментального изменения  в персональном составе властвующих  элит не произошло. Так, согласно одному из исследований, проведенных ВЦИОМ (Всероссийский Центр изучения общественного  мнения), между 1988 и 1993 годами, то есть в  период от начала массовых кадровых перетрясок Горбачева до консолидации ельцинского  режима в результате расстрела парламента, состав экономических элит остался  прежним на 60 %, а политических - на 50 %. Как отмечалось в этом исследовании, даже в администрации президента около 30 % аппаратных работников составляют люди, перешедшие туда из структур ЦК КПСС.

Спецслужбы и КГБ в 90-е годы подверглись нескольким волнам масштабных чисток. Однако, в  сущности, все эти действия были направлены не столько на изменение  внутреннего характера этих организаций, сколько на то, чтобы приспособить их к целям и задачам нового режима власти. В конечном итоге, Ельцин очень скоро повернулся к тому, чтобы возродить систему спецслужб  и аппарата тайной полиции.

В книге воспоминаний Борис  Ельцин: От рассвета до заката Александр  Коржаков, бывший телохранитель Ельцина, а впоследствии всесильный глава  Службы безопасности президента, приводит слова, которые сказал ему Ельцин после октябрьских событий 1993 года: «Я никому больше не верю, кроме Вас, Александр Васильевич, - говорил тогда Ельцин. - Я хочу, чтобы вы создали маленькое КГБ. Мое личное мини-КГБ». Спустя год, подчеркивает Коржаков, Ельцин уже гордился тем, что у него есть самостоятельная и очень влиятельная служба безопасности.

Чем больше находился Ельцин у власти, тем большее влияния  получали спецслужбы и силовые ведомства, а выходцы из этих структур занимали все более высокое положение  в государственном аппарате и  личном окружении Ельцина. Через  некоторое время после избрания в 1996 г. на второй президентский срок Ельцин вывел силовых министров  из подчинения правительства и с  тех пор осуществлял личное руководство  этими силами без всякого контроля со стороны.

Если в период борьбы с  Горбачевым Ельцина окружали такие  люди, как академик А. Сахаров, историк-публицист  Ю. Афанасьев и правозащитник  С. Ковалев, то уже к середине 90-х  годов фаворитами Ельцина были как  правило люди в погонах.

В первый период ельцинского  правления вице-президентом стал Александр Руцкой, афганский генерал  и герой Советского Союза. Долгое время особой благосклонностью Ельцина  пользовался министр обороны  Павел Грачев, карьера которого завершилась  только вместе с провалом первой чеченской  войны.

Влиятельнейшей фигурой  в окружении Ельцина в продолжение  короткого периода 1996 года был Александр  Лебедь, армейский генерал и выходец  из воздушно-десантных войск.

Наконец, в 1999 году все трое из сменявших друг за другом премьер-министров (Евгений Примаков, Сергей Степашин и Владимир Путин) были ставленниками  спецслужб. По словам газеты Сегодня, «Ельцин, попытавшийся максимально разрушить ненавистную ему с некоторых пор систему госбезопасности, в последний год своего правления назначает подряд трех премьеров - выходцев из госбезопасности и, наконец, сам отдает свою власть в руки одного из них».

5. Ельцин и демократия

Особо мифологизированным является вопрос о роли Ельцина в создании российской «демократии». Достаточно упомянуть лишь о том, что «отцом российской демократии» назвал Ельцина  Билл Клинтон («демократизм» которого отчетливо виден хотя бы из того, что именно он руководил массированными бомбардировками Югославии весной прошлого года). Все обстоятельства ухода Ельцина были тщательно  срежиссированы таким образом, чтобы  спасти его политический имидж именно в качестве «демократа».

В этой связи уместно поставить  вопрос: какова может быть политика, проникнутая действительно демократическим  духом? Это должна быть прежде всего  политика, которая исходит из интересов  основной массы граждан, а также  ориентирована на то, чтобы основные решения общественной жизни обсуждались  и принимались при деятельном и реальном участии массы рядовых  граждан.

В истории российской государственности 1992-1999 годов мы не находим и следа  подобного подхода. Могло ли стремительное  создание узкого слоя богатых нуворишей  быть результатом реализации демократического решения большинства членов общества? Другой момент, который важно подчеркнуть, состоит в том, что в принятии всех важнейших решений ельцинского  периода общество и народ не играли абсолютно никакой роли.

Уже Беловежские соглашения декабря 1991 года, приведшие к распаду  СССР, были результатом тайного сговора  нескольких политиков и затем  были просто навязаны жителям бывших советских республик. Более того, эти соглашения противоречили результатам референдума, проведенного в марте 1991 года, на котором большинство советских граждан высказались за сохранение СССР.

Экономические планы либерализации  и «шоковой терапии», которые начало реализовывать правительство Гайдара  в 1992 году, были разработаны не в  демократически избранных комиссиях, а узкими группами элитарных экономистов, приближенных к власти. Фактически эти экономические программы  были смоделированы западными советниками  российского правительства на основе рекомендаций МВФ и других экономических  институтов мирового капитализма.

Во второй половине 1993 года Ельцин издал указ, упразднивший действующую  конституцию и распустивший парламент, а затем подавил сопротивление  защитников парламента с помощью  самого жестокого насилия. По признанию  большинства наблюдателей, ни одна из противоборствовавших тогда сторон не имела массовой поддержки среди  населения. Здесь, как и во многих других случаях, Ельцин победил не благодаря  одобрению своей политики со стороны  общества, сколько вследствие политической и моральной поддержки со стороны  правительств ведущих капиталистических  держав.

Первая война в Чечне  осенью 1994 года была развязана без  какой-либо предварительной дискуссии  в обществе и средствах массовой информации. Едва ли не решающей причиной ее бесславного провала стало  массовое недовольство со стороны народа.

Решение о девальвации  рубля в августе 1998 года, оказавшее  особенно негативное воздействие на наиболее бедные слои населения, также  было принято в узком кругу придворных комбинаторов в разгар сезона отпусков и оказалось полной неожиданностью для большинства граждан.

Что касается последнего периода  правления Ельцина, то достаточно только лишь упомянуть о глубоко антидемократической  чехарде премьер-министров на протяжении 1998-99 гг., а также обстоятельствах, связанных с началом и проведением  новой войны на Северном Кавказа  во второй половины 1999 года.

Необходимым элементом демократической  политики является ясное отделение  государства от церкви и религии  и бескомпромиссное осуждение любых  форм и традиций монархизма. При  Ельцине развивались прямо противоположные  тенденции.

Русская Православная церковь (РПЦ) в 90-е гг. была полностью реабилитирована  в своих правах, наделена значительными  льготами и фактически находилась под  покровительством государства. Последние  несколько лет в российской политике активно обсуждается вопрос о  введении существенных ограничений  на деятельность любых религиозных  конфессий, за исключением Русской  Православной церкви. Вследствие всех этих обстоятельств, к настоящему времени  РПЦ превратилась в своего рода государство  в государстве, аккумулировала огромные денежные ресурсы и по существу является одним из влиятельных олигархических кланов в российской политике и частном  бизнесе.

Если Кремль и поддерживает наряду с этим, например, институты  мусульманской религии, то это связано  прежде всего с тем, что региональные элиты ряда регионов России, населенных большим количеством тюркоязычных народов и народностей, опираются  на традиционные исламские формы  религии для удержания своего господства. Кремль не может не считаться  с влиянием этих региональных князьков.

Что же касается вопроса  о монархии, то, во-первых, именно при  Ельцине была реабилитирована монархическая  система династии Романовых. Кровавый царь Николай II был представлен в  качестве невинной жертвы «жестоких» большевиков. В официальной кремлевской  пропаганде монархия изображается в  качестве «естественного» института  российской государственности.

Кульминацией усилий по реабилитации дореволюционного деспотизма стало  перезахоронение останков царской  семьи в одном из соборов Петербурга, которое состоялось летом 1998 года. Ельцин принял личное участие в этой церемонии, равно как и большое число  лиц из его окружения.

С другой стороны, сами формы  ельцинского правления очень  скоро стали напоминать монархию. В обращение была запущена фраза  о «царе Борисе», которая стала  общеупотребительной, а сам Ельцин завел привычку время от времени  назначать себе «преемника», последним  из которых стал нынешний исполняющий  обязанности президента В. Путин. И  если монархические тенденции не достигли в России такой степени, как в некоторых центральноазиатских  республиках, как, например, в Туркменистане, где Сапармурад Ниязов недавно был  провозглашен пожизненным президентом, то только потому, что в России до сих пор очень сильны чувства  протеста против любой формы деспотизма и самодержавия.