Последний российский император Николай II: кровавый или святой великомученик?

На Кавказском фронте русским войскам  также сопутствовал успех. Несмотря на то, что Кавказский фронт ещё  не обладал значительными силами (130 пехотных батальонов,372 орудия, 200 сотен  конницы, 52 дружины ополчения и 20 пехотных рот), он начал зимнее наступление  на превосходящую более чем в  два раза по численности турецкую армию. Эрзерумская наступательная операция, проведённая с конца  декабря 1915 года по 19 февраля 1916 года завершилась  полным успехом. Операция проводилась  в полосе 300 км на горном театре военных  действий. Кавказская армия пленила  более 13 тысяч турецких солдат и  офицеров, захватила 300 орудий (всю крепостную и значительную часть полевой  артиллерии), 9 знамён, большие запасы продовольствия. Русские овладели единственным укреплённым районом в Малой  Азии – крепостью Эрзерум. Путь в  Анатолию был открыт. Результаты наступательных операций союзники по Антанте (Россия, Англия и Франция закрепили соглашением  в апреле 1916 года, в нём в частности  отмечалось, что «…Россия аннексирует  области Эрзерума, Трапезунда, Ванаи, Битлиса… Область (части) Курдистана будет  уступлена России…».[53] В другой наступательной операции ко 2-му февраля 1917 г. русские войска перешли на Багдадском и пенджвинском направлениях. Победа, казалось, была близка… Простой солдат германской армии об этом времени позже напишет: «Согласно человеческому разумению Германия могла только отсрочить победу России, сама же окончательная победа этой последней казалась неизбежной».[54] «Но государственный корабль России, преодолев океан, разбился о скалы уже вблизи долгожданной гавани», - примерно так, высказался Черчилль о судьбе России. 1 декабря 1916 г. Николай II обратился к армии и флоту с приказом, которым подтвердил намерение бороться за восстановление наших этнографических границ и обладание Константинополем. Уже на весну 1917 года Ставкой планировалось решающее наступление, которое должно было привести к победе над противником, чьи резервы уже были исчерпаны. Но Господь не благословил Россию победой. Справедливость требует всё же признать, что «Государь не обладал властным авторитетом личности, в нём не было той внутренней мощи, которая заставляет людей беспрекословно повиноваться… Это совсем не значит, что Государь был слабоволен,…- отмечал исследователь царствования Николая II В.С.Кобылин - Он (Император) умел настоять на исполнении своих решений, которые оспаривались его министрами. (Но)…Государя не боялись. А власть, в особенности Верховная, должна внушать это чувство».[55] Бытует мнение, что государь тушевался, когда произносил публичные речи. Но очевидцы, и те, кто хорошо знали Императора свидетельствует об обратном. Государь умел непосредственно общаться с народом, умел произносить речи. Дворцовый комендант Воейков свидетельствовал: «Благодаря тому что государь всегда говорил очень искренно и от сердца, его экспромпты производили сильное впечатление, тем более что он обладал удивительной дикцией; каждое его слово, даже на большом расстоянии, было слышно совершенно ясно и отчётливо».[56] По свидетельству многих, кому доводилось хоть раз видеть Российского Императора среди солдат и офицеров, среди различных слоёв общества, считали, что обаяние его личности на них было весьма высоко. 

«Кроме твёрдой воли и блестящего образования Николай обладал  всеми природными качествами, необходимыми для государственной деятельности, прежде всего, огромной трудоспособностью» - отмечал О.Платонов.[60] Биограф Императора Николая II С.С.Олденбург попытался раскрыть личностные качества: «Мягкость обращения, приветливость, отсутствие, или, по крайней мере, весьма редкое проявление резкости – та оболочка, которая скрывала волю Государя от взора непосвящённых создали Николаю II в широких слоях страны репутацию благожелательного, но слабого правителя, легко поддающегося возможным, часто противоречивым внушениям».[61] В действительности «…Государь «подчинил себе» министров едва ли не в большей степени, чем Император Александр III, бывший только «собственным министром иностранных дел»» - отмечал в своём исследовании тот же С.С.Олденбург.[62] Император Николай был точен, аккуратен, и, может быть, несколько педантичен. Более 36 лет постоянно, каждый вечер, с неизменной аккуратностью цесаревич, потом император записывал несколько фраз о прошедшем дне. «…Личный архив Государя вёлся в образцовом порядке; в нём были собраны не только все важнейшие секретные письма, но и черновики ответов на них» - отмечал генерал Курлов.[63]

Царь Николай был физически  крепок, а, как известно, «в здоровом теле, здоровый дух». Николай любил  и физический труд, в течение всей жизни частенько пилил и колол  дрова, занимался огородом, зимой  расчищал дорожки от снега. Своему дворцовому коменданту генералу В.Н.Воейкову, большому почитателю спорта, и разработчику «Наставления для обучения войск  гимнастике», Русский Царь ещё до мировой войны поручил взять  на себя заботу об организации спорта в России, следить «за физическим развитием народонаселения Российской империи»[64] В его царствование Россия была впервые приглашена участвовать в Олимпийских играх, которые состоялись в Стокгольме в 1912 году.

Царь Николай умел отдыхать в  офицерской среде, частенько заходя в офицерское собрание. Генерал Курлов, который хорошо знал Николая II, утверждал: «…Государь всем сердцем любил свои войска, душой отдыхал среди офицеров от тягот, сопряжённых с его положением…».[65] Другой человек, кто знал хорошо императора, генерал Воейков писал: «Любил же государь посещать офицерскую среду из-за возможности встречаться с людьми, которых редко видел и с которыми мог вести непринуждённые разговоры об интересовавшей его военной жизни».[66]

«С весны по осень 1916 года окончательно складывается заговор с целью  устранения Царя, подготавливаемый левыми партиями и масонскими ложами. Военная  масонская ложа, куда (как потом  выяснилось) входил начальник Верховного штаба Алексеев, бывший военный министр  Поливанов, главнокомандующий армиями  Северо-Западного и Северного  фронтов Рузский, член Государственной  Думы Гучков и целый ряд других высокопоставленных лиц, разработала  план, согласно которому предполагалось заставить Царя отречься под страхом  смерти или даже угрозой жизни  его жены и детей. Ради достижения своих преступных целей изменники  были готовы на всё» - указывал историк  Олег Платонов.[67] «Про Государя и Императрицу были пущены самые гнусные слухи…» - писал боевой казачий генерал Пётр Краснов.[68] Накануне отречения Николая II, генерал Алексеев и Председатель Думы Родзянко обзванивал командующих фронтов, и просил их, чтобы те «во имя спасения армии» телеграфировали Императору свои просьбы об его отречении.[69] Что и было ими сделано. Позже генерал Брусилов сделает такое признание: «Теперь я только понял, какие все мы были преступники, что вовремя не прислушались к Нилусу и Шмакову. А главное, не придали им вовремя того значения, какое следовало. У меня были завязаны глаза, я считал долго русскую революцию народной, выражением недовольства масс против старого порядка, которым сам был недоволен и оскорблён. Теперь я прозрел…Это всемирная борьба белой и чёрной магии, вопрос, поставленный ребром о всей христианской культуре всего человечества! Гонение на церковь, на лучших духовных лиц, развращение детей и юношества, искусственная прививка им пороков, приучение детей к шпионажу (в школах выспрашивание у малолетних есть ли дома иконы, ходят ли родители в церковь, вспоминают ли старину?), разрушение семьи… это всё русскому рабоче-крестьянскому народу не нужно*…(*Как не нужно и разрушение старинных кладбищ и памятников, стоящих там на могилах более сотни лет. (…) это надругательство над кладбищами не русскими выдумано…) (* - Сноска Брусилова) Это необходимо антихристовым детям, каковы и есть большевики-коммунисты, руководимые ещё более высокой инстанцией чёрной силы врагов Христа».[70]

Вот, например, что происходило  с заготовками и поставками мяса для фронта. Об этом пишет сам  Председатель Государственной думы М.В.Родзянко: «По обыкновению, министерства не могли между собой сговориться: интендантство заказывало, железные дороги привозили, а сохранить было негде, на рынок выпускать не разрешалось. Это было так же нелепо, как и многое другое: точно сговорившись, всё делали во вред России».[71]

Нельзя не согласиться с утверждением С.С.Ольденбурга: «Между государём и  массой не хватало промежуточных  звеньев, не хватало исполнителей Его  воли «не за страх, а за совесть»».[72] Генерал П.Н.Краснов в книге «Памяти Императорской Русской Армии» указывал, что «те, кто задавался целью уничтожить русскую государственность, стремились прежде всего разрушить армию и, как её основу – обаяние Государева имени и её офицерский состав».[73] Генерал Мосолов 14 февраля 1917 года был последний раз на докладе у Императора. Позже он напишет: «…Склоняюсь скорее к тому, что царь до последней минуты не считал возможной и не хотел признавать опасности, которая ему уже тогда угрожала».[74] Опасность для государства, как потом выяснилось, представляла собой, в основном, пресса, которая в массе своей находилась (впрочем как и сейчас) в руках представителей или ставленников мирового капитала. Генерал Брусилов позже напишет: «…Нравственную подготовку народа к неизбежной войне не то, что упустили, а скорее не допустили».[75]

***

Прошёл всего год после начала Брусиловского прорыва и 22 мая 1917 года, уже после своего отречения  в дневнике Николая находим такую  запись: «Сегодня годовщина начала наступления армий Юго-Западного фронта! Какое тогда было настроение, и какое теперь!».[76] Через год при достатке всех видов вооружений армия стала небоеспособной. «… «Сдаваемость» в плен (у солдат) увеличивается в 1917 году по сравнению с 1916 г. почти в семь раз, у офицеров она увеличивается меньше чем в два раза» - констатирует профессор генерал Головин.[77] А вот ещё некоторые цифры.

За 23-летний период царствования Николая II население России увеличилось  на 62 миллиона человек, в среднем  на 2,7 миллиона в год. Сейчас же в  начале ХХ1 века, население России ежегодно сокращается более чем на миллион  человек, и если при этом учтём, что  в Россию ежегодно въезжает 1,5 миллиона гастарбайтеров, то увидим, что коренное население России (в основном русские) вымирает со скоростью в 2, 5 миллиона человек. Вот он самый истинный показатель качества государственной власти в  России.

Экономика России также развивалась  бурно. Россия по темпам прироста промышленности выходила на первое место в мире. А прирост железнодорожной сети во время царствования Николая II превосходил  в 2 раза прирост её советского периода, и составлял в среднем почти 2000 км/год.[78] Для сравнения БАМ длинной в 3000 км строилась с применением самой современной техники почти 10 лет. Расходы же на образование и Культуру в царствование последнего императора выросли в 8 раз, гораздо более, чем в Англии и Франции за тот же период времени.[79]

Николай II был высокопорядочным честным  человеком. Эти качества отмечали и  его политические противники. Даже экс-премьер России А.Ф.Керенский  не мог не оценить его личных качеств: «…Этот человек (Николай Второй) трагической  судьбы любил свою страну с беззаветной  преданностью и не захотел покупать отсрочку капитуляцией перед кайзером. Думай Николай II больше о своём  благополучии, чем о чести и  достоинстве России, он бы наверняка  нашёл путь к соглашению с кайзером. В 1915 году, когда России приходилось  особенно трудно, немцы обратились к царю с весьма выгодными предложениями, которые предусматривали передачу ему столь желаемых для России Дарданелл и Босфора. Царь даже не снизошёл до ответа».[80] О его истинном благородстве может свидетельствовать другой факт из воспоминаний Джунковского: «В одном из госпиталей среди раненых было много пленных немцев и австрийцев, Государь обошёл и палаты, занятые ими, при этом… сказал врачу: «Надеюсь, что не делается никакого различия в содержании раненых, и мы не поступаем так, как наши противники»»[81]. «Трудно познать чужую душу, в особенности если эта чужая душа – душа Всероссийского Императора – писал начальник канцелярии Министра Двора генерал А.А.Мосолов – Посещая военные госпитали, царь интересовался участью раненых с такой искренностью, которая не могла быть деланною. На кладбищах у братских могил он молился истово, так, как может молиться только искренне верующий человек».[82] Министр иностранных дел А.П.Извольский писал: «Я глубоко убеждён, что источником, из которого Николай черпал душевную ясность и веру в провиденциальный характер своего назначения, являлось религиозное чувство редкой напряжённости».[83]

Николай II всем сердцем любил свой народ, и до возложения на себя обязанностей главнокомандующего, он непрестанно  объезжал города и веси. «Государь  объехал почти всю матушку  Россию – свидетельствовал генерал  Джунковский, - везде, во всех городах  наблюдался такой высокий искренний  патриотический подъём, воспоминание о котором до сих пор вызывает в моей душе сильное волнение. Со стороны всего населения от верхов до низов, проявлено было столько  бесконечной любви и преданности  монарху, столько благоговения, что  если бы кто в то время (в 1915 году) сказал, что через 2 года будет революция  и династия Романовых будет свергнута, никто бы этому не поверил».[84] Генерал Брусилов в 1916 году считал: «Россия ещё не достигла своей мощи, к которой она приблизится лишь в будущем (1917г.!) году, когда у неё будет огромнейшая и прекраснейшая армия».[85] Но 1917 год оказался для России и русского народа роковым.

+++

Историк Татьяна Грачёва в книге  «Невидимая Хазария» пишет: «Главной причиной, по которой революция оказалась  возможной, было отступление народа от веры, потому что священная государственность  держится и укрепляется не только силою Царской власти, но и силою  веры Православной, живущей в народе. То есть сохранение и защита нашей  государственности – это не только долг и ответственность царя перед  Богом и народом. Это ещё и  долг, и ответственность народа, который, только пребывая в вере, способен осознать своё предназначение и нести  крест священной российской государственности, как несли его наши предки».[86]

После устранения от командования царя, пошёл развал армии. Черчилль писал: «В 1917 году русский фронт был сломлен и деморализован. Революция и мятеж подорвали мужество этой великой дисциплинированной армии, и положение на фронте было неописуемым. И всё же, пока не был заключён договор о ликвидации этого фронта, свыше полутора миллионов немцев были скованы на этом фронте, даже при его самом плачевном и небоеспособном состоянии. Как только этот фронт был ликвидирован, миллион немцев и пять тысяч орудий были переброшены на запад и в последнюю минуту чуть не изменили ход войны и едва не навязали нам гибельный мир».[87]

В исторической книге С.С.Ольденбурга  «Царствование императора Николая II» приводится другое, более развёрнутый, взгляд Черчилля на Россию 1917 года: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда всё обрушилось. Все жертвы были принесены, вся работа была завершена. Отчаянье и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгое отступление окончилось, снарядный голод побеждён; вооружение притекало широким потоком, более сильная, более многочисленная, лучше снабжённая армия сторожила огромный фронт. Тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил армией, а Колчак – флотом. Кроме того – никаких трудных действий уже больше не требовалось: оставаться на посту, тяжёлым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своём фронте, иными словами держаться; вот всё, что стояло между Россией и плодами общей победы.

В марте (1917) Царь был на престоле; Российская империя и русская  армия держались, фронт был обеспечен  и победа бесспорна.

Согласно поверхностной  моде нашего времени, Царский строй  принято трактовать, как слепую, прогнившую, ни на что не способную  тиранию. Но разбор 30 месяцев войны  с Германией и Австрией должен был исправить эти легковерные представления. Силу Российской Империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедам, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которые она оказалась способна.

В управлении государствами, когда творятся великие события, вождь нации, кто бы он ни был, осуждается за неудачи и прославляется за успехи. Дело не в том, кто проделывал работу, кто начертывал план борьбы, порицание или хвала за исход  довлеют тому, на ком авторитет  верховной ответственности. Почему отказывать Николаю II в этом суровом испытании? … Бремя последних поражений лежало на Нём. На вершине, где события превосходят разумение человека, где всё неисповедимо, давать ответы приходилось Ему. Стрелкою компаса был Он. Воевать или не воевать? Наступать или отступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию или держаться твёрдо? Уйти или устоять? Вот поля сражения Николая II. Почему не воздать Ему за это честь? Самоотверженный порыв русских армий, спасших Париж в 1914 г., преодоление мучительного бесснарядного отступления, медленное восстановление сил, брусиловские победы, вступление России в кампанию 1917 года непобедимой, более сильной, чем когда-либо, разве во всём этом не было Его доли? Несмотря на ошибки большие и страшные – тот строй, который в Нём воплощался, которым Он руководил, которому своими личными свойствами Он придавал жизненную искру – к этому моменту выиграл войну для России.