Государственная деятельность Татищева В.Н.

     1.4 Публицистика

     Видимо, в годы руководства Монетной конторой Татищев приступил к систематической  работе над своим главным историческим трудом, считая, что «древняя Российская история во многих знатных делах  и обстоятельствах темна и  неисправна». Татищев впервые увидел и осознал связь географии с историей: начав по поручению Петра Великого картографическое и географическое изучение России, он убедился, что знание географии страны невозможно без изучения ее истории. Результатом этих работ стал затем «Лексикон исторический, географический и политический», труды по географии Сибири и России, неоконченное обширное «Общее географическое описание всея Сибири».

       Из «Лексикона российского исторического,  географического, политического  и гражданского»

     Свой  главный труд «Историю Российскую»  Татищев довел до 1577 года, проработав над ней около 30 лет. В конце 1730-х  гг. была создана первая редакция «Истории», которая вызвала замечания членов Академии наук, в 40-е он переработал ее и составил всего четыре части труда, надеясь довести работу до воцарения Михаила Федоровича, однако завершить «Историю» Татищев не успел. Сохранились подготовительные материалы к повествованию о событиях 17 в. Несмотря на обещания Академии наук издать «Историю», Татищев не увидел ее опубликованной, она вышла в свет в 60-80-е гг. 18 века довольно большим тиражом в 1200 экземпляров, а последняя — утерянная — часть — только в 1848. Уже в 20 в. вышло академическое издание «Истории Российской», труды Татищева по географии и этнологии, опубликованы его письма.

     «Он первый начал дело так, как следовало  начать: собрал материалы, подверг их критике, свел летописные известия, снабдил  их примечаниями географическими, этнографическими, хронологическими, указал на многие важные вопросы, послужившие темами для позднейших исследований... одним словом, указал путь и дал средства своим соотечественникам заниматься русской историей». Эти слова великого русского историка XIX века С.М.Соловьева написаны о том, кого часто называют «отцом русской истории», о Василии Никитиче Татищеве.

     «Историей»  Татищева в рукописи пользовались М. В. Ломоносов, Г. Ф. Миллер, И. Н. Болтин, высоко ценила труд Татищева Екатерина II, но достоянием широкого читателя «История»  не стала. Она была слишком громоздка, достаточно сыра, написана тяжелым языком. Однако значение этого произведения для русской исторической науки огромно: впервые было составлено систематическое научное описание русской истории, предложена ее периодизация, сделана попытка философского рационалистического осмысления событий русского прошлого. Своим трудом Татищев заложил традиции русской исторической науки начинать исследовательскую работу с собирания и изучения исторических источников. На страницах «Истории» Татищев представил тот корпус источников, без которых научный труд по истории России стал невозможен. Не случайно работа по выявлению, изучению и публикации памятников письменности занимала столь значительное место в исследовательской работе Татищева. Он использовал собранные им основные летописные памятники, Степенную книгу, акты и сочинения иностранцев, подготовил к публикации Русскую Правду и Судебник 1550.

     Труд  Татищева подвергался самой суровой  критике и в 18 в., и в последующие  времена, до сих пор окончательно не решен вопрос о подлинности и достоверности так называемых «татищевских известий» — свидетельствах, как будто бы извлеченных Татищевым из не дошедших до нас летописных памятников. Однако это не может изменить места Татищева в истории отечественной культуры, его роли «отца русской исторической науки».

     В каждом городе, в котором бывал  Татищев, он закладывал школу. Но самый  главный труд Татищева - книга "История  Российский империи", тираж которой, к сожалению, был ужасно мал - 3000 экземпляров.

     Падение Бирона вновь выдвинуло Татищева: он был освобождён от наказания. В 1741 г. назначен в Царицын управлять Астраханской губернией, главным образом для прекращения беспорядков среди калмыков. Отсутствие необходимых военных сил и интриги калмыцких владетелей помешали Татищеву добиться чего - либо прочного. Когда вступила на престол Елизавета Петровна, Татищев надеялся освободиться от калмыцкой комиссии, но это ему не удалось: он был оставлен на месте до 1745 г., когда его из-за несогласий с наместником отставили от должности. Приехав в свою подмосковную деревню Болдино, Татищев уже не оставлял её до смерти. Здесь он заканчивал свою историю, которую в 1732 г. привозил в Петербург, но к которой не встретил сочувствия. Сохранилась обширная переписка, которую вёл Татищев из деревни.

     Накануне  смерти Татищев поехал в церковь  и велел туда явиться мастеровым с лопатами. После литургии он пошёл  со священником на кладбище и велел  рыть себе могилу возле предков. Уезжая, он просил священника на другой день приехать приобщить его. Дома он нашёл курьера, который привёз указ, прощавший его, и орден Александра Невского. Он вернул орден, сказав, что умирает. На другой день, 15 июля 1750 г., он приобщился, простился со всеми и умер. Главное сочинение Татищева могло появиться в свет только при Екатерине II.

     Вся литературная деятельность Татищева, включая и труды по истории  и географии, преследовала публицистические задачи: польза общества была его главною  целью. Татищев был сознательным утилитаристом. Мировоззрение его  изложено в его «Разговоре двух приятелей о пользе наук и училищ». Основной идеей этого мировоззрения была модная в то время идея естественного права, естественной морали, естественной религии, заимствованная Татищевым у Пуфендорфа и Вальха. Высшая цель, или «истинное благополучие», по этому воззрению, заключается в полном равновесии душевных сил, в «спокойствии души и совести», достигаемом путём развития ума «полезною» наукою. К последней Татищев относил медицину, экономию, законоучение и философию.

     К главному труду своей жизни Татищев пришёл вследствие стечения целого ряда обстоятельств. Сознавая вред от недостатка обстоятельной географии России, и видя связь географии с историей, он находил необходимым собрать и рассмотреть сначала все исторические сведения о России. Так как иностранные руководства оказались полными ошибок, Татищев обратился к первоисточникам, стал изучать летописи и другие материалы. Сначала он имел в виду дать историческое сочинение («гисторическим порядком» -- то есть авторское аналитическое сочинение в стиле Нового времени), но затем, найдя, что на летописи, ещё не изданные, ссылаться неудобно, решил писать в чисто «летописном порядке» (по образцу летописей: в виде хроники датированных событий, связи между которыми намечены неявно).⁶

     В 1739 г. Татищев привёз в Петербург труд, над которым он проработал, по его словам, 15 - 20 лет (связывая начало работы с так называемым Кабинетным манускриптом и личностями Петра I и Я. В. Брюса), и передал его в Академию наук на хранение, продолжая работать над ним и впоследствии, «сглаживая язык» (первая редакция была написана языком, стилизованным под древнерусский язык летописей, вторая «переведена» на язык XVIII в.) и прибавляя новые источники. Не имея специальной подготовки, Татищев не мог дать безукоризненный научный труд, но в его исторических работах ценны жизненное отношение к вопросам науки и соединённая с этим широта кругозора. Среди более частных научных заслуг Татищева -- обнаружение и публикация Русской правды, Судебника Ивана Грозного (1550), целого ряда летописей. Татищев постоянно связывал настоящее с прошлым: объяснял смысл московского законодательства обычаями судейской практики и воспоминаниями о нравах XVII в.; на основании личного знакомства с иностранцами разбирался в древней русской этнографии, из лексиконов живых языков объяснял древние названия. Вследствие этой-то связи настоящего с прошлым Татищев нисколько не отвлекался занятиями по службе от своей основной задачи. Напротив, эти занятия расширяли и углубляли его историческое понимание.

     Особую  источниковедческую проблему составляют так называемые «Татищевские известия» - информация различного объёма (от одного-двух добавленных слов до значительных по объёму годовых статей, пространных речей князей и бояр), которая не обнаруживается в известных нам летописях. В ряде случаев, цитируя эти известия, Татищев ссылается на летописи, надёжно не идентифицируемые («Ростовская», «Голицынская», «Раскольничья», «Летопись Симона епископа»). Особое место среди татищевских известий занимает Иоакимовская летопись -- текст, снабжённый особым введением Татищева и представляющий собой выписки из особой летописи о событиях IX--X вв., автором которой Татищев считал первого новгородского епископа Иоакима Корсунянина, современника Крещения Руси.⁷

     В историографии отношение к известиям  Татищева было различным. Историки второй половины XVIII в. (Щербатов, Болтин) воспроизводили его сведения без проверки по летописям; скептическое отношение к ним связано с именами А. Шлёцера и особенно Н. М. Карамзина, который счёл Иоакимовскую летопись «шуткой» Татищева, Раскольничью летопись -- «мнимой», а основании критического анализа отвёл целый ряд конкретных татищевских известий и излагал их выборочно в примечаниях, а не в основном корпусе «Истории государства Российского». Во второй половине XIX в. С. М. Соловьёв и многие другие авторы приступили к «реабилитации» Татищева, систематически привлекая его известия как восходящие к не дошедшим до нас летописям. При этом учитывались и добросовестные заблуждения историка. словарь Брокгауза и Ефрона характеризует тогдашнее состояние вопроса так: «Добросовестность Татищева, раньше подвергавшаяся сомнениям из-за его, так называемой Иоакимовской летописи, в настоящее время стоит выше всяких сомнений. Он никаких известий или источников не выдумывал, но иногда неудачно исправлял собственные имена, переводил их на свой язык, подставлял свои толкования или составлял известия, подобные летописным, из данных, которые ему казались достоверными. Приводя летописные предания в своде, часто без указания на источники, Татищев дал, в конце концов, в сущности не историю, а новый летописный свод, бессистемный и достаточно неуклюжий».

     В XX веке сторонниками добросовестности (в общих чертах) труда Татищева были А. А. Шахматов и особенно Б. А. Рыбаков, предложивший весьма масштабные реконструкции утраченной «Раскольничьей летописи», личности и идеологии её автора. Скептические гипотезы относительно большинства «известий» выдвигали М. С. Грушевский, А. Е. Пресняков, детально работавший с рукописями Татищева С. Л. Пештич, Я. С. Лурье[1]. В 2005 году А. П. Толочко в специальной работе об «Истории» пришёл к выводу о вымышленности вообще всех дополнительных татищевских известий, а также о том, что ссылки на источники у Татищева последовательно мистифицированы; с его точки зрения, все использовавшиеся им источники в действительности известны исследователям, а отчасти даже сохранились конкретные рукописи.

     При этом скептики (Пештич, Лурье, Толочко) подчеркивают, что это не свидетельствует  о научной недобросовестности (во времена Татищева понятий о научной этике и правилах писания исторического исследования еще не было) или сознательной мистификации читателя, а скорее как раз отражает именно выдающуюся самостоятельную исследовательскую, отнюдь не «бесхитростно летописную» деятельность историка: дополнительные «известия» -- это, как правило, отсутствующие в источниках логические звенья, реконструированные автором, иллюстрации его историографических и философских концепций и т. п. Дискуссия вокруг «татищевских известий» продолжается.

     Первые  две части I тома «Истории» были изданы впервые в 1768--1769 гг. в Москве Г. Ф. Миллером, под заглавием «История Российская с самых древнейших времён неусыпными трудами через 30 лет собранная и описанная покойным тайным советником и астрах. губернатором В. Н. Т.». II том изд. в 1773 г., III т. -- в 1774 г., IV т. -- в 1784 г., а V т. был найден М. П. Погодиным лишь в 1843 г. и издан Общ. ист. и др. росс. в 1848 г.

     Татищев привёл в порядок материал до времени  смерти Василия III; им же был заготовлен, но не проредактирован окончательно материал до 1558 г.; ряд рукописных материалов имелся у него и для позднейших эпох, но не дальше 1613 г. Часть подготовительных работ Татищева хранилась в портфелях Миллера.

     Полное  академическое издание «Истории»  Татищева (включая неизданную ранее первую редакцию) вышло в 1960-е годы.

     Кроме основного труда и упомянутого  выше разговора, оставил большое  количество сочинений публицистического  характера: «Духовная», «Напоминание на присланное расписание высоких и  нижних государственных и земских правительств», «Рассуждение о ревизии поголовной» и др.

     «Духовная»  даёт подробные наставления, обнимающие всю жизнь и деятельность человека (помещика). Она трактует о воспитании, о разных родах службы, об отношениях к начальству и подчинённым, о  семейной жизни, управлении имением и хозяйством и т. п.

     В «Напоминании» излагаются взгляды  Татищева на государственное право, а в «Рассуждении», написанном по поводу ревизии 1742 г., указываются меры к умножению доходов государственных.

     Татищев - типичный «птенец гнезда Петрова», с обширным умом, способностью переходить от одного предмета к другому, искренно стремившийся к благу отечества, имевший своё определённое миросозерцание и твердо и неуклонно проводивший его, если и не всегда в жизни, то, во всяком случае, во всех своих научных трудах. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение 

     Главным историческим трудом Татищева стала  «История Российская», над которой  он работал около 30-ти лет. Он довёл  повествование до 1577 г. и надеялся продолжить его до воцарения Михаила Фёдоровича Романова, однако завершить «Историю» не успел. Сохранились лишь подготовительные материалы к рассказу о событиях XVII в.