Живопись Киевской Руси IX-XIII вв

Ориентация Печерского монастыря на Афон и на тесно с ним связанный с ним Балканский мир несомненна, но существовала и прочная связь Печерского монастыря с самой византийской столицей, отразившаяся вполне в рассказах Киево-Печерского Патерика. Свой устав Печерская обитель получила в Константинополе, в Студийском монастыре. Ее представители, и в первую очередь Ефрем Скопец, впоследствии епископ переяславский, разыскивали и переводили в Константинополе этот суровый устав, почерпнутый из обихода древних монашеских общежитий. Из Константинополя же были призваны художники, которым поручили украсить Великую Успенскую церковь - главную святыню Печерской лавры.

Внутренняя отделка  Успенской церкви была начата при  четвертом печерском игумене Никоне, в 1083 году, когда византийские художники приступили к выполнению мозаик, фресок и икон. Печерский патерик безоговорочно связывает сооружение Успенской церкви с деятельностью константинопольских мастеров. Согласно его свидетельству, четыре греческих мастера прибыли из Влахернского квартала. Они привезли с собою и средства, и чтимые реликвии. Успенская церковь, украшенная мозаиками и фресками, не сохранилась, она была полностью разрушена во время Великой Отечественной Войны.

При создании декоративного  ансамбля Софийского собора, как отмечалось выше, греческие художники учили  и привлекали к сотрудничеству русских  мастеров, помогавших им выполнять  росписи. Поэтическое сказание Киево-Печерского патерика о преподобном Алимпии свидетельствует о правильности этой гипотезы, описывя аналогичную ситуацию. В 34-й главе Патерика дается жизнеописание древнейшего известного нам по имени русского художника, в нем рассказывается, как молодой послушник Алимпий, помогая константинопольским художникам при исполнении мозаик, учился у них. Став свидетелем чуда от образа Богоматери, происшедшего во время работы над мозаиками алтаря, Алимпий принял монашеский постриг, усердно продолжая свои занятия иконописанием, его иконы стали знамениты в Киеве. За многую добродетель, выражавшуюся в «смирении, терпении, чистоте, посте, любви, богомышлении» и «незлобии сердца», игумен поставил Алимпия священником. Алимпий проводил ночи в молитве, а днем писал неутомимо новые иконы и подновлял старые, обветшавшие. Заработанные деньги Алимпий делил на три части: на одну покупал материалы, другую отдавал бедным, а третью - в монастырь. Перед кончиной Алимпий заболел и не успевал в срок закончить икону Богородицы, заказанную ему к празднику Успения, явившийся в келье Ангел дописал образ вместо него.

Конечно, Алимпий не был первым русским иконописцем. Уже задолго до него русские мастера самостоятельно работали в области живописи. Но Алимпий - первый русский художник, имя которого упоминается в литературных источниках. Его личность произвела на современников настолько сильное впечатление, что память о нем далеко его пережила. Житие свидетельствует о том, каким уважением была окружена личность выдающегося живописца в древней Руси.

Печерский патерик  сообщает, что после окончания  Успенской церкви греческие мастера  не вернулись к себе на родину, а  остались в Киеве. Они стали монахами и были погребены под именем «двенадцати  братьев» в пещерах монастыря. Их свитки и книги хранились долгое время на хорах Печерской церкви.

Вероятно, из ориентированной  на константинопольское искусство  мастерской, работавшей в Великой  церкви, вышли мозаики собора Михайловского  Златоверхого монастыря, относящиеся  к началу XII столетия.

Собор Михаила  Архангела киевского Михайловского  Златоверхого монастыря был построен в 1108-1113 гг. князем Святополком Изяславичем, в крещении Михаилом, похороненном там в 1113 г. В 1938 г. собор был разобран при реконструкции города Киева, перед его уничтожением часть его мозаик была снята со стен - композиция Евхаристия, изображения св. архидиакона Стефана и апостола Фаддея хранятся в Киеве, изображение св. Димитрия Солунского в Государственной Третьяковской Галерее. Кроме того несколько фрагментов фресок принадлежат Государственному Эрмитажу и Новгородскому музею. В настоящее время собор Михаила Архангела восстановлен.

По своему художественному  совершенству михайловские мозаики не уступают лучшим из мозаик Софийского собора, от которых их отделяет лишь несколько десятилетий. «Евхаристия» Михайловского монастыря, по сравнению с аналогичной композицией Софийского собора, отличается гораздо более живописным построением, фигуры апостолов более вытянутые и стройные, жесты - более разнообразные и непринужденные. Апостолы свободно сгруппированы по двое или по трое слева и справа от изображенного в центре Христа. Апостолов справа возглавляет Павел, за ним следуют Матфей, Марк, Андрей, Симон и Филипп. Слева первым подходит Петр, за ним Иоанн, Лука, Варфоломей, Иаков и Фома. В Софии подходящие к Христу апостолы даны в однообразных, застылых позах, причем они размещены на одинаковых друг от друга расстояниях. В силу этого ритм носит торжественный и размеренный характер.  
В Михайловских мозаиках апостолы образуют непринужденные, свободные группы, проникнутые сильным движением. Художник не боится располагать одну фигуру за другой, он не соблюдает равных между ними интервалов, ему нравятся пересечения и асимметрические сдвиги. Все апостолы имеют остро индивидуальные черты лица, варьируя форму причесок, цвет волос и кожи, разрез глаз, изгиб носа, овал лица, мозаичист создает образы чисто портретного характера, в которых он выражает различные психологические оттенки. В ликах художник не преувеличивает глаза, как это делали мозаичисты храма Софии, а стремится дать стройную и строго соразмерную систему пропорций, в которой ни одна черта не была бы подчеркнута в ущерб другой. Благодаря тому, что мозаические кубики имеют самые различные формы и размеры, мозаичист с особой виртуозностью пригоняет их друг к другу, достигая такой исключительной тщательности отделки, что его техника во многом приближается к технике масляной живописи. Особенно мастерски владеет он бликами, строя при их помощи форму, отличающуюся большой точностью и конструктивностью. В Михайловских мозаиках усиливается графическое начало. Линии, как бы покрывающие тонкой паутиной одеяния, приобрели каллиграфическое изящество. К числу самых замечательных изображений принадлежит образ св. Димитрия Солунского.

Мозаики Михайло - Златоверхого монастыря стилистически  принадлежат началу XII века, но одновременно хранят в себе ряд эллинистических  пережитков, сближающих их с самым  антикизирующим памятником XI столетия - со знаменитым греческим циклом росписей собора монастыря Дафни. Колорит михайловских мозаик замечателен исключительным богатством оттенков и цветовых нюансов. В еще большей мере, чем в софийских мозаиках, в мозаиках Михайловского монастыря поражают их краски, свидетельствующие о тончайшем колористическом даре создавшего их мастера. В лицах он смело сопоставляет белые, розовые, кремовые и малиновые кубики, в тенях - темно-серые и зеленовато-серые кубики, волосы он дает то светло-серыми, то белыми, то темно-серыми, то красно-коричневыми. Но особенно разнообразна красочная гамма одеяний. Каждое одеяние есть законченная колористическая композиция, но из сочетания одеяний всех двенадцати апостолов, Христа и ангелов рождается новое единство. В этом отношении мозаики Михайловского монастыря - непревзойденный шедевр, занимающий выдающееся место в истории средневековой монументальной живописи.

Фигурам архидиакона  Стефана, Дмитрия Солунского и апостола Фаддея сопутствуют греческие надписи, указывающие имена святых, а над композицией «Евхаристии» расположена крупная славянская надпись, содержащая развернутый евангельский текст. Присутствие славянской надписи не является прямым указанием на авторство русского художника, исключительно значимый текст мог быть сознательно написан византийским мастером на том языке, на котором эти же слова звучали во время богослужения.

При этом, по-видимому, и в Михайловском монастыре, как  и в храме Софии, византийские художники сотрудничали с русскими мастерами, завершившими ту обширную декоративную систему, начало которой было положено алтарными мозаиками. К деятельности этих русских мастеров, несомненно, восходит фресковая роспись, дошедшая до нас, к сожалению, лишь в случайных, разрозненных фрагментах - «Благовещение», «Захария», остатки фигур святых и превосходных орнаментов, которые находятся к тому же в плохой сохранности.

Мозаики Михайловского  монастыря были последним памятником мозаической живописи на русской почве. Фреска полностью сменила этот очень дорогой вид искусства, столь тесно связанный с византийской храмовой декорацией.

Фресками была расписана церковь Спаса на Берестове в 1113-1125 г. Построенный Владимиром Мономахом Спасский собор был разрушен в 1240 г. во время татаро-монгольского нашествия. В 1643 г. храм восстановил Киевский митрополит Петр Могила, пристроив с востока апсиду к сохранившемуся притвору XII в. В то же время были выполнены росписи восстановленной церкви. На западной стене древнего притвора из под записей XVII в. была раскрыта великолепная большая композиция «Явление Христа ученикам на Тивериадском озере», сохранившаяся от первоначальной фресковой росписи храма.

В основе изображения  лежит евангельский текст о третьем  явлении ученикам Христа по его воскресении. Образы Спасителя и апостолов отличаются мягкостью и душевной теплотой. Апостолы изображены в разнообразных позах, их жесты свободны и непринужденны. Мастер уверенно владел рисунком, прекрасно чувствовал пропорции фигур. Индивидуализированным ликам апостолов свойственна непосредственность живого выражения их отношения к чуду. Апостолы изображены без нимбов, только вокруг головы Христа обозначен широкий нимб. Фигура Спасителя сохранилась фрагментарно. В светлом колорите фресок преобладают золотистые тона, синевато-серые и зеленые тона, создающие мягкую красочную гамму. Стиль росписи и характер образов, отличающиеся от произведений византийских художников, свидетельствуют о развитии в Киеве еще в самом начале XII в. местной живописной традиции.

К третьей четверти XII столетия, к 70-м годам относится  обширный цикл фресок Кирилловской церкви в Киеве. Кирилловские росписи неоднократно поновлялись, в 1881 г. были предприняты  работы по их раскрытию, плохо сохранившиеся  фрески были вновь записаны масляными  красками. В 1844 г. в этой работе принял участие М.А. Врубель. Он исполнил около  десяти самостоятельных композиций, вдохновившись величием древних  росписей Кирилловской церкви. В 1960-1970 гг. практически все сохранившиеся  фрески XII в. (около 800 кв.м) были раскрыты.

В апсиде собора Кирилловского монастыря представлены традиционные «Богоматерь Оранта», «Евхаристия» и «Святительский чин». Под ним расположены изображения святых в круглых рамах с петлями, имитирующими повешенные на стену иконы. Ближайшие аналогии этому очень своеобразному декоративному мотиву можно найти в росписях второй половины XII века церкви-костницы Бачковского монастыря в Болгарии, построенной византийским чиновником Пакуряном для своих соплеменников-грузин, а также в двух сербских памятниках - в росписях храма св. Георгия в Расе, сооруженного великим жупаном Стефаном Неманей в 60-х годах XII века, и в датируемых 1218 годом росписях церкви Спасителя в Жиче. По стенам и сводам собора идут сцены из жизни Христа и Богородицы - «Рождество Христово», «Сретение», «Распятие», «Благовещение» и др. На северной стене изображено «Облачное Успение», одно из древнейших в русской живописи - в верхней части композиции ангелы несут на облаках апостолов к смертному ложу Богоматери. Низ стен, арки и столбы украшены фигурами святых, среди которых ведущее место принадлежит святым воинам. Наконец, на западной стене и прилегающих к ней сводах и арках помещена монументальная композиция «Страшного суда», одна из самых ранних в древнерусском искусстве. В диаконнике изображены сцены из жития святых Кирилла и Афанасия Александрийских. Богатство декоративного убранства Кирилловской церкви отличается от росписей более ранних киевских храмов. Вместо легко обозримой и лаконичной византийской системы X-XI вв., обладавшей педантически точно очерченным кругом сюжетов, мы находим здесь разнообразие тем, свойственное балканским и кавказским памятникам второй половины XII столетия.

Особенностью  росписи Кирилловской церкви, княжеского храма и княжеской усыпальницы, является преобладание среди единоличных  изображений фигур святых воинов. Последние украшают столбы, занимающие в интерьере храма доминирующее место. На левом столбе представлены стоящий Георгий с копьем и  щитом и еще два воина, на правом столбе - св. Александр и неизвестный  воин, на восточных сторонах столбов - Дмитрий, Федор Тирон; вместе со святыми воинами помещены фигуры национальных русских святых Бориса и Глеба.

В росписях Кирилловского  собора нет обобщенных характеристик  памятников XI - начала XII веков, экспрессия лепки лиц передает психологизм  индивидуальных характеристик, создает  внутреннюю напряженность. Охрение ликов выполнено с коричневатыми притенениями и широкими яркими высветлениями. Непомерно крупные фигуры с широкими свободными движениями проще по манере письма и менее изысканы по стилю, чем в софийских фресках. В их трактовке преобладает стремление к плоскостности и линейно-декоративному решению.

В кирилловских фресках раскрываются новые черты  и веяния эпохи, которые проявляются  в более свободных композиционных решениях фигур, в остроте трактовок  складок одежд и драпировок, в  облике святых, их живой экспрессии. Эти новые веяния напоминают о  тесных связях с южнославянской живописью  Балкан. Наиболее близкой аналогией  фрескам Кирилловского собора является алтарная роспись середины XII в. церкви Бачковского монастыря в Болгарии. На связь с Балканами указывает и наличие изображений балканских святых: Кирилла и Мефодия, Климента Болгарского, Иоанна Македонского, Иосифа Солунского. Обилие изображений в кирилловских росписях балканских святых лишний раз свидетельствует о живом культурном обмене между Киевской Русью и южнославянскими странами и Салониками.

Второй памятник киевской монументальной живописи XII века - фрески крещальни Софийского храма. Росписи восточной и южной стен крещальни (остатки орнамента, две фигуры святителей, «Сорок мучеников севастийских») датируются еще второй половиной XI века, фрески же небольшой апсиды («Крещение», фигуры Бориса и Глеба, святительский чин) возникли в XII веке. Несмотря на наличие греческой надписи, «Крещение» может быть приписано местному, киевскому мастеру. Большие глаза, крупные изогнутые носы, густые волосы придают лицам суровое выражение. Как и в кирилловских фресках, в росписях крещальни встречаются уже чисто славянские по своему типу лица.

Несомненно, в  Киевской Руси процветало иконописание, как в придворных мастерских, так и монастырях, в частности при Печерской обители, где подвизался знаменитый Алимпий. Но древнейшие киевские иконы практически не сохранились, самые ранние произведения, связанные с Киевом, относятся не ранее, чем к самому концу XII века, так, например, икона с изображением Бориса и Глеба в Киевской лавре.