Вина, случай и непреодолимая сила в гражданском праве

Поскольку при смешанной  вине невозможно определить, какая  часть убытков вызвана поведением должника, а какая – поведением самого кредитора, единственным критерием, которым можно руководствоваться  в таких случаях при распределении  между ними убытков, может служить  степень (форма) вины должника и кредитора. При этом чем выше степень вины стороны в обязательстве, тем  большая часть убытков относится  на ее счет. Так, если убытки, понесенные кредитором, составляют 1000 руб. и обе  стороны допустили простую неосторожность, то кредитору возмещается лишь 500 руб., так как оставшаяся часть  убытков падает на самого кредитора  и поэтому возмещению за счет должника не подлежит. Если же должник допустил грубую неосторожность при простой  неосторожности кредитора, то возмещению за счет должника подлежит большая  часть убытков. Ее величина зависит  от конкретных обстоятельств дела. Например, она может составить 700 руб.

Смешанную вину необходимо отличать от совместного причинения вреда. Совместное причинение вреда  характеризуется следующими признаками:

а) убытки наступают в  имущественной сфере только одной  стороны обязательства – кредитора;

б) убытки вызваны противоправными  действиями двух или более лиц;

в) убытки представляют собой  единое целое, и невозможно установить, какая часть этих убытков причинена  каждым из этих двух или более лиц;

г) совместные причинители  несут солидарную ответственность  перед кредитором.

Так, акционерному обществу в установленный договорами срок не были поставлены комплектующие изделия  двумя поставщиками, в результате чего акционерное общество понесло  убытки из-за простоя оборудования в размере 50 000 руб. В данном примере убытки понесло акционерное общество, которое не допустило каких-либо правонарушений. Поэтому оно может получить возмещение убытков от любого из поставщиков в полном объеме. Возмещенные одним из поставщиков убытки в дальнейшем могут быть распределены между совместными причинителями (поставщиками) пропорционально степени (форме) вины каждого из них.

В соответствии с п. 2 ст. 401 ГК отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Это означает, что в гражданском праве, в  отличие от уголовного, действует  презумпция виновности правонарушителя. Последний считается виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства  и условиям оборота, оно приняло  все меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 401 ГК). Обусловлено  это тем, что гражданское право  имеет дело не с аномальными явлениями, а с нормальным развитием гражданского оборота. Если один из участников гражданского оборота своим противоправным поведением нарушает нормальное течение гражданского оборота и причиняет убытки другому  его участнику, то о том, что такие  убытки возникли и что они вызваны  противоправным поведением правонарушителя, знает, в первую очередь, потерпевший. Поэтому на него и возлагается  бремя доказывания факта совершенного против него правонарушения, наличия  у него убытков и причинной  связи между противоправным поведением нарушителя и образовавшимися убытками.

Наряду с рядовыми субъектами гражданского оборота в нем участвуют  и предприниматели, которые в  принципе должны быть профессионалами  в сфере товарно-денежных отношений  и осуществлять предпринимательскую  деятельность на свой риск. В соответствии с этим гражданско-правовая ответственность  при осуществлении предпринимательской  деятельности строится на началах риска. Пункт 3 ст. 401 ГК устанавливает, что  если иное не предусмотрено законом  или договором, лицо, не исполнившее  или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств и т.п.⁴

На началах риска строится ответственность владельца источника  повышенной опасности (ст. 1079 ГК), ответственность  профессионального хранителя (ст. 901 ГК) и в некоторых других случаях. В соответствии со ст. 1079 ГК юридические  лица и граждане, деятельность которых  связана с повышенной опасностью для окружающих (транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы  автотранспортных средств и т.п.), обязаны возместить вред, причиненный  источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Под источником повышенной опасности  понимаются материальные объекты, обладающие вредоносными свойствами, проявление которых в процессе использования  указанных объектов полностью человеком  не контролируется. Так, автомобиль невозможно мгновенно остановить, что создает  повышенную опасность для окружающих. Возложение повышенной (независимо от вины) ответственности на владельцев источников повышенной опасности обусловлено  тем, что такая ответственность  стимулирует их к тому, чтобы постоянно  совершенствовать эксплуатируемые  ими источники повышенной опасности, снижая уровень неконтролируемого  человеком проявления вредоносных  свойств.

ГЛАВА 2 СЛУЧАЙ И НЕПРЕОДОЛИМАЯ СИЛА. КАК ОСНОВАНИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

2.1 СЛУЧАЙ КАК ОБСТОЯТЕЛЬСТВО  ПОВЛЕКШЕЕ НЕИСПОЛНЕНИЕ ИЛИ НЕНАДЛЕЖАЩЕЕ  ИСПОЛНЕНИЕ ДОЛЖНИКОМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА  ПРИ ОТСУТСТВИИ ВИНЫ

Случай – это то, что  заранее никто предвидеть не может. Если имел место случай, то не может  быть и вины. Поскольку случай заранее  предвидеть невозможно, он характеризуется  субъективной непредотвратимостью. Вместе с тем, если бы лицо знало о предстоящем  случае, оно бы могло его предотвратить. Так, если бы торгующая организация  знала о том, что спрос населения  на закупленные ею товары изменится, она бы заказала другие товары и  не понесла бы убытки, связанные  с уменьшением своего торгового  оборота.

Если случай характеризуется  субъективной непредотвратимостью, то для непреодолимой силы характерна объективная непредотвратимость. Ее не только невозможно предвидеть, но и  невозможно предотвратить любыми доступными для лица средствами даже тогда, когда  лицо могло предвидеть действие непреодолимой  силы. Поэтому непреодолимая сила иногда именуется как квалифицированный  случай. Так, пароходство не смогло бы исполнить обязательство по перевозке  груза в установленный день, даже если бы знало, что в этот день на море будет шторм, исключающий выход  судна в море.

Непосредственной границей вины в нарушении договорных обязательств является субъективный случай (casus). Это  означает, что во всех случаях, когда  ответственность строится на началах  вины, лицо освобождается от ответственности, если будет доказано, что обязательство  нарушено случайно: вследствие обстоятельства, которое не может быть поставлено ему в вину.

В современной гражданско-правовой науке господствующей остается доктрина случая, разработанная советскими цивилистами.

Традиционно различают простой  случай (casus, субъективный случай) и  квалифицированный случай (непреодолимая  сила, форс-мажор, объективный случай). Такое разделение признается оправданным, поскольку нужно говорить об объективном  случае и о случае субъективном, который зависит от субъекта.

Субъективный случай, по мнению В.А. Ойгензихта, - это один из аспектов психического процесса, происходящего  в сознании человека и связанного с его волевыми действиями; это  особая форма психического отношения  лица к своим действиям (бездействию) и их последствиям, вызванная неправильным представлением о них, когда лицо по обстоятельствам дела не могло  представлять себе этого иначе. В.А. Ойгензихт решительно выступал против распространенной в науке ошибки, когда в понятие субъективного  случая вносилась объективная категория  непреодолимости.⁵

Сам же субъективный случай как понятие, противопоставляемое  вине, ВА. Ойгензихт определял как  психическое отношение субъекта к своим действиям (бездействию) и их результатам, выражающееся в  неосознании и в невозможности  осознания противоправности этих действий (бездействия), либо в непредвидении  и в невозможности предвидения  их противоправных последствий.

Е.А. Павлодский полностью  разделял точку зрения большинства  цивилистов, квалифицирующих гражданско-правовой случай как понятие, характеризующее  субъективную сторону правонарушения. Одновременно автор подверг критике  позицию правоведов, смешивающих  случай (казус) с диалектической случайностью.⁶

Е.А. Суханов и В.П. Грибанов определяют случай (казус) как событие, которое могло бы быть, но не было предотвращено ответственным за это лицом лишь потому, что его  невозможно было предвидеть и предотвратить  ввиду внезапности наступления.⁷

Позиции других цивилистов также совпадают в том, что  случай - антипод вины: если лицо не знало, не могло и не должно было знать о возможности наступления  результата, он признается случайным. В то же время случай отличается субъективной не предотвратимостью: если бы лицо знало о возможности наступления  результата, он мог бы быть предотвращен.

Нам особо хочется подчеркнуть, что специфика случая (казуса) в  договорных отношениях состоит в  том, что для признания действительным заключаемого договора закон предъявляет  высокие требования к порядку его заключения.

Поэтому стороны, заключив соглашение, считаются понимающими, в чем  заключаются их права и обязанности, какие действия они вправе совершить, а какие обязаны. С учетом того, что в гражданском праве действует  юридическая фикция (а не презумпция!) знания закона. Состав и существо договорных обязательств сторон, то любые ссылки стороны на то, что при нарушении она исходила из правомерности нарушения (например, ошибочно полагала о наличии форс-мажорного обстоятельства, не могут быть квалифицированы как казус (случай).⁸

Правовое значение случая не ограничивается тем, что он является границей вины нарушителя обязательства. В современном гражданском праве  ответственность за случай, наряду с ответственностью за вину, является одним из начал гражданско-правовой ответственности. Уже в 1978 году Е.А. Павлодский констатировал, что «в настоящее время все больше и больше ученых склоняются к тому, что нарушение некоторых гражданско-правовых обязанностей вызывает подлинную юридическую ответственность и при отсутствии вины правонарушителя».

Риск определяется В.А. Ойгензихтом  как субъективная категория, которая  существует параллельно с виной, но может существовать и совместно  с ней, как психическое отношение  субъектов к результату собственных  действий или действий других лиц, а  также к результату объективно-случайных  либо случайно-невозможных действий (событий), выражающееся в осознанном допущении отрицательных, в том  числе невозместимых имущественных последствий. При всем своем новаторстве и определенной позитивности такое понимание риска вызвало очень обоснованные возражения со стороны ученых. В этой связи мы полностью разделяем следующее критическое замечание В. Плотникова: «исследуя содержание риска в рамках субъективной стороны деяния, В.А, Ойгензихт предлагает подходить к проблеме вины с позиций, отличных от общепринятых. Из традиционного подхода к самонадеянности (предвидел, но легкомысленно надеялся на предотвращение) следует допущение субъектом неблагоприятных последствий (а иначе что же предотвращать?). В.А. Ойгензихт, давая свое определение самонадеянности, выводит из содержания неосторожной вины элемент допущения, оставляя его только в косвенном умысле. Освободившееся вследствие этой операции место занимает риск, выраженный, как было отмечено, в осознанном допущении отрицательных последствий».⁹

 Таким образом, по  нашему убеждению, понятие «ответственность  за риск», употребляемые в актах  судебных органов, и понятие  «ответственность за случай»,  употребляемое в гражданско-правовой  науке, являются тождественными  понятиями.

К аналогичному выводу ранее  пришел и Н.Д. Егоров: «гражданско-правовая ответственность при осуществлении  предпринимательской деятельности строится на началах риска. Таким образом, предприниматель при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности несет повышенную ответственность. Он отвечает даже за случайное (невиновное) неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности».¹⁰

 В общем и целом  на уровне понятий такую же  мысль высказал В.М. Танаев: «именно  со случайными событиями, т.е.  «событиями, которые могут при  данных условиях как произойти,  так и не произойти и для  которых имеется определенная вероятность его наступления при данных условиях», связано с понятием риска».¹¹

 Что касается доктрины  риска, предложенной В.А. Ойгензихтом,  то она сохраняет свою силу, но только в пределах науки  гражданского права.

Итак, мы согласны с мнением  большинства правоведов, что в  рамках субъективного отношения  лица субъективный случай (казус) является границей вины в нарушении договорных обязательств. С противоположной  стороны субъективный случай граничит с непреодолимой силой.

«Водораздел» между субъективным случаем (казусом) и непреодолимой  силой проходит по условной линии, когда  всякое волевое регулирование лицом  своего поведения обнаруживает полную его невозможность исполнить  обязательство надлежащим образом. Поэтому считаем необходимым, субъективный случай - как границу вины с одной  стороны - отграничить также от непреодолимой  силы (объективного случая): границы  субъективного случая с противоположной  стороны. Тем более, что при отсутствии субъективного случая о невиновности нарушителя непосредственно может  свидетельствовать непреодолимая  сила (объективный случай).

Цивилистической пауке известны два подхода к отграничению субъективного  случая от непреодолимой силы. Решить эту проблему можно, по мнению Е.А. Флейшиц, Б.С. Антимонова, Л.А. Лунца и др., основываясь  на выдвинутом в 1949 году Д.М. Генкиным положении, согласно которому «вина и казус  лежат в ряду необходимой причинности, непреодолимая же сила связана с  понятием случайной причинности». О.С. Иоффе и В.А. Туманов полагали, что отличить субъективный случай от непреодолимой силы можно не по характеру  причинной связи, а рассматривая непреодолимую силу как обстоятельство, наделенное такими чертами, как чрезвычайность и не предотвратимость. Второй подход поддерживается большинством современных  авторов, отмечающих, что непреодолимую  силу «не только невозможно предвидеть, но и невозможно предотвратить любыми доступными для лица средствами даже тогда, когда лицо могло предвидеть действие непреодолимой силы». Точка  зрения О.С. Иоффе, В.А. Туманова и их сторонников получила закрепление  сначала в советском гражданском  законодательстве, а затем в современном  гражданском законодательстве России.