Экспериментальное изучение явления конформизма

Экспериментальное изучение явления конформизма

В какой степени наши мнения зависят  от мнений окружающих нас людей? Иными  словами, насколько силен в нас  импульс к социальному конформизму?

Эти проблемы психология начала изучать  с конца XIX века, когда ученых заинтересовала тема гипноза, рассматривавшаяся в работах французского врача Жана Мартина Шарко (учителя Зигмунда Фрейда). Психологи показали, что монотонное повторение инструкций может вызывать у бодрствующих людей непроизвольные физические изменения, такие как дрожание или неподвижность рук, а также тактильные или обонятельные ощущения (тепла или запаха).

Вскоре социологи на основании  этих открытий стали объяснять многочисленные социальные феномены - от распространения  взглядов в обществе до формирования мнения толпы и следования за лидерами. Социолог Габриель Тард суммировал все это в афоризме: "Социальный человек - это сомнамбула".

Когда в начале XX века появилась  новая научная дисциплина - социальная психология, первые эксперименты по большей  части представляли собой именно демонстрацию внушения. Эксперименты строились в соответствии с простым  планом. Испытуемых, чаще всего студентов  колледжа, просили высказать свое мнение или предпочтение по различным  вопросам. Позже их снова просили  высказаться, но при этом сообщали мнения авторитетных людей или большой  группы сверстников. (Зачастую представленные мнения придумывались самими учеными.) Большинство исследований показало один и тот же результат: сталкиваясь  с противоположным мнением, участники  экспериментов меняли свои взгляды, соглашались с мнениями большинства  или с мнением авторитетных людей. Очевидно, большого числа высказывающихся  или авторитетности чьего-либо мнения было уже достаточно, чтобы изменить взгляды испытуемых даже тогда, когда  в пользу мнения большинства не приводилось  никаких аргументов.

В наши дни быстрый успех этих экспериментов дает основания для  некоторых сомнений. На основании  некоторых данных можно предположить, а не сами ли исследователи, вдохновленные  своей теорией, подверглись самовнушению, и не давали ли легковерные участники  экспериментов те ответы, которые, по их мнению, от них ожидали получить.

Основные теоретические предпосылки  этих исследований в настоящее время  являются общепринятыми и во многом определяют то, что говорят и думают о технологии пропаганды и манипуляции  большинство людей. Эти предпосылки  состоят в том, что люди легко  и безболезненно поддаются внешней  манипуляции посредством внушения или влияния престижа и что  любая идея может быть "популярной" или "непопулярной" независимо от ее подлинной ценности. Современные  психологи скептически относятся  к предположению о том, что  социальное давление непременно ведет  к безвольному подчинению. Человеку также присущи и независимость, и способность преодолевать групповые  пристрастия. Более того, можно задать вопрос с психологической точки  зрения: возможно ли систематически изменять взгляды личности на ситуацию или  объект, предварительно не изменив  ее знания и представления о них.

Особый интерес вызывают известные  эксперименты Соломона Аша, посвященные  эффектам группового давления, осуществленных в 1951 г. Эксперименты эти считаются  классическими, несмотря на то, что  они подверглись весьма серьезной  критике. Остановимся на их более  подробном описании.

Группе студентов предлагалось определить длину предъявляемой  линии. Для этого каждому давались две карточки — в левую и  правую руки. На карточке в левой  руке был изображен один отрезок  прямой, на карточке в правой руке —  три отрезка, причем лишь один из них  по длине равный отрезку на левой карточке. Испытуемым предлагалось определить, который из отрезков правой карточки равен по длине отрезку, изображенному на левой карточке. Разница составляла от двух до четырех сантиметров. Когда задание выполнялось индивидуально, все решали задачу верно. Смысл эксперимента состоял в том, чтобы выявить давление группы на мнение индивидов методом "подставной группы". Экспериментатор заранее вступал в сговор со всеми участниками эксперимента, кроме одного ("наивного субъекта"). Суть сговора состояла в том, что при последовательном предъявлении всем членам "подставной" группы отрезка левой карточки они давали заведомо неправильный ответ, называя этот отрезок равным более короткому или более длинному отрезку правой карточки. Последним отвечал "наивный субъект", и было важно выяснить, устоит ли он в собственном мнении (которое в первой серии при индивидуальном решении было правильным) или поддастся давлению группы.

Так, испытуемый сталкивался с противостоянием  двух сил: очевидности своих чувств и единодушным мнением группы коллег. К тому же он должен объявить о своих взглядах публично, в присутствии  большинства, которое также высказывало  свое мнение вслух.

Проинструктированное большинство  время от времени давало правильные ответы, чтобы испытуемый не заподозрил сговор против него. (Только в редких случаях испытуемый действительно проявлял подозрительность. Когда это происходило, эксперимент останавливался и результат не учитывался.) Каждая серия состояла из 18 опытов, в 12 из них большинство (подсадные участники) давало ложные ответы.

Испытуемые могли выбрать: действовать  ли независимо, отвергая мнение большинства, либо согласиться с большинством, не прислушиваясь к собственным  чувствам. Из 123 испытуемых, прошедших  через тест, многие согласились с  мнением большинства. Хотя в обычных  условиях испытуемые, сравнивая линии, делают менее 1% ошибок, но под давлением  группы находившиеся в меньшинстве участники в 36,8% случаев изменяли своему восприятию в пользу вводящего в заблуждение, ошибочного мнения большинства.

Реакция индивидов была неодинаковой. Одну крайность представляли около  четверти испытуемых, полностью независимые, те, кто никогда не соглашался с  ошибочным мнением большинства. Вторая крайность - это те, кто почти  всегда уступал большинству. Участвовавшие  в эксперименте испытуемые обнаруживали тенденцию принимать достаточно последовательные решения. Те, кто принимал независимые решения, как правило, не уступали большинству во всех сериях эксперимента, а те, кто уступал  мнению группы, оказывались не в  состоянии свободно принимать решения  в процессе всего эксперимента.

Среди независимых личностей было много таких, которые твердо настаивали на своем, уверенные в собственной  правоте. Они небезучастно слушали  ответы большинства, но были способны преодолеть сомнения и восстановить внутреннее равновесие. Другие действовавшие  независимо, полагали, что большинство  отвечает правильно, но продолжали не соглашаться с ним, поскольку  считали своим долгом называть вещи такими, какими они их видят.

В числе очень уступчивых людей  была обнаружена группа, которая быстро приходила к выводу: "Я не прав, они правы". Другие соглашались, чтобы, как они объясняли, - "не испортить  ваши результаты". Многие из тех, кто  соглашался с группой, подозревали, что большинство - это "овцы", идущие за первым отвечающим, или что большинство - жертвы оптического обмана. Несмотря на это их подозрения не помогали им в момент принятия решения. Большую  тревогу вызывают реакции испытуемых, считавших свои отличия от большинства  доказательством собственных недостатков, которые необходимо было скрыть любой  ценой. Поэтому они отчаянно пытались присоединиться к большинству, не задумываясь  о последствиях. И все уступчивые люди не учитывали причин того, почему они соглашались с большинством.

Количество людей, находившихся в  оппозиции, варьировалось от одного до пятнадцати человек. Результаты показали отчетливую тенденцию. Когда испытуемому  противостоял один человек с противоречивым ответом, он редко сомневался и продолжал  отвечать независимо и правильно  почти во всех опытах. Когда оппозиция  увеличивалась до двух человек, давление возрастало: испытуемый, находившийся в меньшинстве, давал теперь до 13,6% неправильных ответов. Под давлением  большинства из трех человек ошибки испытуемых подскакивали до 31,8%. Но дальнейшее увеличение оппозиции существенно  не усиливало давления на испытуемого. Стало совершенно ясно, что количество людей, находящихся в оппозиции, имеет значение до определенных пределов.

В некоторых экспериментах испытуемый получал поддержку правильно  отвечающего партнера - либо другого  испытуемого, который не знал о предварительном  соглашении группы, либо участника  эксперимента, которого проинструктировали давать все время правильные ответы.

Присутствие партнера, поддерживавшего  независимого одиночку, значительно  ослабляло влияние большинства. Число не соответствующих истине ответов испытуемого уменьшалось  в четыре раза по сравнению с количеством  неправильных ответов, имевших место  при давлении единодушного большинства. Даже самые слабые личности уже не вели себя так послушно, как раньше. Наиболее интересной оказалась реакция  на партнера. В целом испытуемый проявлял к нему чувство теплоты  и близости: партнер внушал ему  уверенность. И испытуемый не сомневался в независимости мнения партнера.

После этого в экспериментальную  группу был введен человек, которого проинструктировали, чтобы он противоречил большинству, но при этом и не соглашался с испытуемым. В одних экспериментах  большинство всегда должно было выбирать наихудшую для сравнения линию, а проинструктированный партнер  указывал на линию, близкую к эталону. В других экспериментах большинство  последовательно занимало промежуточную  позицию, а не согласный в основном ошибался. Так было изучено относительное  влияние "компромиссного" и "экстремистского" партнера на ответы испытуемого.

Когда присутствовал умеренно настроенный  не соглашающийся человек, то влияние  большинства снижалось до 1/3, и  испытуемый никогда полностью не уступал мнению группы. Более того, в этом случае испытуемый допускал лишь умеренные ошибки, а не грубые. Иначе говоря, не соглашающийся человек  по большей части контролирует выбор  ошибок. Так что испытуемый противостоял большинству, даже порой уступая  его давлению.

С другой стороны, когда еще один "диссидент" всегда выбирал линию, которая менее всего соответствовала  стандартной, результаты значительно  отличались от предыдущих. Такой "экстремист-диссидент" провоцировал более независимое поведение испытуемых. Испытуемые меньше поддавались влиянию группы. Их ошибки составляли только 9%. Более того, все ошибки были связаны с линией, близкой к стандартной. Был сделан вывод о том, что "диссидент" сам по себе влияет на возрастание независимости испытуемых и снижает вероятность ошибок, а поведение "диссидента" дает значительный эффект.

Затем экспериментаторы обратились к  изучению того эффекта, который оказывают  на испытуемых меняющиеся условия эксперимента. В первом эксперименте изучались  последствия потери или приобретения партнера. Проинструктированный партнер  начинал отвечать правильно в  первых шести экспериментах. С его  поддержкой испытуемый обычно сопротивлялся  давлению большинства. Но после шестого  эксперимента партнер присоединялся  к большинству. Как только он это  делал, ошибки испытуемого резко  возрастали. Его подчинение большинству  происходило так же часто, как  и в тех случаях, когда испытуемый, находящийся в меньшинстве, противостоял единодушному большинству.

Следовательно, первоначальное наличие  партнера или совместной с ним  оппозиции большинству не усиливают  независимости испытуемого потом, после "измены" партнера. Рассматривая результаты эксперимента, психологи  предположили, что в данном случае учитывается важное обстоятельство - эффект, который оказывает на испытуемого "дезертирство" партнера на сторону  большинства. Поэтому условия были изменены так, чтобы партнер просто уходил из аудитории в нужный момент. В таких условиях эксперимента эффект воздействия партнера сохранялся после  его ухода. После ухода партнера испытуемые делали ошибки, но все же меньше, чем когда партнер переходил  на сторону большинства.

Исследователи изменили условия эксперимента, начав с опытов, в которых большинство  давало единодушные правильные ответы. Затем большинство постепенно переходило к неправильным ответам, и к шестому  опыту наивный испытуемый оставался  в одиночестве, а единодушная  группа действовала против него. Пока кто-либо оставался на стороне испытуемого, он полностью сохранял независимость. Но как только испытуемый обнаруживал  себя в одиночестве, его тенденция  уступать мнению большинства резко  возрастала.

Сопротивление испытуемого давлению группы в экспериментах зависело от того, насколько ошибалась группа. Экспериментаторы постоянно меняли величину расхождений между сравниваемыми  линиями и стандартной, надеясь  найти такое соотношение, при  котором ошибка большинства будет  столь очевидной, что каждый испытуемый отвергнет ее и будет независим  в своих оценках. Однако они не добились никакого успеха. Даже тогда, когда разница между линиями  составляла восемнадцать сантиметров, все же находились испытуемые, которые  присоединялись к ошибкам большинства.

После окончания экспериментов  с его участниками проводилось  интервью с целью выяснения их субъективных переживаний. Все они  утверждали, что мнение большинства  давит весьма сильно, и даже "независимые" признавались, что противостоять  мнению группы очень тяжело, так  как всякий раз кажется, что ошибаешься именно ты.

В ходе данных экспериментов было обнаружено, что тенденция к конформности в обществе столь сильна, что вполне образованные и умные молодые люди по этой причине называют белое черным. Все это наводит на размышления об особенностях нашего образования и тех ценностях, которые определяют наше поведение.

В дальнейшем эксперименты с подставной группой неоднократно воспроизводились в различных модификациях, например, методика Р. Крачфилда. При этом было обнаружено, что за внешне сходным "конформным" поведением могут скрываться принципиально различные по психологическим механизмам его варианты. Одни из испытуемых, давших неправильный ответ, были искренне убеждены в том, что решили задачу правильно. Такое поведение можно объяснить эффектом группового внушения, при котором воздействие группы происходит на неосознаваемом уровне. Другие испытуемые отмечали, что они были не согласны с мнением группы, но не хотели открыто высказывать свое мнение, чтобы не вступать в открытую конфронтацию. В данном случае можно говорить о внешнем конформизме или приспособлении. Наконец, представители третьей группы "конформистов" говорили о том, что у них возникал сильный внутренний конфликт, связанный с расхождением своею мнения и мнения группы, но они делали выбор в пользу группы и были убеждены в правильности группового мнения. Этот тип поведения впоследствии стал обозначаться как внутренняя конформность или собственно конформность.