Французское просвящение

Вольтер особо отмечал тот факт, что материальной природе свойственны  строгие причинно-следственные связи, полагая, что нет действия без  причины, нет существования без основания существовать. Первой бомбой, брошенной им в «старый порядок», были «Философские письма» (1733). Философ снискал себе славу резкой критикой устоев феодального общества и разного рода лженаучных философских «теорий». Особую роль сыграли философские романы Вольтера «Загид», «Микромегас», «Кандид» и его исторические работы «История России при Петре», «История Карла XII», «Век Людовика XIV». В своих произведениях он призывал к уничтожению варварства и дикости, к просвещению, к улучшению общественной и личной жизни людей. Препятствием к такому улучшению жизни философ считал церковь. Воинствующую римско-католическую церковь Вольтер окрестил «гадиной» и считал ее ответственной едва ли не за все пороки системы. Церковь, религия порабощают человеческую личность. Они лишают человека его лучших качеств. Вот почему ее нужно уничтожить, или, как он выражался, «раздавить гадину». Необходимо объединить усилия для борьбы с «гадиной». Вольтер был убежден, что для того, «чтобы низвергнуть колосса, понадобилось бы всего пять-шесть философов, действующих сообща».

Важное место в вольтеровском  мировоззрении заняли размышления  о человеке как социальном существе, направленные против теологической  и философско-религиозной антропологии. Их открыла полемика в последнем из «Философских писем» с учением французского мыслителя XVIII в. Паскаля о том, что человек сам по себе ничтожен и потому обречен на невыносимое отчаяние, от которого его может избавить лишь христианская религия, служению которой он должен посвятить всю свою жизнь без остатка, вдохновляясь надеждой на посмертное вечное блаженство праведников в царстве божием. Принимая «сторону человечества против этого возвышенного мизантропа», Вольтер проводит мысль о том, что человек в своем бытии, познании и деятельности вовсе не ничтожен. Вольтер усматривал в углубляющемся познании природы и во все более эффективной практической деятельности людей их подлинное величие. Если Паскаль с его теоцентризмом клеймил всякие «мирские» дела человека как гибельное «отвлечение» от служения Богу, то Вольтер видел в них единственное реальное средство борьбы с угрожающими человеку несчастьями и обеспечения его жизненными благами. Согласно Вольтеру, заложенный в человеке «инстинкт деятельности -- это гораздо более орудие нашего счастья, нежели проявление невыносимости нашего существования». Вольтеровские «Замечания» на «Мысли» Паскаля утверждали в полемике с христианским пессимизмом жизнерадостный взгляд на возможности человека, что создавало основу для развития просветительской «философии человека». «Человек рожден для действия, как огонь стремится ввысь, а камень вниз. Не быть занятым и не существовать -- это для человека одно и то же». Проблемы нравственности занимают особое место в размышлениях Вольтера о человеке и обществе. Богословским рассуждениям о трансцендентном источнике нравственности философ противопоставил убеждение в ее «естественности», утверждая, что не Бог, а «природа» запечатлела во всех человеческих сердцах свои «естественные законы» в форме моральных принципов. По убеждению Вольтера, все до сих пор существовавшие религии, включая иудаизм и христианство, мешали людям правильно понимать собственные нравственные обязанности. Он отказывал церкви, духовенству в их претензии быть учителями нравственности, а «священным книгам» -- в моральной назидательности, доказывая, что они фактически играют противоположную роль. Но, решительно деклерикализируя нравственность, Вольтер все же утверждал, что вера в Бога является необходимой опорой морали. Деистические апелляции Вольтера к «общему благу людей» содержат утверждение о двух необходимых функциях религии, рассматриваемых в единстве: утешения и обуздания. «Идея Бога необходима, как законы. Это узда». «Никакое общество не может существовать без справедливости. Возвестим же справедливого Бога. Если закон государства наказывает явные преступления, то провозгласим Бога, который наказывает за тайные преступления». В последние годы жизни Вольтер приступил к разработке антитеологического понимания истории и выдвинул концепцию «просвещенного правления». По убеждению Вольтера, каждый народ при соответствующих условиях и наличии мудрых правителей способен создать высокоразвитую цивилизацию и обогатить своими достижениями человеческую культуру, черпая в свою очередь из ее сокровищницы то, что принесли другие народы. Идею национально-религиозной замкнутости, исключительности и антагонистичности одного народа по отношению к остальному населению земли Вольтер считал одной из самых вредоносных для человечества.

3. Энциклопедисты: Дени Дидро, Д'Аламбер, Ламетри, Поль Гольбах, Клод Гельвеций

Имена Дидро и Д'Аламбера ассоциируются прежде всего с созданием «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел», 35 томов которой вышло во Франции в 1751--1780 гг. «Энциклопедия» стала одним из важнейших культурных свершений XVIII в. и сыграла громадную роль в разработке и распространении просветительского мировоззрения, а также в расширении и сплочении рядов просветителей. Дидро был инициатором, душой и главным редактором этого грандиозного издания. Он мечтал сделать «Энциклопедию» тем святилищем человеческого знания, само существование которого заставит уйти во мрак забвения религиозную веру со свойственными ей ложными святынями. К участию в издании «Энциклопедии» ему удалось привлечь почти всех крупнейших представителей просветительской мысли во Франции: Вольтера, Гольбаха, Гельвеция, Руссо, Мабли, Кондильяка, Дюмарсе, Буланже, Дюкло, Мармонтеля, Лагарпа, Сен-Ламбера, Рейналя, Морелле, Кенэ, Тюрго, Неккера и многих других. Вторым редактором и ближайшим сотрудником Дидро явился Д'Аламбер. Дидро и Д'Аламбер не только составили план «Энциклопедии» и определили ее концепцию, но и выступили как наиболее плодовитые ее авторы.

Дени Дидро (1713--1784). В своих сочинениях «Мысли об исследовании природы», «Философские принципы материи и движения», «Монахиня», и других Дидро отстаивал идеи о материальности мира, о единой, вечной, несотворенной материи как объективной реальности, существующей вне и независимо от человеческого сознания, рассматривал все явления как конкретные формы ее существования. Причину существования материи он видел в ней самой. Дидро ближе других материалистов XVIII в. подошел к идее самодвижения материи и видел в этом самый убедительный довод против существования Бога.

Центром концепции Дидро была природа, которая выступала как единственная реальность и естественное благо. Все, что не является природой, согласно ему, есть лишь зло и обман: Бог, общество, спекулятивная философия предшествующих веков. Весьма оригинальна у Дидро  концепция человека. Человек есть часть природы, природное существо, поэтому не следует противопоставлять  его природе, искать каких-то высших сил, законов и целей, управляющих  его жизнью; как природное существо он подчиняется тем же законам, движим теми же силами, что и вся природа, и именно в ней находит он свои цели и средства их достижения.

Дальнейшее развитие идеи Дидро  получили в работах Д'Аламбера, Гольбаха, Гельвеция.

Жан Лерон Д'Аламбер (1717--1783) в дискуссиях между материализмом и идеализмом пытался занять более осторожную позицию, стремясь создать науку, «не выходящую за пределы фактов». Из его философских работ наиболее важное значение имеет вступительная статья к «Энциклопедии» -- «Очерк происхождения и развития наук» (1751).

Задачей науки Д'Аламбер считал анализ фактов, но фактов внешнего мира, а не психологических состояний. Д'Аламбер стремился создать такое знание, которое не опиралось бы ни на какие предварительные построения, но исключительно на факты. Именно с Д'Аламбера начинается традиция, согласно которой философия не имеет своего предмета и призвана заниматься истолкованием и «обобщением» результатов частнонаучных исследований.

Жюльен Офре де Ламетри (1709--1751). В «Естественной истории души» Ламетри открыто обосновал атеизм. Книгу сожгли, а Ламетри вынужден был эмигрировать в Голландию. Здесь он анонимно издал свое главное философское сочинение «Человек-машина» (1747), которое публично сожгли.

Система Ламетри была, как он сам говорил, чрезвычайно проста: не существует ничего, помимо материи, и все предметы состоят из нее. Но существует один предмет, материальность которого обосновать труднее, чем материальность других предметов. Этот предмет -- человек. Для формирования материалистического представления о человеке необходимо было доказать материальность его души. Ламетри основывает это доказательство на демонстрации связи духовных процессов с телесными. А если между объектами возможно взаимодействие, то они, согласно общему взгляду философов XVII--XVIII вв., имеют одну природу. Таким образом, для Ламетри проблема состояла в сведении духовного к телесному.

Материализм Ламетри нашел во Франции XVIII в. множество сторонников и последователей. К концу столетия именно материализм стал идеологической основой Великой французской революции.

Поль Анри Гольбах (1723--1789) Он был  соратником Дидро и Гельвеция, принимал активное участие в создании «Энциклопедии», крупную роль сыграл в идейной  подготовке Французской революции  конца XVIII в. Используя данные современного ему естествознания, Гольбах создал свой главный труд «Система природы, или О законах мира физического и духовного» (1770), явившийся, по словам современников, «Библией материализма». Основным идеям материализма он придал законченные формулировки: движение как перемещение в пространстве есть способ существования материи, которая вечна во времени и бесконечна в пространстве и представляет собой организованное целое, пронизанное сетью причинных связей; самая малая причина может привести к огромным последствиям; мысль о творении мира (креационизм) ложна, поскольку жизнь и сознание -- продукты материи.

В целом материализм Гольбаха -- не только наиболее радикальное и последовательное материалистическое учение того времени, но и наиболее сухое, схематичное и механистическое.

Клод Адриан Гельвеции (1715--1771) -- наиболее яркий представитель этического направления в Просвещении.

В 1758 г. увидела свет книга Гельвеция  «Об уме». Книга эта -- плод более чем двадцатилетних раздумий автора -- вызвала всеобщий интерес и стала одной из важнейших вех в развитии материалистической мысли XVIII в. во Франции. В 60-е годы он приступил к подготовке новой книги, намереваясь подробнее изложить и лучше обосновать в ней положения своей антропосоциальной концепции. К середине 1769 г. работа над книгой, получившей название «О человеке», была завершена, но от намерения опубликовать ее Гельвеции отказался, опасаясь жестоких репрессий. Впервые эта книга была издана в 1772 г.

В целом влияние Гельвеция на современников было огромным. Его  работы, запрещенные во Франции, выходили большими тиражами за границей и переводились на многие европейские языки.

Деятельность человеческого сознания (ума) Гельвеции характеризовал с  позиций материалистического сенсуализма.

Первичные и вторичные  качества

Локк различал три вида качеств. Первичные качества — это, по его словам, те качества, которые  «абсолютно неотделимы» от вещи. К  ним относятся фигура, число, плотность  и движение или покой. Локк думал, что они присущи самим объектам, а наше восприятие некоторым образом  подобно этим объектам. Вторичные  качества суть «способности» вещей  вызывать в нас определенные ощущения. Невидимые в микроскоп частички вещей взаимодействуют с нашими телами таким образом, что производят в них ощущение цвета, звука, вкуса, запаха и осязания. Эти «качества» не присущи самим объектам, но возникают  в нашем сознании под их воздействием. Наконец, третичные качества — это способность вещей вызывать физические изменения в других вещах. Например, способность огня превращать свинец из твердого тела в жидкость является третичным качеством.

Философы прошлого предполагали, что вещи суть субстанции. Бумага, на которой я пишу, — желтого цвета, имеет определенный размер и форму и слегка отдает плесенью. Я описал бумагу, но чт´ есть бумага, которую я описал? Они думали, что это — некий субстрат, основание, поддерживающее, или имеющее, различные качества — желтизну, заплесневелость и прямоугольность. Однако тщательный анализ привел Локка к выводу о том, что эмпирически (чувственно) доказательства в пользу существования субстрата найти невозможно, ибо все данные, которыми мы располагаем, относятся к качествам вещей. Он заключает, что ни материальные, ни духовные субстанции непознаваемы и что сама эта идея столь невразумительна, что не поддается осмысленному анализу. В отличие от некоторых своих последователей Локк не пошел до конца, то есть не отказался совершенно от идеи субстанции. Он просто заключил, что субстанция есть «неведомое нечто, поддерживающее те идеи, которые мы называем акциденциями» (качества, разобранные выше).

Еще труднее было Локку  отказаться от идеи чисто духовных субстанций — таких, как человеческая душа или Бог, потому что на ней  во многом основывалась христианская теология. Его сочинения не вносят ясности в этот вопрос, так как  он колебался, то признавая вместе с  Гоббсом, что не существует ничего, кроме материи, то поддерживая традиционные религиозные представления.

Локк был твердо убежден  в том, что только счастье, которое  он называл «наивысшим из доступных  нам наслаждений», может побуждать  нас желать что-либо. Мы называем вещи благом, говорил он, если они способствуют достижению наслаждения, и злом, если они причиняют боль. Наслаждение  и боль, между прочим, не сводятся только к физическим или телесным ощущениям; наслаждением или болью  может быть любое ощущаемое нами «удовольствие» или «беспокойство». В качестве примеров боли Локк приводит печаль, гнев, зависть и стыд, которые  далеко не всегда сопровождаются физическими  проявлениями или обусловливаются  физическими воздействиями.

Подобно многим своим предшественникам, Локк полагал, что, по крайней мере, теоретически, размышления о естественном состоянии — состоянии, в котором, возможно, пребывали человеческие существа до установления организованных обществ  с законами и правительствами  — отнюдь не бессмысленны. Однако в  отличие от Томаса Гоббса, полагавшего, что при естественном состоянии  не существует другого закона, кроме  закона джунглей, или закона самосохранения, Локк заключал, что человеческое поведение  подчиняется определенным законам  во все времена вне зависимости  от того, существует ли государственная  власть, способная провести их в  жизнь. В естественном состоянии  каждая личность имеет равные права  относительно любой другой личности. Людям свойственно пользоваться разумом, и, будучи существами разумными, они просто не позволили бы себе докатиться до изображаемого Гоббсом  естественного состояния, при котором  каждый воюет с каждым.

Естественное состояние  представлялось Локком как нечто  вроде Эдемского сада, в котором  люди жили в строгом согласии с  разумом, не испытывая нужды в  адвокатах, полиции или судах, поскольку  они превосходно ладили друг с  другом. В этом состоянии люди наслаждались «совершенной свободой действовать  и распоряжаться своей собственностью и личностью, как они считали  нужным, в пределах естественного  закона, не испрашивая позволения и  не завися от воли любого другого человека».

Пользуясь столь полной свободой, люди, живущие в естественном состоянии, абсолютно равны, поскольку никто  из них не имеет больше остальных. Однако их свобода не является вседозволенностью  или правом причинять ущерб другим. Естественный закон требует, чтобы  никто не причинял ущерба «жизни, здоровью, свободе или имуществу» другого. На этом же основании человек не вправе произвольно, без веского  тому оправдания, уничтожать себя или  свое достояние. По мнению Локка, основанием тому служит естественный закон, который, в свою очередь, основывается, по всей видимости, на определенных религиозных  догматах, в том числе на представлении  о том, что все, включая каждое человеческое существо, является в конечном счете собственностью Бога, не допускающего уничтожения своего достояния.