Философия просвещения

Итак, подводя итоги сказанному выше о философии Просвещения, можно  отметить следующие важные моменты  в ее общей характеристике:

• получает заметное развитие глубокая вера в неограниченные возможности  науки в познании мира – вера, в основании которой лежали хорошо усвоенные философами Просвещения  идеи Ф. Бэкона (о возможностях опытного исследования природы) и Р. Декарта (о возможностях математики в естественнонаучном познании);

• развиваются деистические представления о мире, что в  свою очередь приводит к формированию материализма как достаточно цельного философского учения, именно деизм  в единстве с успехами и результатами естественных наук приводит в результате к формированию французского материализма XVIII века;

• формируется новое представление  об общественной истории, о ее глубокой связи с достижениями науки и  техники, с научными открытиями и  изобретениями, с просвещением масс.

Французский материализм XVIII века, его особенности

Выше мы уже отмечали, что деизм явился той формой еще  религиозного мировосприятия, которая  расширяла возможности естественных наук для их развития, ибо освобождала  их от многих пут церковной опеки. Именно в рамках деизма в Англии уже в первые десятилетия XVIII века развивает свои материалистические по сути взгляды на природу Д. Толанд. В частности, он утверждает, что материя объективна в своем существовании, что движение есть неотъемлемое свойство материи, что мышление наше связано с деятельностью мозга и т.д. И нет ничего удивительного в том, что в последующем через деизм и эти первые шаги в сторону материализма европейская философская мысль приходит к французскому материализму XVIII века как к достаточно целостной и последовательной философской системе.

В истоках этого материализма лежат философские идеи Б. Спинозы, Д. Локка, Р. Декарта, П. Гассенди, а также многие достижения естественных наук, связанные с именами И. Ньютона, П. Лапласа, Ж. Бюффона и др. Итак, что же конкретно представляет собой французский материализм XVIII века? Его наиболее яркими представителями являются П. Гольбах, К. Гельвеций, Д. Дидро и др.

Французские материалисты создают  научную картину мира, в которой  нет места богу. Вся наблюдаемая  действительность, все бесчисленные тела, подчеркивали они, есть не что  иное, как материя. Все явления  – это конкретные формы ее существования. По Гольбаху, материя есть “все то, что воздействует каким-нибудь образом  на наши чувства…” Вместе с тем, будучи тесно связанными с естественнонаучным знанием XVIII века, французские материалисты полагали, что материя – это  не только собирательное понятие, охватывающее все реально существующие тела, все  телесное. Для них материя –  это также и бесконечное количество элементов (атомов, корпускул), из которых  образованы все тела.

Французские материалисты утверждали в своих работах вечность и  несотворимость всего материального мира. Причем мир этот мыслился бесконечным не только во времени, но и в пространстве. Важнейшим свойством материи они рассматривали движение. Движение определялось ими как способ существования материи, необходимо вытекающий из самой ее сущности. В этом тезисе французские материалисты идут дальше Б. Спинозы полагавшего, что материя сама по себе пассивна.

Более того, французские  материалисты предвосхитили некоторые  положения эволюционного учения. Именно с процессом изменения  и развития они связывали появление  реального многообразия материального  мира. Они утверждали, что человек  как биологический вид имеет  свою историю становления (Д. Дидро). Развитие французские материалисты связывали прежде всего с усложнением организации материальных объектов. В частности, с этих позиций они раскрывали природу сознания и мышления. Мышление и ощущение они представляли как свойство материи, возникшее в результате усложнения ее организации (К. Гельвеций, Д. Дидро).

Французские материалисты утверждали, что все в природе взаимосвязано  и среди взаимосвязей выделяли причинно-следственные связи. Они доказывали, что природа  подчинена объективным законам  и что эти законы полностью  определяют все изменения в ней. Природа представлялась им как царство  одной лишь необходимости; случайность  в самой природе отвергалась. Этот детерминизм, будучи распространенным на общественную жизнь, подводил их к  фатализму, т.е. к убеждению, что и  в нашей жизни (жизни человека) все уже предопределено объективными законами и судьба наша от нас не зависит. Здесь они были, по-видимому, в плену механистического детерминизма Лапласа, полагавшего, что все изменения, все события в этом мире жестко определяются фундаментальными законами механики: все разложимо на материальные точки и их движение, и потому все подчинено механике.

И все же следует отметить, что это следование Лапласу не было безоглядным. Д. Дидро, в частности, в одной из своих работ высказывает сомнение в том, что движение можно свести лишь к перемещению в пространстве.

Французские материалисты утверждали познаваемость мира. При этом основой  познания они рассматривали опыт и показания органов чувств, т.е. развивали идеи сенсуализма и  эмпиризма XVII века (Ф. Бэкон, Д. Локк и др.). Познание они определяли как процесс отражения в нашем сознании, в наших знаниях реальных явлений действительности.

Утверждение материалистических идей французские материалисты совмещали  с резкой критикой религии и церкви. Они отвергали идею существования  бога, доказывали иллюзорность идеи бессмертия души и идеи сотворения мира. Церковь  и религия, полагали они, дезориентирует массы и тем самым служат интересам  короля и дворянства.

Касаясь общественной жизни, они доказывали, что история определяется прежде всего сознанием и волей выдающихся личностей. Они склонялись к мысли о том, что лучшее правление обществом – это правление просвещенного монарха (каким многим из них представлялась Екатерина II). Подчеркивали существенную зависимость психического и морального склада человека от особенностей той среды, в которой человек воспитывается.

Конечно, французский материализм XVIII века отражал особенности естественных наук этого столетия. Он был механистическим, ибо в XVIII веке именно механика выделялась своими успехами в описании природы. В нем не было еще развернутых  учений о развитии (хотя о самом  развитии, об эволюции они говорили), ибо наука этого периода лишь подходила к основательному исследованию этой стороны природной действительности (Ж. Бюффон, Ж.Б. Ламарк и др.). В последующем многие философы, и в частности представители диалектического материализма, отмечали как недостаток французского материализма его “идеализм” в понимании общественной жизни и общественной истории, поскольку они, мол, и общественную жизнь и историю объясняют сознанием и волей людей. В последнее время такое понимание общественных явлений оценивается все большим числом философов не как недостаток, а как определенное приближение к истине – приближение, столь же правомерное как и другой односторонний подход к общественным явлениям, который реализован в историческом материализме К. Маркса и Ф. Энгельса и в соответствии с которым основой всех общественных явлений рассматривается общественное бытие.

Новые идеалистические  школы в философии XVIII века

Развитие материалистических идей в странах Западной Европы в XVIII веке не оставалось незамеченным со стороны религиозно-идеалистических  школ этого времени. Традиционные идеалистические  школы, имеющие свои корни в средневековом  христианстве, с трудом сдерживали этот дух новаторства, вступающего  в прямое противоречие с основными  догмами религии. Как следствие  этого в философии появляются новые идеалистические школы, с  новых позиций противостоящие материализму. Так появляется в Англии в начале XVIII века “субъективный идеализм” Д. Беркли (1684-1753).

Усматривая основную опору  материализма в понятии материи  как объективной реальности, стоящей  за нашими ощущениями, чувствами, Д. Беркли развивает философию, в которой вообще нет понятия материи. Он всеми средствами доказывает, что это понятие материи пустое, что за ним ничего нет реального: есть только бог, идеи и наши ощущения. Да, вокруг нас существует реально множество вещей, растений животных, но все они, утверждает Д. Беркли, представляют не материю, а всего лишь комбинации наших ощущений. Возьмем яблоко, рассуждал Д. Беркли. Оно румяно, сладко (кисло), сочно и т.д. Давайте уберем эти качества. Что останется? Ничего, считает он, ибо “румяно”, “сладко”, “сочно” и т.д. – это всего лишь наши ощущения. Таким образом, любая вещь – это та или иная идея (от бога), существующая для нас в ощущениях. Поскольку мир, по Беркли, не есть нечто объективное (существующее реально вне нас и независимо от нас), не материя, поскольку все вещи теперь предстают как комплексы ощущений, причем наших ощущений, постольку философские идеи Д. Беркли были определены в научном мире как “субъективный идеализм”.

Философия эта оказалась  слишком оригинальной, чтобы стать  популярной. Сторонников у нее  было мало. Но именно в силу этой своей  оригинальности она и получила известность (а не популярность) в философской  литературе. В последующем делались попытки вернуться к ней в  той или иной форме, но все они  оказывались не очень удачными. Вместе с тем, нельзя не отметить, что, развивая свои взгляды, Д. Беркли справедливо критикует механистические увлечения материалистов. Больше того, когда ряд представителей естественных наук и математики подвергли критике его философию за недостаточную доказательность многих ее положений, Д. Беркли пишет работу, в которой показывает, что такие недостаточно доказанные положения (и причем нередко очень важные) присутствуют и в их науках. В частности, он отмечает отсутствие должного обоснования использования метода бесконечно малых величин, переменных функций в физике и математике. Причем его аргументы здесь оказались настолько серьезными, что привлекли внимание Г. Лейбница, и Г. Лейбниц был по сути вынужден заняться этими обоснованиями. Так что критика наук даже со стороны самых больших оригиналов в философии может быть тоже полезной для научного прогресса.

Другой философской школой, возникшей в XVIII веке и противопоставившей себя материализму, является “философия здравого смысла”. Её родиной является Шотландия, а основатель её – Т. Рид. Согласно этой философии исходными основаниями и для науки, и для религии, и для морали являются “непреложные истины здравого смысла”. Эти истины отличаются, как правило, своей непосредственной внутренней очевидностью, достоверностью, и потому им невозможно не верить. На этом основании сторонниками философии здравого смысла доказывалось объективное существование природных вещей и явлений. Здесь они явно расходились с основным положением философии Дж. Беркли. В частности, они неоднократно подчеркивали, что человек непосредственно воспринимает не ощущения (твердости, протяженности и т.д.), а твердые, протяженные и т.д. вещи. Люди воспринимают не идею солнца, а само солнце. Отрицание материи, проводившееся в работах Дж. Беркли, объявлялось ими противоестественным, на согласующимся с истинами здравого смысла.

Вместе с тем еще  более решительно Т. Рид и его последователи выступали против материализма, причем не только против того, который развивался в самой Англии, но и против того, который сформировался во Франции. Они настойчиво доказывали, что из тех же непреложных истин здравого смысла следует объективное существование не только материи, природы, но и бога. Атеизм казался им ложным учением, как противоестественный для “здравого смысла” нормального человека. Не принимали сторонники философии “здравого смысла” и тот сенсуализм, основы которого были заложены в работах Ф. Бэкона и Д. Локка и который стал органической частью французского материализма XVIII века. И Рид, и его последователи доказывали, что фундаментом науки (также как религии и морали) должны быть не результаты наблюдений, экспериментов (опытов), а все те же очевидности здравого смысла.

 «Философия  истории» просветителей XVIII века

Философы XVIII века большое  внимание уделили и вопросам социально-политического  характера. Были восприняты многие идеи Д. Локка: “естественное право” с его принципами, правовое равенство индивидов и др. В частности, такой известный представитель французского Просвещения как Вольтер, подвергая резкой критике феодальные порядки, доказывал вслед за Д. Локком, что человека никто не имеет право лишить ни жизни, ни свободы, ни собственности. Частную собственность он рассматривал как необходимое условий свободы гражданина.

Отвергая до буржуазные формы общности (и прежде всего феодальные), философы XVIII века предлагают новую – юридическую всеобщность, перед которой все индивиды равны. Вольтер во Франции, Лессинг в Германии выступают с критикой религиозной, национальной и сословной нетерпимости. Юридическая всеобщность должна обеспечить необходимое согласование интересов индивидов с интересом, общим для всех граждан. Судьбу общности, его развитие они уверенно связывали с развитием просвещения. Это убеждение в конечном итоге определило становление “философии истории” XVIII века. Виднейшими представителями ее выступают Кондорсе во Франции и Гердер в Германии.

Кондерсе утверждает в своих работах сократовский принцип тождества знания и добродетели. Стоит человеку привести свои чувства в соответствие с требованиями разума, с приобретенными знаниями о добре и т.д., и справедливость восторжествует в отношениях между людьми. Необходимо просвещение умов.

Причина развития общества – активность разума, стремящегося все понять и систематизировать. Движение к истине и счастью, добродетели  – вот основные направляющие общественного  прогресса. Кондорсе отмечал огромную роль для этого прогресса изобретение  книгопечатания. Книгопечатание раскрыло широкие возможности для развития наук и для массового просвещения. Его учение об общественном прогрессе  не предполагало отказ от идеи социального  неравенства. Он признавал необходимость  лишь определенных ограничений этого  неравенства. Судьба Кондорсе трагична: он принял активное участие во французской  революции, а погиб в тюрьме, арестованный по приказу Робеспьера.

Более развернутую картину общественного прогресса дал Гердер (1744-1803). Историю общества он рассматривал как продолжение истории природы.

Прогресс вообще (и в  обществе, и в природе) он связывал с возрастанием гуманности. Он отмечал, что гуманность как сочувствие, сострадание  другим есть и в природе, у животных. Это как бы естественное, природное  основание нашей (человеческой) гуманности. Это “бутон будущего цветка”, который  необходимо раскрывается с прогрессом общества. Движущей же силой этого  прогресса он рассматривал развитие наук и изобретения.