Философия науки

Содержание

 

Введение…………………………………………………………………...3

1. Философия науки. Начало. «Книжная революция»..…………….4
2. Советский период: идеология и «научная революция»………….7
3. Современная философия науки…………………………………..12

Заключение……………………………………………………………….13

Библиографический список……………………………………………..14

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

История развития философии в России является неотъемлемой частью всемирного историко-философского процесса. Философская мысль в советские годы прошла тернистый путь. В ней отразилось культурно-историческое развитие России. Отечественная философская мысль зародилась позже, чем в соседних странах и испытала сильное влияние сначала византийской и античной мысли, затем западноевропейской философии. С приходом большевистской власти русская философия развивалась главным образом как марксистская, а десталинизация и «хрущевская оттепель» создали новую атмосферу, которая отмечалась оживлением творческой мысли в философии.

Существует представление, что отечественная философия науки не может рассматриваться как целостное систематическое образование, поскольку исконной ориентацией российской интеллектуальной мысли была экзистенциальная и религиозная ветвь философии. С этим мнением вряд ли можно согласиться. Контекст религиозной традиции безусловно присутствовал и, быть может, доминировал, но он не покрывал без остатка всех устремлений отечественной философской мысли. Не только вера и экзальтация верования, но стремление к постижению законов мироздания и достижению истины, нацеленность на познание "естества", попытки естественнонаучного описания, объяснения и предсказания входили органичной компонентой в структуру отечественного мировосприятия. Они оформлялись в своеобразный научно-философский дискурс. Поэтому отечественная философия науки не может быть сведена к рецепции западного позитивизма, но имеет собственную специфику и уникальную историю становления.

Цель данной работы: проследить историческую цепочку развития отечественной философии науки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Философия науки. Начало. «Книжная революция»

 

Задаваясь вопросом, что представляет собой первоначальный образ философии науки, необходимо проникнуть в глубины вызревания русской интеллектуальной мысли. В связи с этим следует обратить внимание на поразительный исторический факт: уже в рамках византийского аскетизма (приблизительно XVI в.) возникают первоначальные представления о существовании совокупности "внешних наук", трактуемых (не вполне лестно) как мирская мудрость, "чуждая благочестия". К так называемым внешним наукам относятся: астрономия, математика, учение о земле и спрятанных в ней металлах и самоцветах, истины о море, движении и скорости и пр. Научное знание хотя и признается важным занятием, но квалифицируется как "шаткая мудрость". Постоянным рефреном проводится мысль, что истинного блаженства такое знание человеку обеспечить не может.

Православная схоластика имеет то существенное и непреходящее значение, что связывает отечественную мысль с мировой ученостью. Более того, она обращает особое внимание на то, что кроме этики существует еще и экономика, политика, земледелие, кораблеплавание, логика и история. И если, как отмечают исследователи, для грекофильской ориентации была свойственна оппозиция "внутреннего и внешнего знания", то схоластическая традиция вела к более тонким различиям: свободных и несвободных искусств, спекулятивного и практического знания. Следовательно, можно говорить об осознании практической значимости науки уже в допетровские времена.

Традиционно считается, что возникновение прослойки, обращенной к книжной мудрости и интеллектуальному труду, может быть обязано своим происхождением реформам Петра Великого, "прорубившего окно в Европу". Благодаря этому российский менталитет подвергся болезненным инъекциям стандартов и приоритетов западноевропейской культуры. Отсюда возможен вывод о влиянии западной образованности на отечественные интеллектуальные ориентации и о весьма сильном давлении "новой культурной петровской традиции, которая замыкается для начала в тесный круг" и не получает широкого распространения. Русский философ Г.П.Федотов уверен, что "Петр оставил после себя три линии преемников: проходимцев, выплеснутых революцией и на целые десятилетия заполнивших авансцену русской жизни, государственных людей - строителей империи, и просветителей - западников, от Ломоносова до Пушкина, поклонявшихся ему как полубогу. XVIII век раскрывает нам загадку происхождения интеллигенции в России. Это импорт западной культуры в страну, лишенную культуры мысли, но изголодавшуюся по ней. Беспочвенность рождается из пересечения несовместимых культурных миров. Идейность - из повелительной необходимости просвещения, ассимиляции готовых, чужим трудом созданных благ - ради спасения, сохранения жизни своей страны".

Идея первоначальной ассимиляции научных и культурных влияний Запада весьма популярна в контексте размышлений над спецификой отечественной научной мысли. Так, по мнению академика Н.Моисеева, "до начала XVIII века общий уровень образования, а тем более научной мысли в России был несопоставим с тем, что происходило в Западной Европе. И я не рискнул бы говорить, - подчеркивает ученый, - о существовании в России естественнонаучных направлений, в какой-то мере аналогичных западным". Благодаря энергичным действиям Петра в Россию приглашались иностранные ученые, и русскую науку представляли немцы, швейцарцы. Они оказались и первыми учителями русских национальных кадров, поэтому "начальный слой по-настоящему русских ученых состоял преимущественно из добросовестных учеников своих немецких учителей". Когда в тридцатые годы появились ученики русских учителей, стала формироваться собственно русская национальная научная школа, которая приобрела ряд особенностей, свойственных отечественной культурной традиции. Открывались университеты не только в Москве, но и в Казани, Киеве, Варшаве, Юрьеве (Тарту).

Русский историк В.О.Ключевский связывал появление феномена первых отечественных интеллектуалов с возникновением книжной мудрости. "Когда среди нас стало водворяться искусство чтения и письма, - отмечал он, - с ним вместе появились и книги, и вместе с книгами пришла к нам книжная мудрость. <...> Как взглянул русский разумный и понимающий человек на просвещенный мир сквозь привозные книги, так и впал в крайнее уныние от собственного недостоинства, от умственного и правового убожества. <...> Тогда русский ум припал жадно к книгам, к этим "рекам, наполняющим Вселенную, этим исходищам мудрости". С тех пор разумным и понимающим человеком стал у нас считаться человек "книжный", т.е. обладающий научно-литературным образованием, и самою глубокою чертою в характере этого книжника стало смиренномудрие личное и национальное. Так народился первый достоверно известный по письменным памятникам тип русского интеллигента: это был нищий духом, побиравшийся под окнами европейских храмов мудрости плодами чужого ума, крупицами с духовной трапезы, на которой ему не было места...".

Тем самым без книжной мудрости никакая национальная образованная прослойка сформироваться не могла. Поскольку же книжная мудрость - явление универсальное, то, приобщаясь к ней, данный слой людей выходил за рамки ограниченного мирка мироощущения и начинал размышлять в категориях универсальных, а значит - от имени всего просвещенного человечества. Таким образом, книжность, образованность, ум с самого начала осознавались атрибутами любой научной деятельности. Она же, в свою очередь, начиналась с образовательной работы и в истоке своем исключала тех, которые "не все умели грамоте".

Проблема "книжной учености" состояла еще и в том, что за исходное должны браться не все подряд книги, потому что человек в подобном случае может получить поверхностные или второстепенные сведения, малопитательную пищу для ума либо просто остаться не информированным в отношении важнейших вопросов. Проблема заключается в качестве книжной продукции, которая положена в основание развития интеллекта. Все прочитать невозможно, вторичную продукцию изучать бесполезно, остается отобрать критерии для выделения того подмножества ученых книг, которые и обеспечат преемственное развитие научной мысли.

Вместе с тем "книжная мудрость" не является самодостаточным и исчерпывающим критерием ума и проницательности. "Не тот мудр, кто грамоте умеет, а тот, кто много добра творит", - гласит известное изречение. Исходя из этого, достраивание шкалы критериев должно проходить по линии нравственных ориентации и предпочтений. "Сметливый ум русского книжника", в интерпретации В.О.Ключевского, предусматривает необходимость нравственного и умственного "домостроительства", а, следовательно, предполагает умственную дисциплину, смирение и исключает гордыню и самодовольство.

Именно конец XVIII в. в России рассматривают как рубеж для формирования двух потоков "третьего сословия" - интеллигенции и чиновничества. Причем первый выращивался правительством из разночинцев, которые образовали необходимый стране рынок людей интеллектуальных профессий. Именно меры в области народного просвещения, учреждение многих учебных заведений благоприятно отразились на развитии отечественной науки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Советский период: идеология и «научная революция»

В советский период и наука, и философия науки находились под прессом идеологии. Внедрение марксистско-ленинской идеологии в науку проявилось прежде всего в проведении целого ряда идеологических кампаний – против механицизма (1928–1929 гг.), против генетики (1948 г.), против квантовой химии (1949 г.), против кибернетики (1950 г.). Готовилось и совещание по физике, которое под флагом борьбы с “физическим идеализмом” отвергло бы квантовую механику и теорию относительности. Однако участие выдающихся физиков в советском ядерном проекте вынудило ЦК КПСС отказаться от задуманного. Как сказал И.В.Курчатов, руководитель этого проекта, без квантовой механики и теории относительности ядерную бомбу не создать.

Помимо идеологических кампаний тоталитарная власть в СССР практиковала партийные и идеологические проработки в прессе и в ходе различных дискуссий, увольнение с работы неугодных, ликвидацию тех или иных академических институтов, кафедр и отделов в НИИ. Так, перед войной был ликвидирован Физико-технический институт в Харькове, а его сотрудники – репрессированы. Судьба целого ряда генетических институтов, созданных Н.И.Вавиловым, после 1948 г. была столь же печальной.

Процессы, которые происходили в философии науки в ХХ в., оказали громадное влияние на всю философию – логику, онтологию, методологию.

Каждая философская школа в ХХ в. строила свою концепцию науки, создавала свой рефлексивный образ науки, свои представления о ее структуре, целях, основаниях, методах. Исследование этих образов науки внутри философии ХХ в. – одна из важных задач не только для историков философии, но и для ученых. Ведь эти образы науки, которые создаются в самосознании различных интеллектуалов, как философов, так и ученых той или иной специальности, становятся источником внутренних установок сознания, предпочтений и притязаний. Они во многом определяют усилия мысли самих ученых.

Существенный сдвиг, произошедший в науке ХХ в., – это научная революция в физике. Трансформация физики оказалась весьма важной для всей науки. Физика возглавила фронт науки, ее методологические принципы имели универсальное значение. Поэтому изменения в физическом знании оказали позитивное влияние и на другие научные дисциплины – химию, биологию и др. Кумулятивистские концепции истории науки основывались на идее непрерывного и постепенного движения научного знания. Они потерпели фиаско: в движении науки обнаружились разрывы, существование дискретных разломов, ее фундамент и прежний аппарат разрушились, она пережила длительный период впадения в хаос. Не зря возникли скептические настроения и появились субъективистские интерпретации новейших открытий в физике – открытия электрона, построения теории относительности, открытия кванта.

Как осмыслить этот сдвиг в научном знании? Какой язык адекватен для анализа перехода от классической науки к неклассической? Таким языком стал язык социально-политический. Переход науки, и в частности физики, от классической к неклассической был осмыслен в терминах научной революции. Уже в 1909 г. В.И.Ленин говорил о революции, происходящей в физике. Он связывал ее с переходом физики от изучения отдельных объектов к исследованию процессов, с построением электромагнитной теории материи, с осознанием превращений и делимости атомов. Этот переход приводит к смене всего понятийного и методологического аппарата физики. При всей грубости критики так называемого “физического идеализма” В.И.Ленин был, очевидно, первым, кто обратил внимание на разрывы внутри истории физики, на то, что кумулятивистский подход к истории науки неадекватен реальным процессам, присущим самой науке. Но надо отметить, что ряд идей, высказанных В.И.Лениным, противоречили действительному движению науки. Так, его интерпретация математизации физики, в которой он видел исток “физического идеализма”, не позволяла понять “непостижимую эффективность” математики, ее эвристическую роль в науке ХХ в.