Обвинительная речь

¹ Кони А Ф Избранные произведения... -С. 287.

ский: «Жило-было дело, называлось дело лаборантов за № 2504 Жило-было и его не стало Есть дело - нет дела. Правда, его не съела свинья, как у Гоголя, но его съели свиньи по предварительному между собой соглашению на общей для них платформе». Комментарии, как говорится, излишни При анализе картины преступления, описании личности подсудимого, его взаимоотношений с потерпевшим, тем более при исследовании интимных обстоятельств жизни необходимы такт и чувство меры. Личное благородство оратора является куда более сильным средством >беждения, чем бранные слова в адрес противника. Требование нравственной допустимости ораторских приемов, безусловно, относится ко всем выступающим в прениях, однако прокурор, представляя государство всей СЕОей деятельностью, в том числе и речью, должен свидетельствовать, что в обвинении подсудимого с его стороны нет ничего личного, что такие требования, которые предъявлены к подсудимому, государство предъявляет к любому гражданину. Всегда можно найти достойные для выражения своих чувств слова.

2. Содержание обвинительной речи прокурора

Практически вся литература, посвященная рассматриваемому вопросу, предписывает оратору в своем выступлении изложить политическую оценку дела, фабулу преступления, анализ и оценку доказательств, обоснование квалификации преступления, характеристику личности подсудимого и потерпевшего, соображения по поводу меры наказания и причин, способствовавших совершению преступления. Вместе с тем почти все пишущие на эту тему отмечают, что речь не должна быть шаблонной или стереотипной, однако вышеприведенная структура речи и есть шаблон, избежать которого можно, лишь предоставив оратору право с амостоятельно определять содержание и структуру своего выступления, подчиняя их преследуемым в данном процессе целям и исходя из конкретных особенностей рассматриваемого дела.

В обвинительной речи, конечно, присутствуют названные компоненты, однако все её содержание направляется на обоснование виновности подсудимого в совершении преступления, правильности гредъявленного ему обвинения, его законности и обоснованности. Виновность подсудимого - главный элемент обвинительной речи, подчиняющий себе все её остальное содержание и предопределяющий её структуру. Но что значит -доказать обоснованность предъявленного обвинения? Когда предъявленное подсудимому обвинение может считаться доказанным? Очевидно, когда совокупность имеющихся в деле доказательств позволяет категорически утверждать, что в действиях подсудимого имеется состав преступления. Охватывая как фактическую, так и юридическую стороны деяния, со-

став  преступления выражает его объективную  и субт.ек|ивную сороны Доказывание  состава преступления означает обоснование  утверждения, что подсудимый совершил приписываемое ему деяние, чго  это деяние является общественно опасным, те нарушающим определенные общественные отношения и потому запрещенним законом под страчсм наступления уголовной ответственности, и что подсудимый сов?ршит его умышленно или по неосторожности, т.е. виновен   Столь сложная стр/кгура состава преступления требует скрупулезного анализа фактических обстоятельств дела и доказательств, относящихся к каждому из его элементов  поэтому простого перечисления доказательств и ишожения их содержания, подобно тому, как это делают следователи при составлении обвинительного заключения, недостаточно Если прокурор говорит «Випа псдсудимого доказана показаниями потерпевшей, из которых следует, что ока обнаружила исчезновение из шкафа хранившихся там денег», то or попускает достаточно распространенную на практике ошибку Приведенные показания потерпевшей могут служить лишь доказагепьством факга исчезновения определенной суммы денег, г.е. подтверждать один из элементов объективной стороны состава преступления, да и это обетоятельггао зще нуждается в проверке и сопоставлении с другими доказательствами, однако по отношению к вине подсудимого это доказательство индифферентно   Точно так же лишены доказательственного значения встречающиеся в прокурорской практике утверждения   о том, что подсудимый уличается в совершении преступления актом судебно-медицинского исследования трупа  ai которого следует, что смерть наступила в результате, например, рефлекторной остановки сердца, или о том. что вина подсудимого подтверждается протоколом осмотра места происшествия или обыска Каждое1 i этих доказательств устанавливает какой-либо факт, находящийся в определенной связи с другими фактами. Доказывание вины подсудимого н совершении преступления заключается в выявлении этой связи, что требует не просто перечисления доказательств, но их скрупулезного анализа В противном случае в деле может оказаться большое количество эока.-;атеп1ств, подтверждающих, например, наличие какого-либо элемента объгк гивной стороны состава преступления, например, факта пропажи j енег, недпе гаточного для того, чтобы с достоверностью сделать вывод не голыш о совершении определенным лицом действий, образующих объег^тивную сторону состава преступления, но и совершение этих действий кем бн то ни было

Нечто похожее имело  место по дету Каструбо-Кагчшкого  и Дмитриевой, обвиняемых в краже процентных бумаг на сумму около 38 гыс рублей Заявление о совершении кражи or Галича поступило ?2 июля 1868 года, однако потерпевший затруднялся точно определил, 1де (в городском или деревенском доме) и когда (в июне или июле) произошла кража, поскольку наличие ценных бумаг давно н; проверял, а ее ти и проверял, то не пересчитывал Подозрение пало на племянницу Галича Дмитриеву, кото-

рая продавала ценные бумаги под  чужим именем, она в свою очередь  показала, что бумаги для продажи дал ей её любовник Карицкий, который однажды ночевал в доме Галича, в кабинете, где и хранились деньги.

Защищая Каструбо-Карицкого, Плевако  обращал внимание суда на то, что  обвинителем не представлено других доказательств совершения кражи  его подзащитным, кроме показаний Дмитриевой. Он говорил «Прежде всего я должен заметить, что ни обвинитель, ни защитник Дмитриевой не доказывали вам прямо виновность Карицкого в тех преступлениях, в которых обвиняется он по определению московской судебной палаты Нет. они требовали от вас разрешения других вопросов, которые, правда, наводят на некоторые размышления, способны далее бросить тень на Карицкого, но в смысле прямого обвинения ничего не доказывают ни за, ни против него

Таких вопросов поставлено перед вами три- доказана ли связь  Карицкого с Дмитриевой, доказано ли свидание их в остроге и, наконец, имела ли какие-нибудь основания Дмитриева для своей клеветы? Затем, разрешив утвердительно два первых из этих вопросов и отрицательно последний, обвинение заранее торжествовало победу.

Ноя не признаю этой победы... В самом  деле, если вырешите, что и связь  и свидание Дмитриевой с Карщким  доказаны, и в то оке время скажете, что Дмитриева могла все-таки оклеветать его - то и в таких ответах ваше обвинение еще не найдет для себя прямой опоры При наличности трех фактов, о которых идет речь, пред нами встает новый, самый существенный в деле вопрос, на который еще нет ответа достаточно ли их для обвинения, можно ли на основании только этих фактов признать Карицкого виновным?» ' Присяжные согласились с доводами защитника

Причиной неубедительных речей  обвинителей часто становится неумение анализировать доказательства, делать логически обоснованные выводы из подтвержденных ими промежуточных фактов. Главный вопрос, который прокурор, поддерживая обвинение, решает для себя, это вопрос о том, какие факты должны быть им доказаны, чтобы у суда не осталось сомнений в том, что подсудимый виновен в совершении преступления. Эти факты и образуют, по Сергеичу, боевую схему речи, о которой речь шла выше.

Возьмем для примера  уголовное дело по обвинению С. в  убийстве своей жены 3. В ходе расследования  было установлено, чте С, за два месяца до происшествия вступивший в зарегистрированный брак с 3., праздновал наступление Нового года вместе с ней, её подругой Л и мужем подруги в принадлежащем ему частном доме. Утром 1 января между присутствовавшими в доме возникла ссора на почве ревности, испытываемой С к своей жене и Л., в ходе которой 3. был нанесен удар ножом в область

¹ Плевако Ф Н Избранные речи...- С. 75-76

сердца, от которого она и умерла. С. было поедъшшнс  обвинение в  умышленном убийстве.

Что должен был доказать прокурор для обоснования вины С. в судебном заседании при отсутствии прямых доказательств?

Первое - наличие у С. мотива к убийству, т.е. ревности.

Второе - отсутствие мотива к убийству у  Л. и её мужа.

Третье - отсутствие у 3. мотива к самоубийству.

Четвертое - физическую невозможность самоубийства.

Пятое - ложность показаний С, а для этого •  время ннступления смерти и наличие инсценировки,

Группировка доказательств вокруг этих обстоятельств позволяла убедительно обосновать вывод о совершении обвиняемым вмененного ему преступления.

Таким образом, нельзя доказывать виновность подсудимого  в целом, для этого необходимо обосновать ряд тезисов, закономерно приводящих к основному выводу. Иногда требуется доказывать, чю и нкри минируемое подсудимому деяние имело место, иногда - что это деяние t одержит состав преступления или что его совершил именно подсудимый. В других случаях - требуется доказать наличие умысла или обосновать неосторожность.

Разумеется, задача обвинения решается проще в дела к, где имеются  прямые доказательства совершения преступления определенным лицом. В таких случаях  основная задача обвинителя сводится к обоснованию достоверности обвинительных доказательств. При этом релью забывать, что совершение лицом общественно опасного деяния возможно л при отсутствии вины, поэтому субъективная сторона преступления - всегда предмет особой заботы обвинителя.

Обвинение может  быть построено и по иной схеме. Например, в случае наличия у подсудимого алиби одним из важнейшие элементов обвинительной речи является его опровержение, а в случае признания подсудимым вины - обоснование добровольности такого призна-пи. Иногда для обоснования виновности одного подсудимого прокурор лолжен доказать невиновность другого.

Такой способ доказывания  мне пришлось использовать много  лет назад при осуществлении обвинения по делу А. и П., соьершишшх в ночное время разбойное нападение на гражданина Борисова, в xons которого ему был нанесен удар ножом, приведший к смертельному исходу. Борисов не был допрошен, так как, несмотря на сделанную ему операцию, умер, однако, придя в себя, успел рассказать об обстоятельствах убийства своей матери. По словам матери, удар ножом был нанесен старшим jo нападавших, одетым в пиджак. Старшим был А., ему на момент совершения преступления исполнился 31 год, он трижды судим, в том числе и эа совершение разбойного нападения, сопряженного с вовлечением в него малолетнего. Именно он в тот вечер был одет в пиджак. П. было всего 15 лет, и одет он

был в белую рубашку. А. своей  вины не признавал. В судебном заседании  оба подсудимых утверждали, что А. передал свой пиджак П.. а последний к тому же заявил, «по удар ножом нанес именно он.

Для доказывания вины А. в умышленном убийство пришлось значительную часть речи посвятить обоснованию невиновности П., а для этого доказать, что его признание вины - самооговор. Это в свою очередь потребовало обоснования мотива самооговора (в суде П. заявил, что ему «все равно больше десятки не дадут»), допустимости и достоверности производного доказательства - показаний матери потерпевшего (которая была следователем допрошена раньше, чем произошло задержание подозреваемых), неубедительности показаний П. (он не смог описать оружие преступления и сказать, где взял и куда его затем выбросил), их противоречивости (первоначально П. изобличал в совершении убийства А.), сравнения и оценки данных о личности обоих подсудимых.

Выступая вторым, защитник П. не мог не сказать, что  его задача почти полностью выполнена прокурором.

Обвинительная речь может  быть построена на основе данных о  лич-ности подсудимого или потерпевшего или их противопоставлении. Во гла-в> угла могут быть положены причины, которые привели к преступлению -все зависит от того, какую цель избрал обвинитель в качестве непосредственной. Поэтом)' заранее предписывать прокурору определенную структуру речи не только нецелесообразно, но и не нужно, и даже вредно Структура речи, её композиция определяется логикой доказывания, избранной прокурором стратегией. Нельзя загонять живую речь в жесткие рамки. Не случайно уголовно-пропессуальный закон (ст. 248) указывает, что прокурор обязан представить суду свои соображения лишь по поводу применения уголовного закона и меры наказания в отношении подсудимого. Как, каким путем прокурор придет к обоснованию этих соображений, зависит от избранной им линии поведения, в конечном итоге - от обстоятельств конкретного дела.

Сказанное не означает, что  в речи прокурора нет места  оценке преступления с точки зрения его общественной опасности, англизу причин и условий, способствовавших совершению преступления, но разбор любых, в том числе и этих, обстоятельств должен быть подчинен основной цели обвинительной речи. Если по делу нет спора о вине, то со всей остротой может встать вопрос о целесообразности применения к подсудимому уголовной репрессии, о необходимости назначения наиболее строгой или даже исключительной из предусмотренных законом мер наказания. В таком случае не исключено, что центр тяжести обвинительной речи придется на обоснование опасности преступления, демонстрации его последствий, степени причиненного общественным и личным интересам вреда. Значительного внимания в этом случае заслуживает личность подсудимого. А там, где прокурор полагает возможным смягчение уголовной репрессии, его