Дэниэль Либескинд. Еврейский музей в Берлине

Новый Еврейский музей открылся в Берлине лишь в 2001 году. Сегодня это два здания: бывший Верховный суд Берлина и современная постройка в стиле деконструктивизма.

Старое здание "коллегиенхаус" спроектировано в 1735 году Филиппом Герлахом. Во время второй мировой почти полностью разрушено, оставались только частично наружние стены. Было решено дорушить до конца и провести там автобан А106. Но в 1963 решили восстанавливать. Перед тем, как туда въехал еврейский музей в востановленном здании располагался музей городской истории. Теперь там гардеробы, ресторан, система охраны и комнаты администрации.

Стеклянная крыша, объединяющая внутренний двор старого барочного здания с новым деконструктивистским.

Все здание разделено на три пересекающиеся оси. Ось Продолжения? (die Achse der Kontinuität) - заканчивается необыкновенной лестницей ведущей к "нормальным" выстовачным залам, Ось Изгнания, Ось Холокоста.

В стенах застекленные ниши в которых лежат личные вещи умерших евреев - обручальные кольца, посуда, письма и фотографии. И у каждого предмета своя история и даты, когда не вернулись домой владельцы. И все эти погибшие евреи жили здесь в Берлине - на соседних и не очень улицах с музеем. Это очень жутко. И просто. 

 

Ось Изгнания заканчивается Садом Изгнания, который можно наблюдать за стеклом - сад из 49 высоких бетонных блоков, окруженных бетонной стеной. 49 считается священным числом в иудаизме. Согласно википедии там высажены растения "Масляные ивы" - Лохи, весной распространющее странный аромат. По идее хотели посадить "Маслянные деревья" - Оливу Европейскую - символ спокойствия и мира в иудаизме - но она бы не выжила в этом климате.

Ось Холокост заканчивается Бешней Холокоста. Это неотапливаемое темное бетонное помещение. Там очень холодно, снаружи проникает совсем немного солнечного света и звуков улицы. Там чувствуешь себя.. евреем времен Гитлера. Отрезанным от наружнего мира - для тебя он этот мир есть, а тебя там нет. Сильное ощущение.[3]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2 Описание

 

Европа знает музеи, в том числе и еврейские, размещённые в старых зданиях: Еврейский музей во Франкфурте находится  в особняке Ротшильдов, в Амстердаме – в здании бывшей Португальской синагоги, в Париже – в старом дворянском особняке, в Вене – в классическом дворце еврейского банкира Бернарда Ескелса, а в Праге он включает старый еврейский квартал, состоящий из нескольких синагог, ратуши и средневекового еврейского кладбища.

Даниель Либескинд предложил возведение совершенно нового современного корпуса, архитектурные формы и  композиция которого явились бы сами по себе частью продуманной логической концепции  музея. Он выступил здесь не только с чисто архитектурными идеями, но и как один из авторов целостной музейной концепции. И он выигрывает этот конкурс! (Через несколько лет, использовав эти же идеи, он оформит и музей еврейского художника Феликса Нусбаума в Оснабрюке).

Конечно, для осуществления такого единственного в своём роде проекта была необходима поддержка как минимум с двух сторон; во-первых, представителей земельного и государственного руководства, которые должны были способствовать успешной реализации проекта, а во-вторых, руководства музея, желающего и, естественно, способного совместно дорабатывать и детализировать предложенную  зодчим музейную концепцию. Даниель получил эту поддержку и в лице министра культуры Михаила Науманна, настойчивого, компетентного и заинтересованного человека,  и от директора музея Михаила Блюменталя, блестящего менеджера, бывшего шефа крупного американского концерна и министра финансов США. Благодаря общим усилиям начатое в 1993 г. строительство было завершено в начале 2001 года, а с сентября того же года музей  уже принимал своих первых посетителей.

Пройдём и мы по его залам и галереям.  Традиционный вход в музей остался фактически на том же месте, в старом  корпусе Берлинского музея. Отсюда, перейдя в отдельно стоящее здание Либескинда, мы попадаем в первый зал, мало чем отличающийся от привычных нам музейных залов, а далее в подземные залы.

В плане здание представляет собой сложенный непропорциональной гармошкой прямолинейный объём, девять плоскостей которого пересекаются друг с другом под острыми углами, вытянувшись в длинную змейку. В этой несколько усложнённой конструкции угадываются элементы разорванной звезды Давида, так же как и в узких вытянутых в линию конструкциях оконных проёмов, пересекающихся в металлическом покрытии наружных стен. В то время, когда архитектурные мэтры XX столетия старались округлить и как-то спрятать угловатость конструкций, Либескинд специально обнажает, подчёркивает остроугольную перекрещённость линий сооружения.

Здесь, в подвальной части, в сером пространстве пересечения бесконечно длинных прямых коридоров, завершающихся чёрными плоскостями с убегающей по ним  нескончаемой световой дорожкой плафонов, невольно ощущаешь себя путником, устремлённым вдаль по бесконечной дороге жизни. Но куда ведут эти пути? Один из них - в Башню Холокоста. Медленно поднимаемся по наклонной дорожке в очень узкое и  высокое треугольное в плане бетонное пространство. Где-то высоко под потолком -узенькое окно. Оттуда доносятся голоса, звуки города, шум ветра. Где-то там, за этим замкнутым пространством бурлит жизнь. Но не для тех, кто в башне. Из этого замкнутого серого пространства нет выхода, в нём нет надежды, нет эстетики. Только узенькая щёлка сверху, через которую пробивается свет. Это - Холокост. И пережившие его, могут сказать о себе словами поэта:

 

 

 

Мы непростительно стареем

 

И приближаемся к золе.

 

Что вам сказать? Я был евреем

 

В такое время на земле.

 

 

 

Второй подъём ведёт нас в Сад эмиграции. Небольшой лес из бетонных столбов, каменные плиты, напоминающие кладбищенские. Они несколько наклонены и стоят так тесно, что, оказавшись среди них, теряешь ориентацию. Всё одинаково, всё монотонно. Пол выложен круглым скользким булыжником. Трудно устоять, трудно увидеть перспективу, трудно найти выход. И лишь где-то наверху видны цветущие среди бетона кустарники. Как сигнал, как знак надежды. Трудно прижиться, но возможно.

А вот и убегающая вверх лестница. Удивителен эффект: люди, находящиеся вдали, кажутся маленькими, а по мере приближения всё увеличиваются. Это - трудный путь немецкого еврейства.

Остановитесь, соберитесь с силами. Преодолейте ещё один пролёт. Это нелегко. Это путь сквозь двухтысячную историю. Здесь на трёх этажах развернута экспозиция музея. Евреи пришли на эту землю вместе с римлянами. Поэтому естественно, что первый документ экспозиции –  указ императора Константина о кёльнских евреях. И дальше наш путь лежит сквозь империю Карла Великого, мимо больших средневековых общин Вормса, Майнца и Шпейера. Знакомимся с историей еврейства в период религиозных войн и заселения ими Пруссии. Узнаём о судьбах знаменитых людей своего времени: Исаака из Нарбонна, бен Йугуды, Раши, Йосефа Зюса Оппенгеймера, Мозеса Мендельсона, Вальтера Ратенау и многих других. Перед нами проходит трагическая история немецкого еврейства XX века. Признание, изгнание, эмиграция, уничтожение и, наконец, возрождение.

Ещё не все залы этого удивительного музея заполнены. Единственный в своём роде комплекс продолжает накапливать материалы и разрабатывать новые экспозиции. К примеру, сейчас ведутся переговоры со знаменитым режиссёром Стивеном Спилбергом о передаче в архивы музея 50 тысяч интервью с людьми, пережившими Холокост.

И вот перед нами огромные вечно горящие семисвечники и завершающий зал музейного комплекса. Бесконечно длинный, убегающий вдаль узкий коридор с высокими бетонными стенами. Это зал памяти погибших.

Одна из постоянных экспозиций - Shalechet или "упавшая листва".

На полу тысячи чугунных овальных пластин. Вглядевшись в них, мы видим лица: глаза, нос, рот. И у каждого своё выражение: радость, испуг, удивление, озарение, печаль, восторг, ужас.  Вот пробежали по ним дети в следующий зал. И мы слышим, как эти пластины звенят, это поминальный звон. Тысячи пластин, тысячи жизней, тысячи навсегда исчезнувших миров. Память прошлого. Опавшие листья… Все здание полно таких пустых помещений комнат-внутренних дворов. Эти помещения - "голоса".По задумке автора экспозиции "упавшей листвы" Кадишмана - когда человек идет по этим 10 000 металлическим лицам - как бы тихо он не шел - те издают звуки - металлический скрежет. И это способ вернуть им голоса.

Выходим из зала. Одна из лестниц убегает куда-то вверх и там упирается в глухую белую стену. Что за ней? Непредсказуемое завтра, чистые, ещё ненаписанные страницы. Новые главы еврейской истории страны пишутся каждым из нас и каждый день. Они пишутся и сегодня.[4]

 

 

 

 

III. Список используемой литературы

 

 

1. http://barlette.ru/journal/article/389.html

 

2.http://germania-online.ru/gesellschaft/obshchestvo-detal/datum/2013/03/18/evreiskii-muzei-v-berline-istorija-odnogo-naroda.html

 

3. http://tacheleis.livejournal.com/223883.html

 

4. http://www.partner-inform.de/partner/detail/2003/2/242/6124

          5. ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА/2008 История №2(3)

УДК 347/Г.Г. Супрыгина/ЕВРЕЙСКИЙ МУЗЕЙ В БЕРЛИНЕ