Архитектура второй половины XIX века

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 30 Мая 2013 в 19:55, курсовая работа

Краткое описание

Цель исследования - изучить особенности русской архитектуры второй половины 19-го века.
Задачи исследования:
1. Изучить распространение классицизма.
2. Рассмотреть русскую архитектуру второй половины XIX века.
3. Проанализировать новый этап в градостроении Москвы.
4. Проанализировать новый этап в градостроении Петербурга.

Содержание

• Введение
• Глава 1 Архитектура в XIX веке
o 1.1 Распространение классицизма
o 1.2 Русская архитектура второй половины XIX века
• Глава 2 Образ города второй половины XIX века
o 2.1 Новый этап в градостроении Москвы
o 2.2 Новый этап в градостроении Петербурга
• Заключение
• Список литературы

Прикрепленные файлы: 1 файл

Архитектура второй половины XIX века.doc

— 124.50 Кб (Скачать документ)

Надо отметить, что во второй половине XIX в. храмовому строительству  уделялось должное внимание. К 1911 г. было завершено строительство Фаросской церкви. Архитектор очень удачно выбрал место строительства: на пересечении дороги Ялта - Севастополь, у Байдарских ворот. Сам храм расположен на высоком скалистом выступе.

В 1909 - 1914 гг. архитектором Тер-Микеловым  по эскизам художника Вардгеса Суренянца построена армянская церковь в Ялте. Она сооружена на крутом склоне, и к ней ведет грандиозная лестница, обсаженная с обеих сторон кипарисами.

Продолжается, прежде всего  на Южном берегу, строительство дворцов  и особняков, архитектурный стиль  которых самый разнообразный. Особенно выделяются своей претензией на оригинальность «Ласточкино гнездо» и «Кичкинэ». «Ласточкино гнездо» построено на обрыве Аврориной скалы, нависающей над морем. Дача построена в 1911 - 1912 гг. для нефтепромышленника барона Штейнгеля в ярко выраженном готическом стиле.

Дворец «Кичкинэ» (Малютка) построен на мысе Ай-Тодор в 1908 - 1911 гг. Своей оригинальностью он вызывает самые противоречивые отзывы.Но, так  или иначе, «Кичкинэ», очень колоритен  и всегда привлекает внимание.

Не менее колоритен  дворец «Дюльбер» (Прекрасный), построенный  по проекту архитектора Н.П. Краснова в 1896 - 1897 гг. В архитектуре дворца использованы восточные мотивы. На ослепительно белой каменной глади  стены эффектно выглядят голубые  горизонтальные полосы глазурованной керамической плитки.

По проекту архитектора  Н.П. Краснова построен для русского императора Николая II Ливадийский дворец - лучшее здание начала ХХ в. в курортной  Ялте. Дворец строился как летняя резиденция Русского царя. В его строительстве участвовало большое количество рабочих, 52 русские фирмы и фабрики. Благодаря этому дворец был сооружен за 17 месяцев - с апреля 1910 по сентябрь 1911 гг.

Чистота стиля нарушена включением мотивов византийской (церковь), арабской (дворик), готической (колодец с химерой) архитектуры. Прекрасен главный вход во дворец с севера. Он будто перенесен сюда с лучших итальянских образцов: изящные колонки коринфского собора поддерживают тонко профилированную аркаду, ею можно любоваться бесконечно. Все облицовано светло-серым мрамором. Великолепная резьба по мрамору заполняет пространство между арками.

Восхитителен флорентийский  дворик (его называют также итальянским) с тосканской колоннадой несущей  арки, с журчащим беломраморным фонтаном в центре. Изумительно хороши узорчатые ворота работы уральских мастеров. Интересен по цвету, изящен по рисунку арабский дворик.

Внутри дворца особенно торжественно оформлен Белый зал, отличающийся обилием  света и изысканностью лепной отделки потолка. В биллиардной  использованы элементы английской архитектуры XVI в. (стиля Тюдор).

В результате поисков архитекторами  в города Крыма появлялись оригинальные здания, не потерявшие своей привлекательности  и до наших дней. «Золотой век» русской  культуры. - М.: Инфра-М, 2006.-С.94.

В память о героической обороне Севастополя в 1895 г. на Екатерининской улице (ныне ул. Ленина) архитектором А.М. Кочетовым и скульптором Б.В. Эдуардсом было построено специальное музейное здание (ныне музей КЧФ).Здание небольшое, изящное, с пышным декором, обилием резьбы по камню, всевозможными украшениями.

Самое крупное мемориальное сооружение в память о крымской войне - здание Панорамы. Строительство ее было завершено в 1904 г., автором является военный инженер О.И. Энберг, при  участии архитектора Ф.А. Фельдмана. Это цилиндрическое здание с куполом (его диаметр и высота равны 36 м). Стоит здание на массивном прямоугольном цокольном этаже, обработанным глубоким рустом. Вертикальное членение стен подчеркнуто пилястрами, между которыми в нишах стоят бюсты героев обороны.

Своеобразно по архитектурному стилю здание евпаторийской  городской библиотеки, построенной  в 1912 г. Здание сооружено в стиле  ампир. В плане оно повторяет  древнегреческий круглый храм с  той лишь разницей, что коллонадой окружены только боковые секторы, образуя крытые террасы. Классические дорийские колонны (по четыре с каждой стороны) поддерживают узкий, опоясывающий все здание архитрав и перекрывающий его сплошной фриз. Силичев Д.А. Культурология: Учебное пособие для вузов. - М.: Изд. ПРИОР, 2008. -С.218.

Рост городов  и городского населения, а также  возросшие культурные и духовные запросы настоятельно требовали  увеличения количества общественно-культурных заведений. Самым красивым и оригинальным считался театр, построенный в курортной  Евпатории.

Фасад здания был оформлен в присущем П.Я. Сеферову в неоклассическом стиле: центральный фронтон опирался на восьмиколонный портик - по четыре сдвоенные опоры мощных столбов нижнего этажа. Такие же колонны ионийскими капителями поддерживали перекрытия смотровых балконов. Из основного контура сооружения по сторонам выступают ризалиты со своими небольшими фронтонами Культурология. История мировой культуры: Учебное пособие для вузов/Под ред. проф. А.Н. Марковой. - М. Культура и спорт, ЮНИТИ, 2008.-С.231.

Глава 2 Образ города второй половины XIX века

2.1 Новый этап в градостроении Москвы

До  недавнего времени русское градостроительство второй половины XIX в. обычно рассматривалось  лишь в непосредственном сравнении  с одной из наиболее блестящих  эпох мирового градостроения -- эпохой русского классицизма, оцениваясь в этом случае лишь с чисто негативной, отрицательной стороны. Между тем этот период несомненно должен анализироваться под несколько иным углом зрения, как принципиально новое явление, к которому могут применяться лишь совершенно особые, отличные от классики мерки. Это не значит, естественно, что градостроительство второй половины XIX в. тем самым предстанет в каком-то новом качестве, чем это было до сих пор, например, как явление, художественно равнозначное русскому классицизму. Это не означает также попытки отрицать объективные эстетические свойства архитектуры эклектики, а означает лишь желание внести в их оценку критерии историзма и не проецировать на позднейшую архитектуру художественное самосознание предшествующей эпохи. В самом деле, эстетические критерии, правомерно применяемые к классическому градостроительству, не позволяют объективно оценить особенности последующей эпохи русского градостроения, оставляя за рамками исследования или заставляя оценивать слишком однозначно закономерности, которые были присущи новой архитектурной эпохе.

С другой стороны, все более  настоятельной кажется и необходимость  разграничить наши сегодняшние представления  о красоте классических городов  от тех эстетических воззрений, которые  были присущи зодчим и их современникам во второй половине XIX в. Только такое разграничение позволяет объективно оценить многие градостроительные мероприятия, несомненно идущие вразрез с эстетическими концепциями классицизма и в то же время неизбежные в условиях растущего и развивающегося города второй половины XIX в.

Начать с  того, что основополагающие принципы регулярного градостроительства, которые  в конце XVIII -- начале XIX в. легли в  основу планировки многих русских городов, неминуемо должны были нарушаться во второй половине XIX в. благодаря изменившимся общественно-историческим условиям, интенсивному капиталистическому строительству и тем новым особенностям архитектуры в целом, которые уже не укладывались в идеальные рамки классического градостроения. Таким образом, классическая структура городов действительно подвергалась искажению, но это явление имело как бы двоякий смысл. С одной стороны, оно свидетельствовало об окончании блестящей эпохи в истории русского зодчества, об отходе от слагавшихся в течение почти целого столетия принципов классического градообразования. С другой -- говорило о зарождении совершенно иных приемов, соответствующих новым экономическим условиям, новым качествам архитектуры и новым творческим воззрениям зодчих, одной из сознательных целей ставивших себе отказ от нормативности как таковой, переставшей восприниматься как положительное явление.. Борисова Е. А. Русская архитектура второй половины XIX века. - М.: Инфра-М, 2006.-С.173.

Говоря о  градостроительстве эпохи капитализма, определившем облик и многих русских городов второй половины XIX в., обычно совершенно справедливо отмечают тот тупик, в который зашло мировое градостроительство к концу прошлого столетия. Кризисные черты крупного капиталистического города предстают в этом случае как данность, как нечто уже завершенное в развитии. Но обычно упускается из вида, что формирование лица капиталистического города было достаточно сложным и длительным, хотя и более быстрым сравнительно с предыдущими эпохами, процессом, последовательно прошедшим несколько этапов, достаточно отличных друг от друга, что не позволяет подходить ко всему градостроительству второй половины XIX в. в целом с одинаковыми оценками. Так, например, русское градостроительство этого периода можно достаточно четко подразделить на два этапа: дореформенный, когда в структуре русских городов еще не происходило качественных, необратимых изменений и они в основном сохраняли исторический облик, связанный с древнерусским и классическим зодчеством, и пореформенный, когда интенсивное развитие капитализма в России в достаточно короткие сроки привело к коренным изменениям в структуре крупных городов. Это в особенности сказалось в тех городах России, которые стали во второй половине XIX в. центрами развивающейся капиталистической торговли и промышленности, что обусловило их приобщение ко все более разветвляющейся железнодорожной сети. Эти особенности не могли не вызвать радикальных перемен в градообразовании, касавшихся прежде всего функциональных качеств развивающихся городов, что выражалось во все большей концентрации в черте города промышленных предприятий, в уплотнении городской застройки в центрах городов, во все большем несоответствии центральных районов и городских окраин и было прямым отражением возрастающих социальных противоречий.

При этом присущие всему европейскому градостроительству в целом особенности капиталистической застройки в России приобрели особую специфику. С одной стороны, градостроительные условия в большинстве старых русских городов, казалось бы, были более свободными, чем в крупных городах Европы, где в основе лежала средневековая планировка с ее тесной сплошной исторической застройкой. С другой стороны, русским зодчим второй половины XIX столетия пришлось столкнуться с трудностями, лежащими в совершенно иной сфере.

Не следует  забывать о том, что русскому градостроительству второй половины XIX в. предшествовал один из самых блестящих этапов развития мирового зодчества в целом -- период русского классицизма, когда реализовались проекты преобразования многих русских городов. Но если градостроительные концепции русского классицизма в конце XVIII в. еще не носили догматического характера, то градостроению позднего русского классицизма была свойственна все большая жесткость и нормативность, наложившая видимый отпечаток на характер многих русских городов. Присущая многочисленным проектам городских генеральных планов 1810--1820-х годов тенденция сообщить геометрическую правильность «вновь прожектированным» площадям, спрямить улицы, уложив их в четкую сетку кварталов, ярко сказалась, например, в тех, не получивших осуществления, замыслах архитектора В.И. Гесте, которые касались застройки послепожарной Москвы. История изобразительного искусства / Под ред. Н.М. Сокольниковой. - М.: Гардарики, 2007.-С.87. «Новая уличная сеть в виде длинных, прямых широких проспектов не всегда соответствовала холмистому рельефу Москвы. Огромные площади были несоразмерны зданиям того времени и превращались в пустыри, среди которых терялись сохранившиеся строения...» Хотя не все в градостроительных проектах, составленных в эти годы для таких городов, как Киев, Смоленск, Саратов, Екатеринослав, Вятка, Томск, Омск, Красноярск и многие другие, было воплощено в жизнь, все же заложенные в них основы классической регулярной планировки не могли не предопределить характера их дальнейшей застройки в течение всего XIX в.

Возрастающее «единообразие» облика многих крупных городов, кроме чисто планировочных мероприятий, было связано в большой мере с широким распространением тех «образцовых» фасадов, которые стали в первой четверти XIX в. обязательными для «обывательской» застройки. Даже составленные таким крупным мастером, как В.П. Стасов, образцовые проекты, имевшие ограниченное число вариантов и сочетаний должны были сообщить новым улицам и площадям совершенно особый характер. Это «положительное по первому впечатлению государственное мероприятие для урегулирования частновладельческой застройки имело и обратную сторону. Жесткое декретирование применения только апробированных фасадов было характерно для бюрократического государственного строя России того времени и, по существу, хорошую идею доводило порой до абсурда, когда вопреки конкретной целесообразности, удобству и их желаниям, застройщикам всех слоев населения навязывались фасады, понравившиеся императору».

О сложившемся  в градостроительстве позднего русского классицизма некоем стереотипе губернского города говорит, например, и отзыв самого В.И. Гесте о плане Омска 1824 г.:

«В сем плане  кварталы сделаны по нынешним правилам для умещения двух родов строений с садами, площади же по обыкновению -- соборная посредине города с церковью, гостиным двором и прочее, городовая с присутственными местами и домами для губернского начальства, казацкая приведена в регулярство и окружена казармами»

Для многих древних  русских городов эта нормативность  смягчалась за счет той неистребимой патриархальности, которая столь чутко и иронично была увековечена Гоголем при сопоставлении в «Мертвых душах» провинциального «оранжевого деревянного дома с мезонином и голубыми колоннами» с «деревянным же одноэтажным домом темно-серого цвета с белыми деревянными барельефчиками над окнами». Но при всем наивном обаянии каждого отдельного такого дома многократное повторение сравнительно небольшого числа вариантов «образцовых фасадов», в особенности в «казенных» сооружениях, в конечном счете рождало то впечатление однообразия застройки, которое было одной из причин нарастающего эмоционального протеста против эстетических норм позднего классицизма.

«У нас все  губернские города похожи друг на друга...-- писал в начале 1840-х годов В. Соллогуб.-- Везде одна большая улица, один главный магазин ...потом присутственные места, дворянское собрание, аптека, река, площадь, гостиный двор, два или три фонаря, будки и губернаторский дом».

Это почти карикатурное изображение, рисующее унылый образ  русского провинциального города, во сто крат более карикатурно и зло увековеченный Н.Е. Салтыковым-Щедриным, во многом отражало невольную аберрацию, присущую этому времени. Жесткая регламентация приемов позднего классицизма, которая получила наиболее крайнее и жестокое воплощение в аракчеевских поселениях, ставших символом бесчеловечности и палочной дисциплины, словно бы начала влиять на оценку и восприятие всего русского классицизма в целом.

«На нем лежала печать уныния и неумолимой аракчеевской дисциплины,--писал о Чугуеве 1820-х  годов будущий известный цензор А. Никитенко.--.... Везде суматоха, перестройка и возведение новых зданий. Прокладывались новые улицы, старые подводились под математические углы: неровности почвы сглаживались. Не говоря уже о горах и пригорках, была срыта целая гора, с одной стороны замыкавшая селение...».

Видимо, именно подобная абстрактность градостроительного мышления позднего классицизма, столь  чуждая традициям русского градостроительства в целом и означавшая для современников  нечто, несравненно более серьезное и угрожающее, нежели просто специфические особенности городской планировки, и была причиной того, что все, нарушающее казенный строй центральных площадей провинциальных городов (а таковыми воспринимались теперь и гармоничные классические ансамбли Костромы, Твери и Калуги), приветствовалось и поощрялось современниками, видевшими в этом преодоление и показной казенной парадности, и провинциальной невзрачности обывательской застройки. «Золотой век» русской культуры. - М.: Инфра-М, 2006.-С.57.

Информация о работе Архитектура второй половины XIX века