Развитие патопсихологии как науки

Введение.

Предметом патопсихологии являются нарушения  психической деятельности, возникающие  вследствие болезни мозга. Если общая  психология занимается закономерностями строения и формирования психики, то патопсихология структурой  и закономерностями различных форм его распада. Так, например, если общая психология изучает  закономерности, по которым формируется  и протекает мышление, то патопсихология - закономерности и формы нарушений  мыслительной деятельности.

Являясь разделом общей психологии, патопсихология исходит из её теоретических положений  и направлена на разрешение задач, поставленных перед ней практикой психиатрической  клиники.

Патопсихология  находится на стыке двух наук: психиатрии и психологии. Данные патопсихологии имеют значение для теоретических  и практических вопросов обеих отраслей знания.

Изучение  изменений психики является одним  из важных путей анализа строения психической деятельности в норме  и развития общепсихологической  теории.  Не менее важны данные патопсихологических исследований для теоретических и практических вопросов психиатрии.

Патопсихология  занимается исследованием структуры  той или иной формы нарушения  психической деятельности, исследованием  закономерностей распада в их сопоставлении с нормой. Она должна дать квалификацию психопатологических  явлений в понятиях современной  психологии.

 Будучи  разделом психологической науки,  патопсихология отправляется от  её основных положений (принцип  детерминизма и принципа развития).

1.

Отечественная патопсихология имеет  иную историю развития, чем современная  клиническая психология на Западе. Однако родились они одновременно, в начале XX в., и были вызваны к жизни запросами психиатрической практики и достижениями психологической науки.

До конца XIX в. большинство психиатров мира не использовали данных психологии: бесплодность ее умозрительных интроспективных  положений для нужд клиники была очевидна. В психиатрических журналах 60- 80-х гг. прошлого века публиковалось  немало работ по анатомии и физиологии нервной системы и фактически отсутствовали психологические статьи.

Интерес к психологии со стороны  передовых психоневрологов, возник в связи с коренным поворотом  в ее развитии — организацией в 1879 г. В. Вундтом в Лейпциге первой в  мире экспериментально-психологической  лаборатории. Внесение в психологию методов естествознания вырывало ее из лона идеалистической философии. Психология становилась самостоятельной  наукой. И дальнейшее развитие психиатрии было немыслимо вне союза с  экспериментальной психологией. "Пренебрегать положениями современной психологии, опирающейся на эксперимент, а не на умозрение, для психиатра уже  не представляется возможным", —  писал В. М. Бехтерев. "Предоставим  творчеству художников воспроизводить внутренний мир душевнобольных, воссоздавать их душевные переживания, что некоторыми из них (Достоевский, Гаршин и др.) достигается  много лучше врачей..." .

При крупных психиатрических клиниках в конце XIX в. начали организовываться психологические лаборатории —  Э. Крепелина в Германии (1879), П. Жане во Франции (1890). Экспериментально-психологические лаборатории были открыты и при психиатрических клиниках России — вторая в Европе лаборатория В. М. Бехтерева в Казани (1885), затем в Петербурге, лаборатории С. С. Корсакова в Москве (1886), В. Ф. Чижа в Юрьеве, И. А. Сикорского в Киеве, П. И. Ковалевского в Харькове. Ряд лабораторий был организован в США и Англии.

В лабораториях разрабатывались экспериментально- психологические методы исследования нарушенной психики. Одновременно для сопоставления результатов изучались особенности психики здоровых людей. Поскольку в России официальная психологическая наука упорно держалась за интроспективный метод, оставаясь в русле философского знания, психиатры оказались первыми психологами- экспериментаторами. В устных выступлениях и на страницах печати они обосновывали необходимость превращения психологии в опытную науку, доказывали несостоятельность спекулятивных умозрительных конструкций: "Наука должна быть точною и не может довольствоваться аналогией, предположениями... а тем более не может мириться с продуктами фантазии и творчества на месте действительности".

В начале XX в. исследователи нарушений психической деятельности возвещают о вычленении особой отрасли знаний — патологической психологии. В литературе тех лет еще встречается недифференцированное употребление терминов "патопсихология" и "психопатология". Так, А. Грегор (1910) пишет: "Экспериментальная психопатология изучает совершение психических функций при ненормальных условиях, созданных болезненным процессом, лежащим в основе душевной болезни". "Особые условия исследования, а еще более особая постановка вопросов, даваемая потребностями психиатрической клиники, привели к образованию самостоятельной дисциплины — экспериментальной психопатологии, соприкасающейся, но не сливающейся с... клинической психиатрией, общей и индивидуальной психологией", — писал П. М. Зиновьев, "научная дисциплина, изучающая психическую жизнь душевнобольных, носит название психопатологии или патологической психологии...".

Смешение понятий "патопсихология" и "психопатология" происходило  из-за отсутствия четкой дифференциации задач психологии и психиатрии в  период первоначального накопления фактического материала в конкретных исследованиях аномалий психики, тем  более, что исследователи, как правило, в одном лице совмещали и психиатра и психолога.

Наиболее четкое представление  о предмете и задачах патопсихологии на заре ее становления содержалось  в работах В. М. Бехтерева: "Новейшие успехи психиатрии, обязанные в значительной степени клиническому изучению психических расстройств у постели больного, послужили основой особого отдела знаний, известного под названием патологической психологии (курсив мой. — Б. 3.), которая уже привела к разрешению весьма многих психологических проблем и от которой, без сомнения, еще большего в этом отношении можно ожидать в будущем". Называя патологическую психологию среди отраслей "объективной психологии", ученый определял ее предмет: "...изучение ненормальных проявлений психической сферы, поскольку они освещают задачи психологии нормальных лиц"— Отклонения и видоизменения нормальных проявлений душевной деятельности, по мнению В. М. Бехтерева, подчинены тем же основным законам, что и здоровая психика. Таким образом, В. М. Бехтерев уже не отождествлял понятия "патопсихология" и "психопатология". В организованном им Психоневрологическом институте одновременно читались курсы общей психопатологии и патологической психологии, т.е. за ними стояли разные дисциплины.

У самых истоков формирующейся  отрасли психологии многие отечественные  и зарубежные ученые отмечали, что  ее значение выходит за пределы прикладной к психиатрии науки.

Расстройства психики рассматривались  как эксперимент природы, затрагивающий  большей частью сложные психические  явления, к которым экспериментальная  психология еще не имела подхода. Психология, таким образом, получала новый инструмент познания. "Болезнь  превращаются в тонкое орудие анализа, — писал Т. Рибо. — Она производит для нас опыты, никаким другим путем неосуществимые".

В одной из первых обобщающих работ  по патопсихологии "Психопатология в применении к психологии" швейцарский  психиатр Г. Штёрринг проводил мысль, что изменение в результате болезни того или иного элемента душевной жизни позволяет судить о его значении и месте в составе сложных психических явлений. Патологический материал способствует постановке новых проблем в психологии, кроме того, патопсихологические явления могут служить, критерием при оценки психологических теорий.

В предисловии к русскому переводу работы Г. Штёрринга В. М. Бехтерев отмечал: "Благодаря более выпуклой картине патологических проявлений душевной деятельности нередко соотношения между отдельными элементами сложных психических процессов выступают много ярче и рельефнее, нежели в нормальном состоянии. Например, на патологических случаях лучше выясняются составные элементы сознания личности, ярче выступает значение в душевной жизни настроения и чувствительной сферы вообще, полнее выясняются факторы, определяющие процессы памяти, ассоциаций и суждения и т.п. В виду этого естественно, что современные психологи все чаще и чаще обращаются к психопатологии за разъяснением многих спорных вопросов".

Подобные мысли высказывал и  А. Ф. Лазурский: "Данные, добытые  патологией души, заставили пересмотреть, а во многих случаях и подвергнуть  основательной переработке многие важные отделы нормальной психологии". Появилась "возможность рассматривать  душевные свойства человека как бы сквозь увеличительное стекло, делающее для нас ясными такие подробности, о существовании которых у  нормальных субъектов можно только догадываться".

Таким образом, исследования нарушений  психической деятельности в самых  своих истоках рассматривались  отечественными и зарубежными учеными  в русле психологических знаний. Одновременно признавалось большое  значение экспериментально-психологических  исследований для решения задач  психиатрии. Так, в связи с исследованиями нарушений умственной работоспособности  Э. Крепелиным и его сотрудниками В. Анри указывал, что экспериментальная психология дает методы, позволяющие замечать незначительные изменения в состоянии психических функций больного, "шаг за шагом следить за ходом болезни", наблюдая положительное или отрицательное влияние способов лечения. Медики обычно видят лишь крупные изменения, не дающие возможности тонко регулировать лечебный процесс.

Мы не будем обсуждать пути развития патопсихологии за рубежом. Отметим  лишь значительный вклад в ее становление  исследований школы Э. Крепелина и появление в 20-х гг. нашего столетия работ по медицинской психологии известных, зарубежных психиатров: "Медицинская психология" Э. Кречмера [98], трактующая с неприемлемых для нас позиций конституционализма проблемы развития и нарушений психики, и "Медицинская психология" П. Жане, посвященная главным образом вопросам психотерапии.

Если у истоков зарубежной патопсихологии стояли прогрессивные психиатры, то в дальнейшем эта отрасль развивалась  и развивается под влиянием идей различных направлений буржуазной психологии — бихевиоризма, психоанализа, гуманистической и экзистенциальной психологии. Конечно, нельзя отрицать положительного значения, например для практики психотерапии, идей К. Роджерса, Г. Олпорта, А. Маслоу. Однако теоретические положения этих направлений методологически несостоятельны; в практике зарубежной патопсихологии основной акцент ставится не на эксперимент, а на измерение и корреляцию отдельных особенностей, черт личности; практическая психологическая служба находится под влиянием идей так называемой "антипсихиатрии" и "психологии сообществ".

Развитые отечественной патопсихологии с самых истоков отличалось прочными естественнонаучными традициями. На формирование ее принципов и методов исследования оказала влияние работа И. М. Сеченова "Рефлексы головного мозга" (1863), которая пробила "брешь в стене", разделявшей физиологию и психологию. Сам И. М. Сеченов придавал большое значение сближению психологии и психиатрии. В письме М. А. Боковой отец русской физиологии сообщал о намерении заняться психологическими опытами и разработать медицинскую психологию, которую любовно называл своей "лебединой песней". Но обстоятельства не позволили ему осуществить свои намерения.

Преемником И. М. Сеченова на этом пути стал В. М. Бехтерев, психиатр по образованию, родоначальник материалистически  ориентированной экспериментальной  психологии и основоположник патопсихологического направления в России. Как представитель  рефлекторной концепции он считал единственно  научным объективный метод исследования психической деятельности, требующий  по возможности охватывать всю совокупность фактов внешнего проявления невропсихики и сопутствующих условий...".

Чтобы размежеваться с интроспекционизмом, В. М. Бехтерев отказался от употребления психологической терминологии. Понятийный аппарат развиваемой им теории создает впечатление, будто школа В. М. Бехтерева занималась исключительно физиологией.* Однако постановка исследований была направлена главным образом на анализ выполнения экспериментальных задач, а не на особенности нейродинамики. "Объективная психология" В. М. Бехтерева порывала с традиционным функционализмом и предлагала экспериментально исследовать различные виды деятельности: как больным производится отождествление впечатлений, определение несообразностей в рисунках и рассказах, сочетание словесных символов и внешних впечатлений, восполнение слогов и слов при пропуске их в тексте, определение сходства и различия между объектами, образование вывода из двух посылок и др.

Но в ходе борьбы с субъективно-идеалистической  психологией В. М. Бехтерев, не овладевший диалектическим материализмом, пришел к созданию "рефлексологии", в  которой механически расщепил реальную деятельность: абсолютизировал ее внешние  проявления и игнорировал психический  образ. Из деятельности выхолащивался  ее мотивационный компонент, позволяющий  видеть в человеке субъекта деятельности.

Нужно отметить, что несмотря на это, в конкретных работах бехтеревской школы декларируемый в теории уход от психологической терминологии и соответствующего анализа не всегда проводился. Что касается патопсихологических исследований, то большинство из них было осуществлено в дорефлексологический период творчества В. М. Бехтерева, когда такая задача вовсе не ставилась.

О диапазоне патопсихологических  исследований можно судить по докторским диссертациям, выполненным под руководством В. М. Бехтерева: Л. С. Павловская. Экспериментально-психологические  исследования над больными "с  нарастающим паралитическим слабоумием (1907); М. И. Аствацатуров. Клинические и экспериментально-психологические исследования речевой функции (1908); К. Н. Завадовский. Характер ассоциаций у больных с хроническим первичным помешательством (1909); А. В. Ильин. О процессах сосредоточения (внимания) у слабоумных душевнобольных (1909); Л. Г. Гутман. Экспериментально-психологические исследования в маниакально-меланхолическом психозе (1909); В. В. Абрамов. Объективно-психологическое исследование творчества и других интеллектуальных функций у душевнобольных (1911) и др.

Представителями школы В. М. Бехтерева  было разработано много методик  экспериментально-психологического исследования душевнобольных. Некоторые из них (методика сравнения понятий, определения  понятий) вошли в число наиболее употребляемых в советской психологии.

Сохранили значение для современной  науки и сформулированные В. М. Бехтеревым и С. Д. Владычко требования к методикам: простота (для решения экспериментальных задач испытуемые не должны обладать особыми знаниями, навыками) и портативность (возможность исследования непосредственно у постели больного, вне лабораторной обстановки).

В работах бехтеревской школы отражен богатый конкретный материал о расстройствах восприятия и памяти, мыслительной деятельности, воображения, внимания и умственной работоспособности. Результаты экспериментов сопоставлялись с особенностями поведения больного вне экспериментальной ситуации. В историях болезни, написанных с позиций объективной психологии, содержатся ценные для психологического анализа сведения о нарушениях личности, сознания и самосознания, эмоционально-волевой сферы. Излагаются они в динамике, которая позволяет видеть условия и стадии развития психического дефекта, проявляющиеся в реальной жизнедеятельности человека.